Александр Степанов - Порт-Артур (Том 2)

- А внешний его вид говорит, что японцам под Артуром тоже приходится не сладко, - добавил Науменко.

- Интересно знать, на что рассчитывали, по его мнению, японцы, начиная войну с нами, - проговорил Кондратенко.

Переводчик спросил пленного. Японец немного замялся, но затем подробно ответил. По его словам выходило, что Германия, которой важно было отвлечь внимание своей могущественной восточной соседки от своих границ, спровоцировала Россию на войну с Японией. Поэтому японцы и рассчитывали, что, помимо союзных с ними Америки и Англии, им поможет и Германия.

- Чего, однако, пока что не произошло. В этом и заключается один из главных просчетов японцев, - задумчиво добавил Кондратенко. - Артур же, несомненно, нам надо защищать до последней крайности, - резюмировал он.

В тот же вечер он сообщил результаты допроса Стесселю. Но генерал-адъютант под влиянием падения укреплений горы Высокой был мрачен и к этим сведениям отнесся недоверчиво.

- Все врут пленные, чтобы шкуру свою спасти. Немцы же искони были с нами в дружбе, - бурчал он.

Присутствующий тут же Фок ехидно заметил:

- Нельзя же быть таким наивным, ваше превосходительство, чтобы верить всем показаниям пленных, особенно в части наших отношений с Германией. Уж кто-кто как не немцы все время бескорыстно помогали России на всем протяжении ее истории.

- Например, целиком предали нас на Берлинском конгрессе в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году, - усмехнулся Кондратенко, - а сейчас заставили нас заключить крайне невыгодный для нас торговый договор, очевидно используя наши затруднения в Манчжурии.

Варя устроила перевод Звонарева в маленькую палатку на двоих, из окон которой открывался прекрасный вид на Старый город и гавань со стоящими в ней судами. Прапорщик, обреченный на безделье, часами любовался развернувшейся перед ним панорамой. Все свободное от работы время Варя проводила около него.

Сосед Звонарева по палате, пожилой стрелковый капитан, обычно уходил, оставляя молодую пару наедине.

Варя садилась у изголовья кровати, и они вели нескончаемые разговоры, строя планы будущей совместной жизни.

Когда Варя была занята, ее заменял Вася, Мальчик быстро привык к прапорщику и занимал его своей болтовней.

- Только вы тете Варе ничего не говорите, а то они заругаются, предупреждал он.

Звонарев обещал, а затем коварно потихоньку все передавал Варе. Прапорщик предложил Васе заниматься с ним, на что мальчик охотно согласился. Спокойный и уравновешенный, Звонарев оказался неплохим педагогом, и под его руководством Вася быстро научился читать.

Прямо из-под Высокой Борейко пришел в больницу навестить своего друга.

Заросший щетиной, похудевший, с красными от бессонницы глазами, он ввалился в палату.

- Здорово, Сережа! Высокая-то - тю-тю! Сдали японцам, - с места объявил он. - Счастлив ты, что ранен. Доживешь до сдачи.

- Ты помирать, что ль, собрался? - удивился Звонарев.

- Во всяком случае в плен не сдамся, - серьезно проговорил Борейко Поручик подробно рассказал все перипетии борьбы за Высокую.

- Едва сегодня рассвело, как японцы начали пристреливаться к нашим судам в гавани. Приподнимись и полюбуйся на наших моряков. Им грозит затопление в артурской луже, а они и в ус не дуют, даже не пытаются выйти в море, возмущался поручик.

Звонарев приподнялся на постели и увидел, как огромные фонтаны воды то и дело вздымались около броненосцев, стоявших у самого берега под горой Перепелкой. Особенно много падало снарядов рядом с броненосцем "Полтавой".

Вдруг над его кормой взвился столб черного, а потом бурого дыма. Корабле окутался паром. Когда пар рассеялся, Звонарев увидел, что "Полтава" до верхней палубы погрузилась в воду и накренилась набок.

За "Полтавой" к концу дня был потоплен "Ретвизан". Объятый пламенем, он тоже сел на грунт, но у него даже батарейная палуба осталась над водой.

Только сильный крен на левый борт мешал действиям артиллерии. Бомбардировка судов продолжалась до глубокой темноты.

Днем ненадолго зашел к Звонареву Белый. Он был сильно утомлен и нервничал.

- Моряки ведут себя преступно. Вместо обстрела вершины Высокой двенадцатидюймовыми орудиями они покорно ждут, когда настанет их черед затонуть в нашей луже, - теребил он свои длинные усы. - Никогда не ожидал, что адмиралы и командиры броненосцев окажутся такими растяпами.

- Наши-то крепостные батареи обстреливают Высокую? - справился Звонарев.

- Мы должны экономить снаряды. Я посылал Азарова к Вирену с просьбой обстрелять Высокую, но адмирал ранен, и вообще выяснить не удалось, кто сейчас командует эскадрой, - сердито говорил Белый.

В следующие три дня японцы продолжали так же методически расстреливать суда русской эскадры. Один за другим были потоплены броненосцы "Победа", "Пересвет", крейсер "Баян", "Паллада" и канонерка "Гиляк".

Стессель нервно ходил по своему кабинету. Его возмущала полная бездеятельность моряков при обстреле и затоплении судов в порту.

- Не сделать ни одного выстрела по Высокой, где расположены наблюдательные пункты осадных батарей! Не оказать ни малейшего сопротивления японцам! Это не только трусость, это прямая измена русскому делу, кипятился генерал.

- Вызвал бы ты к себе, Анатолий Михайлович, самотопов и устроил им хорошую головомойку, - предложил Никитин. - Хотя я и обещал поставить Николе-угоднику рублевую свечку, когда утонет наша последняя калоша, но все-таки бесславно вести себя непозволительно даже морякам. Ведь на судах имеются еще нужные нам снаряды, продовольствие, уголь, медикаменты и много других необходимых вещей.

- Они заняты спасением собственных шкур, бегут с кораблей вместе с крысами, спасая личные вещи, а о крепости не думают. Я послал Вирену приглашение прибыть ко мне по делам службы и получил ответ, что у него, видите ли, ножка болит и поэтому он не может прийти. Григорович занят спасением гибнущих СУДОВ. Это на дачных-то местах...

- С ним, наверно, и эта потаскушка из "Варьете - Лолка, - вмешалась Вера Алексеевна. - Я уже приказала полиции схватить ее на улице и отправить в портомойную. Пусть там помозолит свои белые ручки.

Вошедший полковник Рейс подал Стесселю телефонограмму с приглашением на заседание адмиралов.

- Я, конечно, туда не поеду, а попрошу отправиться вас, Виктор Александрович, - решил генерал-адъютант.

- Пошли еще нашего сухопутного адмирала Белого, - предложил Никитин.

- Почему вы так отзываетесь о Василии Федоровиче? Он человек, достойный уважения, - вступилась генеральша.

- Душа у него самотопская, водки не пьет и с моряками дружит.

- Я тоже водку не употребляю, - заметил Стессель.

- Ты, дружок, сидишь под очаровательным башмачком матушки Веры Алексеевны, а то давно бы спился округа, вроде меня.