Владимир Хотиненко - Новые русские бесы

К. ЛАРИНА – Я задам этот вопрос Владимиру. Что имеется в виду – служить государству?

В. ХОТИНЕНКО – Да нет, я ничего не имею в виду буквального. Я занимаюсь, если перелистать просто мои фильмы, исследованиями в меру своих сил неких важных процессов, которые происходят в моей стране. Вот и все. Вот это я называю служением. Посмотрите фильм «Мусульманин». Или (сколько лет прошло) можно посмотреть «Гибель империи».

К. ЛАРИНА: Не показывают. Почему-то каждый год показывают «Государственную границу».

В. ХОТИНЕНКО: Это я считаю служением. То есть ты исследуешь некие процессы в надежде, что это будет полезно, что это полезность. Не просто самовыражения. Я думаю, наверное, есть художники, которые просто самовыражаются. Я просто самовыражаюсь – и все. Это его личное дело. Но для меня полезность своей деятельности государству я считаю служением. Вот и все. Больше я ничего другого не подразумеваю. И всякий, кто пролистает мои картины, он увидит, что это так. Я в данном случае не притягиваю то, что я делаю, к неким процессам. Если брать ту же «Патриотическую комедию» и «Макарова», это просто единовременная операция на поле боя. Потому что это все было связано с событием единовременно, не по следам горячих фактов, не как пророчество. Это две картины, которые происходили одновременно с событиями. Это – абсолютно в полевых условиях.

В. ЕРОФЕЕВ: Я вспомнил замечательное высказывание Джеймса Джойса, великого ирландского писателя ХХ века. Он сказал: мне надоело служить Ирландии. Пусть Ирландия служит мне. Взял и эмигрировал. Жил в Европе, на все наплевал. Прошло много лет, я приезжаю в Ирландию, мне выдают деньги ирландские – там Джеймс Джойс. Вот так кто кому служит.

В. ХОТИНЕНКО: А вообще любопытное определение родилось в процессе передачи. Есть любовь слепая и есть основанная на глубоком знании человека. Я думаю, патриотизм – это глубокая любовь, она длинная. Это не слепая любовь. Это когда способен другого человека не просто любить – и больше ничего, пусть он хоть убийца, хоть вор, кто угодно, а именно понимать человека. Именно жить с ним и именно сливаться с ним. Вот что такое с моей точки зрения патриотизм. Это не слепая любовь.

К. ЛАРИНА: Мы должны заканчивать нашу сегодняшнюю программу. Я благодарю гостей замечательных, замечательных еще и потому, что не дали слова сказать нашим слушателям. Хотя активно очень хотели слушатели включиться. Но я кое-что прочитала. Спасибо большое. Но тема какая-то действительно длинная. Мы к ней все равно обязательно вернемся. Удачи и Владимиру и Виктору. Спасибо.

В. ХОТИНЕНКО: Счастливо.

2007 г.

(Интервью В.И. Хотиненко для радио «Эхо Москвы». Ведущая К. Ларина)

К. ЛАРИНА: Добрый день, в студии Ксения Ларина. Мы начинаем программу «Культурный шок». Тема у нас сегодня очень красивая, судя по количеству вопросов, которые пришли на наш интернет-сайт к сегодняшнему дню, к этому часу. Тема, которая очень интересует наших слушателей и зрителей, поскольку речь пойдет сегодня о кино. Итак, историческое кино: суд над прошлым или его оправдание? Так формулируется тема передачи. Наверное, подзаголовок я бы такой добавила: насколько пристрастен художник в освещении тех или иных исторических событий, если он берет за основу реальную историю, реальный сюжет из нашего прошлого. Особенно, когда речь идет о таких темных пятнах истории, если говорить о нашей стране, нашей страны. А таких темных пятен немало. Когда можно трактовать тот или иной исторический сюжет совершенно по-разному. Должен ли автор фильма выказывать свое отношение к тому, что случилось задолго до сегодняшнего дня, должен вставать на чью-то сторону, должен судить, в конце концов, тех реальных людей, которые совершении тот или иной поступок? Об этом мы сегодня поговорим. У нас, по-моему, сегодня интересная кампания складывается. Конечно же, в нашей кампании должен быть настоящий историк, он у нас есть. Это Ада Сванидзе. Добрый день Ада Анатольевна, здравствуйте.

АДА СВАНИДЗЕ: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Конечно же, есть режиссеры. Режиссер Владимир Хотиненко.

ВЛАДИМИР ХОТИНЕНКО: Да, здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Ну, наверное, стоит в контексте сегодняшней передачи особо отметить, что Владимир Хотиненко, автор фильмов «Зеркало для героя», безусловно имеет отношение прямое к сегодняшней передаче. Конечно же, фильм «Гибель империи». И, конечно же, фильм «1612-й», который вызвал много споров. Фильм, посвященный Смутному времени. Здесь же в студии Юрий Грымов, режиссер. Добрый день, Юра, здравствуйте.

ЮРИЙ ГРЫМОВ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Юрий, автор фильма «Казус Кукотского», наверное, в первую очередь, можно назвать, если говорить о том, что ближе к теме нашего сегодняшнего разговора. И я знаю, что Юру тоже эта тема очень интересует.

А. СВАНИДЗЕ: Все еще не работает.

К. ЛАРИНА: Для начала все-таки попробуем ответить на вопрос, насколько объективен режиссер, будем говорить о кино в данном случае, когда он берется за ту или иную конкретную историю. Вот я хочу у Ады Анатольевны спросить: вы же смотрите кино, и историческое кино, безусловно. И часто у вас возникают внутренние протесты – что вот не имеют права такие ставить акценты смысловые, это же было не так. Скажите, пожалуйста.

А. СВАНИДЗЕ: Ну, знаете, если говорить о моем отрицательном впечатлении, то я, прежде всего, должна назвать картину священника Тихона, которая была посвящена византийскому уроку. На что имеет право, на что не имеет права режиссер? Он, прежде всего, должен знать материал. Чтобы выбрать из него что-то, нужно его просто знать. Когда человек не знает материал, он прибегает к подделкам. Он прибегает к тому, чтобы привлечь реалии сегодняшнего дня, опрокинуть их в прошлое.

К. ЛАРИНА: Подтянуть.

А. СВАНИДЗЕ: Подтянуть. Это совершенно недопустимо, потому что в разные эпохи – разные люди и разные ценности все-таки. Ну, а в этом фильме просто очень много грубых ошибок. Зачем это сделано, я не понимаю. Кому нужно это? Ведь по существу, что же, пропагандировать благо византийского урока? Ведь Византия, в отличие от Запада, который резко переменился после гибели Римской империи (там возник абсолютно новый, политический и общественный строй), не претерпела таких изменений. Это старое, абсолютно старое образование. И ее дряхлость очень ощутилась в Средние века.

К. ЛАРИНА: Подождите, Ада Анатольевна. Архимандрит Тихон скажет вам на это: уважаемая Ада Анатольевна, я не историк. Я автор этого фильма. Я так вижу, мне кажется, что данная история является уроком для сегодняшнего дня. И я хочу вот этот урок облечь в такую художественную форму. Я не помню, что это по жанру такое было. Это все-таки даже не документальное кино. Это такая авторская программа. Подождите, но, в конце концов, на этом подтягивании к сегодняшнему дню, на этой пропаганде, будем говорить так, было построено все советское историческое кино. Ведь самые говорящие примеры, это, конечно же, то, что было снято в сталинскую эпоху. Это «Александр Невский», который тогда понадобился срочно, или «Иван Грозный», которого мы прекрасно с вами помним. Сегодня другие запросы общества. Совсем другие. И мне бы, конечно, сегодня хотелось бы говорить о том, что по-настоящему волнует авторов фильма, что является для них болью личностной. В конце концов, давайте, вспомним, что на прошлой неделе был премьерный показ фильма «Катынь» Анджея Вайды. Как угодно можно обсуждать его художественные достоинства или недостатки. Можно судить то, что касается именно кино. Но то, что это личностная история, видно в каждом кадре. Я не знаю, смотрели ли все окружающие этот фильм. У меня было ощущение, что он просто себя сдерживал изо всех сил, чтобы не дать волю своим эмоциям, и не сказать, не прокричать все, что он думает по этому поводу на самом деле. Нет. Он выдержал, это удивительная сдержанность такая авторская, которая мне очень импонирует в этом фильме. Он никого не судил. Он никого не назвал преступником. Он отдал все это на откуп своим героям. Он столкнул их в этой истории. И каждый получил то, что он получил в итоге. Володь, я к тебе уже обращаюсь. К Владимиру Хотиненко. Насколько все-таки граница между объективностью и таким страстным соучастием…