Александр Белов - Расы космических пришельцев. Запрещенная антропология

Когда мы говорим о различиях живого и неживого, надо понимать, что живые организмы являются системой молекул, организованных в определенные структуры. Так, человек, его тело, является примером чрезвычайно сложной, высокоорганизованной системы молекул. Чем лучше организована система, тем больше энергии в ней заложено, но тем больше энергии нужно для ее поддержания. Энергия эта берется из внешней среды. Если не будет постоянного источника энергии, поддерживающего жизнедеятельность, то система, какой бы совершенной она ни была, развалится на отдельные фрагменты. Молекулы, которые входили в состав этой системы, распадутся. Это мы и видим, когда умирает человек, и тело, ранее выполнявщее функцию жизнедеятельности, гниет и превращается в тлен.

Эволюционисты, выстраивая свою казуистическую по своей сути восходящую цепочку от первых коацерватов до человека, вынуждены были признать, что организмы по мере их усложнения все более и более организовывались и использовали для этой организации внешний источник энергии. Для поддержания коацерватов в стабильном состоянии требовался внешний источник энергии. Без постоянного притока энергии из внешней среды коацерваты очень нестабильны. Причем энергия эта, потребляемая будущими живыми организмами, должна была все более и более возрастать, иначе никакой эволюции жизни просто не было бы!

Современный писатель-эволюционист А. Хаксли, внук сподвижника Ч. Дарвина Т. Х. Хаксли утверждает, что сходство между камнем и живым существом состоит в том, что те и другие состоят из атомов и молекул. Однако отличие живых организмов от камня заключается в том, что в камне имеется лишь беспорядочный набор этих элементов, а в живых системах этот набор упорядочен. Именно наличие порядка позволяет живым системам комбинировать все элементы в новые более совершенные структуры. Эти комбинации мы и связываем с эволюцией. Исходя из этого, А. Хаксли указывает еще на одно свойство живого – оно является источником порядка. По мысли писателя, именно порядок способствует все большей и большей степени упорядочения структур. Как в Библии: «всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимущего – отнимется». Тот, кто имеет порядок тот получит еще больший порядок и эволюцию, а тот кто не имеет порядка – тот лишится и того, что имел.

В этом утверждении причина перепутана со следствием. (Конечно, имеется в виду не библейское высказывание, а утверждение Хаксли.) Если структура имеет упорядоченные элементы, то это не значит, что само существование упорядоченных элементов в этой структуре явится основой для дальнейшей эволюции материи.

Как предполагают эволюционисты, необходимым условием превращение неживых объектов, коацерватов, в живые организмы должен был явиться постоянный и контролируемый источник внешней энергии. Только это могло превратить коацерваты – аморфные соединения белковой природы – в мельчайшие живые структуры, самостоятельно поддерживающие свою жизнедеятельность. Эволюционисты обратились к своим излюбленным источникам энергии – молниям и ультрафиолетовому излучению – в надежде, что они дадут то, чего не хватало коацерватам на начальном этапе их возникновения. Однако жесткое ультрафиолетовое излучение и молнии скорее могли разрушить хрупкие аморфные белковые объединения, чем снабдить их энергией. Тут-то и пригодились досужие размышления эволюционистов об избыточном существовании в первичном океане органических молекул. Как предполагал ученый Опарин, их накопилось в океане столько, что в отношении первичного океана вполне оправданно звучит такое словосочетание как «первичный бульон». Это был даже не океан в привычном понимании этого слова, а огромный резервуар химической энергии. Пригодилось также и утверждение, что не все органические молекулы эволюционировали, некоторые из них, напротив, отброшенные отбором, исчезали в пучине. Некоторые аминокислоты разрушались и энергия их химических связей, накопленная целыми поколениями их предшественников, высвобождалась. Эта энергия не пропадала зря, а использовалась для связывания других аминокислот в уже более сложные молекулы. Таким образом, одни органические молекулы служили источником энергии, а другие – строительным материалом для новых молекул. В результате, образовывались гигантские и сложные молекулы, которые уже очень напоминали те самые молекулы, которые входят в состав современных организмов. Новые соединения представляли собой высшую стадию развития коацерватов.

Примером высвобождения энергии является реакция взрыва при взаимодействии водорода и кислорода. Реакция сопровождается образованием воды. При этом высвобождается тепловая и световая энергия. Однако, чтобы устроить взрыв, нужно поднести горячую спичку. Эволюционисты понимали, что излишние тепло и свет разрушат их коацерваты. Поэтому они предположили, что в реакциях разрушения прежних элементов присутствовали особые вещества, которые активизировали участвующие в них химические соединения без нагревания. Эти вещества называют катализаторами. Катализаторы могут сближать реагирующие молекулы настолько, что они начинают вступать в реакцию. К примеру, без катализаторов водород и кислород могут находиться в смеси, но не вступят в реакцию друг с другом. Органические соединения, которые являются катализаторами, называются ферментами. Вот так мы добрались и до брожения. Как выяснили ученые, простые сахара, такие как глюкоза, служат сырьем для реакций, в которых происходит высвобождение энергии. Благодаря этому, глюкоза может подвергаться химическим превращениям, которые без ферментов были бы невозможны. Эволюционисты предполагают, что примитивные гетеротрофы высвобождали энергию химических связей, необходимую для поддержания своей жизнедеятельности, посредством сбраживания глюкозы. Еще с пионерских работ Пастера и Бюхнера ученые с надеждой обратили свои взоры в сторону дрожжей. Они уже тогда понимали, что за дрожжами великое будущее… Однако, как оказалось, у дрожжей было великое прошлое. Все мы потомки не «камешков» и даже не «капелек», а дрожжеподобных коацерватов, которые научились сбраживать простые сахара, добывая тем самым источник энергии для своей жизнедеятельности. У человека и дрожжей есть что-то общее, вы не находите?

Таким образом, обстановка в «первичном бульоне» – земном океане – существенным образом поменялась. Часть гетеротрофных организмов стала «высшей» формой тамошней жизни. Они укрепились и научились получать пищу извне. Источником пищи для них стали «низшие» гетеротрофы, которые размякли, пустили сладкие слюни. Ихто и использовали «высшие» для своей дальнейшей эволюции. Молекулы питательных веществ, которые были когда-то «низшими» гетеротрофами, стали сами проникать в клетки «высших» благодаря процессу диффузии. Напомним здесь для тех, кто подзабыл, что диффузия – это движение атомов и молекул из области, в которой их много, в область, в которой их мало. Может быть «высшие» могли устраивать дело так, что формировали внутри себя области с разряженным количеством молекул и атомов? Туда через поры стремились глупые «низшие» или то, что от них осталось. Попав внутрь, «сладкие слюни» разрушались под воздействием ферментов, благодаря организованному «высшими» процессу брожения. Брожение – процесс, во время которого происходит высвобождение энергии съеденной пищи без доступа кислорода. При брожении высвобождалась энергия, которая использовалась для создания еще более сложных по своей структуре гетеротрофов.