Михаил Заборов - Папство и крестовые походы

Мы говорим — по сути дела, потому, что, разумеется, со стороны Иннокентия III и теперь, после того, как в лагере под Задаром были подписаны соглашения о походе на Константинополь, не было недостатка в предостережениях крестоносцам. Папа шлет рыцарскому ополчению многочисленные послания, направляет своих нунциев к крестоносцам, угрожает им анафемой, если они причинят вред Византийской империи. Папе иначе и нельзя было поступать, не ставя под угрозу престиж апостольского престола. Поэтому он внушает крестоносцам, чтобы они не захватывали и не грабили владения греков: не ваше дело, заявляет он, «судить о грехах» Алексея III и его приближенных, вы не должны позволить увлечь себя «произволу случая и мнимой необходимости». Это — на словах. А на деле папа остается верен себе: между строк всех своих грозных посланий о ненападении на христианские земли двуличный Иннокентий III всегда оставлял лазейку предводителям, достаточную для того, чтобы они поняли, что смогут рассчитывать на фактическую поддержку апостольского престола в случае нарушения его суровых предписаний. Мало того, папа по существу подстрекал крестоносцев к нападению на Константинополь. Как иначе можно понимать его двусмысленное и в который раз уже повторенное запрещение наносить вред христианам, запрещение, сопровождавшееся такой оговоркой: «разве только сами они (т. е. христиане. — М. З. ) станут необдуманно чинить препятствия вашему походу или же представится какая-либо другая справедливая или необходимая причина, по которой вы сочтете нужным действовать по-другому»?

Позиция Иннокентия III легко объяснима. Сын Исаака II Ангела, договариваясь с вождями воинства христова зимой 1203 г., брал на себя ряд обязательств, вполне соответствовавших интересам папства. Он обещал снарядить десятитысячный отряд для отвоевания «святой земли» у наследников Саладина и, главное, — поставить греческую церковь под начало римской. Это было именно то, чего папа давно и безуспешно добивался от Византии. Возможно, что Иннокентий III и не ожидал от царевича исполнения этих обещаний: папа, вероятно, понимал, что юный претендент соглашается сейчас на все, поскольку не отдает себе отчета в том, сумеет ли он сдержать свои обязательства. Но тем хуже для него! Апостольский престол, во всяком случае, не проиграет, когда воины креста окажутся близ столицы неуступчивого Алексея III: если не от легкомысленного племянника, то, может быть, от его дяди, который, конечно, не пожелает лишаться трона, удастся ввиду этого добиться сходных уступок.

Вся эта затея так или иначе открывала новые перспективы для дипломатических комбинаций в Константинополе — в пользу Рима. Лицемерные запреты Иннокентия III крестоносцам — не чинить обид грекам — не стоили ни гроша. Это хорошо понимали наиболее дальновидные из современников событий: характерно, что южнофранцузский поэт Гийо Провэнский заявлял в своем сатире под названием «Библия», что жадный Иннокентий III разрешил крестовый поход против христиан-греков.

В апреле 1203 г. крестоносцы отбыли на остров Корфу. Вскоре сюда явился и сам царевич. Он собственноручно подписал договор, заключенный ранее от его имени немецкими послами, а после этого занялся подкупом. Наличных денег у беглого наследника не было. Поэтому он одаривал предводителей воинства христова и рядовых рыцарей в кредит. Щедрость царевича не могла не тронуть «сострадательных» баронов: графу Фландрскому он обещал, согласно известиям Эрнуля, 900 марок, граф Сен-Поль должен был подучить 600 марок и т. д. Таких векселей Алексей понадавал на изрядную сумму. Правда, некоторые из крестоносцев пытались оказать сопротивление новому обороту дел: сохранились известия о брожении в их рядах, которое вспыхнуло было после оформления договора с Алексеем. Рядовые рыцари не хотели мириться с тем, что всеми плодами похода воспользуются лишь крупные сеньоры [77]. Но в это время аббат де Лочедио, одно из доверенных лиц папы, выступил за то, чтобы признать договор с византийским царевичем. Аббат заставил недовольных клятвенно подтвердить свое согласие с условиями этого соглашения: мол, помощь царевичу — лучшее средство оказать затем содействие «святой земле».

Крестоносцы направляются к византийской столице. «Восстановление справедливости». В конце мая 1203 г. крестоносный флот покинул Корфу и, обогнув Пелопоннес, от острова Андрос взял направление на Константинополь.

В этот момент крестоносцы имели перед собой сравнительно слабого противника. Трудовое население Византии было разорено возраставшими податями, лихоимством сборщиков, бесконечными войнами. Доходы государства неуклонно падали. Засилье итальянских купцов с их привилегиями вело к сокращению собственно греческой торговли (это было особенно заметно в Константинополе), являвшейся важным источником пополнения казны. Высшие сановники без стеснения запускали руки в государственный карман, опустошая и без того скудевшую сокровищницу царей. Все это неизбежно влекло за собой ослабление византийской армии. Византийцы привыкли прибегать к услугам венецианского флота и своего к началу XIII в. почти не имели. Никита Хониат рассказывает, что бывший в то время начальником флота Михаил Стрифна, родственник Алексея III, «имел обычай превращать в золото не только рули и якоря, но даже паруса и весла, и лишил греческий флот больших кораблей». Сухопутные силы Византии также были малочисленны. Когда до бездеятельного Алексея III дошли известия о том, что латиняне взяли Задар, он ограничился лишь приказанием «поправить 20 сгнивших судов, проточенных червями».

Государственная машина империи с конца XII в. находилась в полнейшем расстройстве — и это в обстановке напряженной социальной борьбы внутри страны, в центре и на периферии, не прекращавшихся раздоров между различными группами чиновной и землевладельческой знати, новых и новых территориальных потерь в Европе и на Востоке. Империя фактически распалась на полунезависимые феодальные владения.

Понятно, что овладение этими развалинами некогда могущественного государства не представляло особенно больших трудностей для крестоносцев. Правда, их было немного — каких-нибудь 30 тыс. воинов или даже того менее, но по сути дела Константинополь мог рассчитывать лишь на свои укрепления.

В конце июня 1203 г. венецианский флот показался перед Константинополем. Галеры крестоносцев прорвали железную цепь, которой Алексей III приказал преградить вход в Золотой Рог [78]и, уничтожив трухлявые византийские корабли, в начале июля вошли в залив — главный стратегический центр обороны города. Отряды крестоносцев высадились в предместье Галате и вскоре атаковали укрепления византийской столицы, оборонявшиеся наспех собранным войском. Осада длилась две недели. Наряду с греческими войсками и наемниками из англичан, датчан и др. в защите Константинополя приняли участие пизанские колонисты — соперники венецианцев.