Александр Степанов - Порт-Артур (Том 2)

Через минуту было получено сообщение, что дружным штыковым ударом пограничники сбросили японцев вниз и полностью заняли Высокую. Кондратенко облегченно вздохнул.

Тотчас же возобновился артиллерийский огонь осадных батарей. Шесть раз в этот день бросались японцы на штурм и шесть раз отступали, устилая землю своими телами. Только с наступлением темноты штурм прекратился. Гора снова осталась в руках артурцев.

Уже затемно подполковник Бутусов, геройски оборонявший весь день гору, был смертельно ранен в живо г осколком снаряда. Со слабыми признаками жизни доставили пограничники своего командира в штаб Кондратенко. Генерал не замедлил прийти на перевязочный пункт. Он опустился на колени перед носилками, на которых лежал Бутусов. Подполковник на мгновение пришел в себя. Узнав Кондратенко, он чуть слышно доложил:

- Приказание вашего превосходительства выполнено: Высокая полностью осталась за нами.

Это были его последние слова. Через минуту он затих. Сняв фуражку, Кондратенко поцеловал уже холодеющий лоб своего верного соратника и друга.

Не в силах сдержать навертывающиеся на глаза слезы, генерал долго сморкался, не подозревая, что не пройдет и двух недель, как и он последует за Бутусовым, кровью своею запечатлев преданность родине.

Борейко был не в силах спокойно смотреть на происходящее на Высокой и вечером отправился в штаб Ирмана.

- Быть может, я вам здесь пригожусь, - обратился он к адъютанту поручику Костюшко.

- Сейчас у пас на счету каждый здоровый человек.

Поэтому оставайтесь в штабе, мы найдем и вам какое-нибудь дело.

Всю ночь подходили к штабу пополнения - госпитальные команды, слабосильные. Их вперемешку с моряками и стрелками, снятыми с других участков обороны, направляли на вершину горы.

Кондратенко с Ирманом бессменно руководили всей обороной. Около полуночи появился в штабе бледный, осунувшийся Стессель в сопровождении Фока и Никитина. Генералы наперебой отдавали противоречивые приказания.

- Зря так упорно защищаете Высокую. Сколько солдатской и матросской кровушки здесь напрасно проливается! Давно бы пора ее очистить и отойти на основную линию обороны к фортам, - брюзжал Фок.

- Но тогда погибнет флот, - возразил Стессель.

- За него мы, Анатолий Михайлович, не ответственны. Шли бы себе кораблики в море, а то их никак не выгонишь из Артура. В море-то попросторнее, чем в нашей гавани...

- Там их поджидает японская эскадра, которая гораздо сильнее нашей.

- Бог не без милости. Авось какое-нибудь суденышко и доплетется до нейтрального порта.

- Да, да, надо самотопам сегодня же послать ультиматум - пусть убираются из Артура, пока японцы не перетопили все их калоши, - поддержал Никитин.

- Чтобы эскадра имела возможность выйти в море, необходимо ей вернуть взятые на сухопутный фронт мелкие и средние орудия, что-то около двухсот штук. Это сильно ослабит оборону. Кроме того, нам придется вернуть и снаряды, которых у нас очень мало, - возразил Кондратенко.

- Пушки со второй и третьей линии обороны мы им вернем и часть снарядов лишь бы только они ушли, - проговорил Стессель.

- Я решительно протестую против этого, - заволновался Кондратенко. - У нас и так нет резерва, а если мы снимем с фронта пять тысяч моряков, то заменить их будет абсолютно некем.

- Сократите гарнизоны фортов, там много лишних людей, - предложил Фок.

- Тогда они быстро будут заняты японцами.

- По-вашему, значит, следует уничтожить еще полтора десятка тысяч солдат и матросов, а потом уже поднимать вопрос о капитуляции. Бедные солдатики, они и не подозревают, что их хотят перевести чуть ли не поголовно, вздохнул Фок.

- Высокую мы должны отстаивать любой ценой, чего, видимо, ваше превосходительство не хочет понять, - резко проговорил Кондратенко.

- Где уж мне, старому дураку, понять. Я никаких академий не кончал, издевался Фок.

- Господа, господа, побольше спокойствия, - вмешался Стессель. - Я решил защищать Высокую еще один день, а если это не удастся, то очистить ее. Люди нам нужны на других участках.

Несколько разорвавшихся невдалеке снарядов заставили генерал-адъютанта поторопиться с отъездом.

Около полуночи Борейко и Третьяков отправились на вершину Высокой.

Навстречу им тянулись нескончаемой вереницей раненые и больные куриной слепотой. Спотыкаясь на каждом шагу о трупы, офицеры кое-как добрались до редута на левой вершине горы. Он был почти полностью разрушен. При слабом свете мерцающих звезд сотни стрелков и матросов пытались восстановить брустверы и блиндажи.

Подошедший комендант горы капитан Солоникио доложил, что работы идут медленно и вяло, так как люди устали и не хотят работать.

- Но вы им объяснили необходимость этого?

- Они резонно возражают, что все равно с утра японцы все снова разобьют.

Так уж лучше как следует отдохнуть, чем напрасно трудиться, - ответил капитан.

- Люди выбились из сил, надо подбросить свежие части, иначе едва ли из всех работ выйдет прок, - подтвердил Борейко.

- Да откуда же их взять? Сюда посланы даже санитары и калеки, - ответил полковник.

- Тогда трудно рассчитывать на успех обороны, - вздохнул поручик.

- Но оборонять Высокую все же необходимо.

Японская артиллерия, несмотря на темноту, продолжала обстреливать вершину горы редким огнем.

- Вы бы, господин полковник, побереглись, - предупредил Борейко.

- Да тут и укрыться негде, разве в комендантском блиндаже, если его только успели исправить. - И Третьяков направился к правой вершине, где находился комендант горы.

Как только рассвело, артиллерийская канонада возобновилась с еще большей силой, а затем японцы бросились на штурм. Вскоре им удалось овладеть сначала левой вершиной, а затем правой. Гарнизон горы почти весь погиб.

Уцелевшие единичные защитники отступили вниз к штабу. Собрав всех, кто оказался под рукой, - стрелков, матросов, полевых артиллеристов, дружинников, - Кондратенко лично повел их в контратаку. Борейко шел рядом с ним. Но японцы уже успели установить на горе пулеметы и минометы. Сборный отряд попал под перекрестный огонь, смешался и залег на половине горы.

Напрасно Кондратенко и поручик пытались поднять людей. Они решительно отказывались двигаться дальше. Несколько матросов, попытавшихся идти вперед, были тотчас убиты. С Кондратенко пулей сбило папаху. Контратака не удалась.

По возвращении в штаб генерал собрал к себе всех уцелевших офицеров, чтобы узнать их мнение о мерах дальнейшей обороны Высокой. Стрелки, моряки и артиллеристы единодушно высказались, что дальнейшая борьба за гору невозможна. Но тут прибыл генерал Смирнов. Выслушав доклад Кондратенко о положении, он раскричался: