Александр Степанов - Порт-Артур (Том 2)

- Помимо веры, нужны еще снаряды, патроны и продовольствие, а их-то у нас как раз не хватает.

- Вы, оказывается, настоящий крамольник, - даже остановился от возмущения капитан.

Далее начался разгром. Вамензон шарил по всем углам и закоулкам, заставляя солдат разуваться, чтобы видеть, острижены ли у них ногти, и совал в нос Звонареву грязные портянки. На беду, около кухни он завидел Харитинину юбку и произвел целое расследование, как она оказалась на батарее, и в результате обнаружил Харитину.

- Это что за... - выругался он.

Харитина вспыхнула.

- Я законная жена бомбардира Егора Ярцева, и вам очень даже стыдно такие слова мне говорить.

- Вон с батареи! Чтобы твоего здесь и духу не было.

Где ее так называемый муж? - обернулся он к прапорщику.

- Я здесь, ваше высокоблагородие, - отозвался Ярцев.

- Как ты смел держать здесь свою суку, мерзавец?

- Жена Ярцева здесь находилась с разрешения поручика Борейко, - доложил Звонарев.

- Я ему за это объявлю выговор, а ты сегодня же набьешь морду своей шлюхе, - обернулся к Ярцеву капитан.

- Ваше приказание дико и незаконно, - вмешался Звонарев. - Вы не имеете права предъявлять к солдатам такие требования.

- Вы с ума сошли, прапорщик! Я вас немедленно арестую и дело передам военно-полевому суду.

Звонарев обернулся к батарее. Все солдаты высыпали из блиндажей и издали хмуро следили за происходящим.

- В ружье! Ко мне! - звенящим от волнения голосом крикнул прапорщик.

Солдаты метнулись в разные стороны, и через минуту тридцать человек с винтовками в руках стояли за спиной Звонарева.

- Зачем вы их вызвали сюда? - спросил испуганно Вамензон.

- Чтобы отдать вам честь, когда вы будете уезжать, - иронически ответил уже овладевший собой прапорщик.

Вамензон бросил на него уничтожающий взгляд и, не прощаясь, пошел к экипажу.

- Слушай! На кра-ул! - совсем весело скомандовал Звонарев.

Вамензон уехал.

- Мне надо уходить с батареи? - спросила Харитина.

- Можете оставаться здесь по-прежнему. Едва ли капитан Вамензон еще нас посетит, - усмехнулся прапорщик.

- Вы бы, вашбродь, нам только глазом мигнули, мигом подняли бы их высокоблагородие на штыки, - проговорил Лебедкин.

- ...и попали бы под расстрел.

На батарее литеры Б Вамензон встретил Блохина.

Солдат сразу же ощетинился и свирепо посмотрел на своего давнишнего врага.

- Как стоишь, сволочь? Голову выше. - И капитан ударил Блохина в нижнюю челюсть с такой силой, что он, громко ляскнув зубами, едва устоял на ногах.

- Забыл, как я тебе каждый день спускал шкуру? Смотри, и сейчас отполирую ее под орех!

Блохин с ненавистью смотрел на Вамензона.

- В чем дело, господин капитан? - подошел Борейко. - В чем провинился бомбардир Блохин?

- Ни в чем! Просто увидел его нахальную рожу и решил проучить как следует. Он у вас совсем обнаглел и распустился, поручик.

- И, очевидно, поэтому получил два Георгиевских креста.

- Его надо ежедневно пороть, а не награждать крестами! Пошел вон, сволочь!

Блохин повернулся по уставу, а затем, бормоча под нос самую отчаянную брань, побежал к своему каземату. Через минуту он вышел со своей трофейной японской винтовкой, но Вамензон уже скрылся в каземате второго взвода.

Заметив там большой образ и лампаду перед ним, начальник сектора снял фуражку и долго крестился.

- Вот это я одобряю! Это не то, что на Залитерной, где командует нигилист. Все успехи батареи я объясняю поручик, правильным, религиозным воспитанием ваших солдат.

Борейко слушал капитана с иронической усмешкой.

Вамензон уже собрался уходить, когда его взгляд упал на лежавшую на нарах лепехинскую Библию. Золотое старообрядческое двуперстие четко бросалось в глаза.

- Чья это книга? - сразу же взъерошился капитан.

- Обчая, - доложил взводный.

- Да у вас тут, оказывается, целый раскольничий скит!.. Сейчас же сжечь эту еретическую книгу!

Затем капитан подошел к иконе и тут только разглядел, что она тоже старинного письма. Рядом стояло еще несколько таких же образов.

- Это настоящая моленная! Немедленно уничтожить всю эту мерзость. - И Вамензон стал швырять иконки на пол, топча их ногами.

Солдаты зашумели и бросились поднимать свои святыни.

- Это... это бунт! Я вызову сюда стрелков, чтобы заставить вас выполнить мое распоряжение! - Капитан выскочил из каземата и торопливо зашагал к экипажу.

Едва он отъехал, как из-за угла с ревом вылетел Блохин и, вскинув винтовку, пуля за пулей выпустил по Вамензону целую обойму, но промахнулся.

- Тогда ни далеко отшвырнул ружье и, невероятно ругаясь, с пеной у рта стал кататься по земле. Борейко приказал запереть Блохина в свободном пороховом погребе.

- Пусть посидит, а то еще опять попортит кого-либо под горячую руку, решил он.

Сверх ожидания Блохин подчинился без возражений.

Переговорив по телефону с Залитерной, поручик узнал, что произошло там, и, в свою очередь, осведомил Звонарева обо всем случившемся на батарее.

- Чем, по-твоему, все это кончится для нас с гобой? - спросил прапорщик.

- Для тебя, дважды контуженного и будущего зятя Белого, ничем, а мне, верно, придется расстаться с батареей и немного отдохнуть на гауптвахте.

- Но ты ведь тоже ранен?

- Зато обо мне не беспокоится никакая генеральская дочка... Одним словом, поживем - увидим.

На следующий день Залитериую посетил начальник крепостной артиллерии Восточного фронта подполковник Стольников. Среднего роста, почти совсем седой, с седыми же усами и эспаньолкой, всегда раздраженный, он не пользовался особым авторитетом и любовью своих подчиненных, несмотря на несомненную храбрость.

Сразу же, с момента своего появления на батарее, он начал брюзжать на Звонарева и солдат. Но, в отличие от Вамензона, Стольников считал мордобой некультурностью, недопустимой для офицера. Поставив многих солдат под винтовку на различные сроки и доведя прапорщика до состояния тихого бешенства. Стольников прошел с ним в офицерский блиндаж и тут с глазу на глаз объявил ему выговор за вчерашнее непочтение к Вамензону.

- Я сам не перевариваю этого "дантиста" и прохвоста, но поскольку он является вашим начальником, то дерзить ему все же нельзя. Я вас снимаю с Залитерной и отправляю в госпиталь. Сдадите сегодня же батарею штабс-капитану Чижу. Он заодно примет и батарею литеры Б. - А куда денется Борейко?

- Я пока отправлю его на гауптвахту.

Затем Стольников, сразу переменив тон, уже совсем по-дружески попросил прапорщика проводить его на батарею литеры Б.

- Вместе обсудим там все хозяйственные дела.

Известие об отправке на гауптвахту Борейко принял совершенно спокойно.

- Не перевелись, значит, еще умники в Артуре, готовые и во время осады заниматься крючкотворством, - пробурчал он.