Василий Бартольд - Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

Интересно, что в государстве Караханидов прилагали одно и то же название тат к мусульманам-иранцам и к уйгурам. Происхождение этого названия остается спорным; в этнографическом смысле оно употребляется теперь преимущественно на Кавказе, где так называют евреев, говорящих на смешанном иранско-тюркском языке; в Средней Азии слово тат встречается в языке туркмен, которые называют так людей оседлой культуры, в том числе хивинцев. Такое же значение слово тат, очевидно, имело в XI веке; иначе трудно было бы объяснить существование одного и того же названия для иранцев и для культурных тюрок — уйгуров.

Об уйгурских городах у Махмуда Кашгарского были довольно точные сведения. Из орхонских надписей и уйгурских текстов известен город Кочо, ныне Кара-Ходжа близ Турфана с развалинами Идикут-шари, то есть «Город идикута», главный город южной части области уйгуров; Махмуду Кашгарскому слово «Кочо» известно и как название города, и как название всей области. Главным городом северной части той же области оставался, конечно, Бешбалык; кроме того, приводятся еще названия трех городов: Сульми, Джанбалык и Янгибалык («Новый город»). Даже в то время, через три столетия после принятия манихейства, уйгуры не считались народом, утратившим военные качества; в искусстве стрельбы из лука они даже превосходили других кафиров.

Из труда Махмуда Кашгарского мы узнаем также, как уйгуры называли мусульман; в таком значении употреблялось слово чумак. Известно, что так называли позже в Южной России торговцев, развозивших свои товары в телегах; о происхождении этого слова не было никаких данных, и только по звуковому составу его считали тюркским. Очевидно, мусульмане и в области уйгуров, как во многих других странах, были главными представителями торговли.

Еще менее подробны сведения автора о народах, живших к северу от Восточного Туркестана. Мы видели, что границу распространения ислама на востоке можно, на основании его слов, установить довольно точно; менее ясны сведения о границах распространения ислама и тюркской народности на севере и на северо-востоке. Географы X века, по-видимому, хорошо знали только южную часть нынешней Джетысуйской области до гор, составляющих северную границу Чуйской долины. В рукописи Туманского упоминается и река Или, но автор имел об этой реке крайне неясное представление и заставляет ее впадать в Иссык-Куль. С другой стороны, Махмуд Кашгарский придает реке Или очень большое значение; с ней связывается даже происхождение двенадцатилетнего животного цикла. Рассказывается легенда о какой-то царской охоте, во время которой преследуемые царем животные переплывали реку Или в том порядке, как по ним потом были названы годы цикла.

Автор писал свой труд в Багдаде и приводит точную дату, когда он приступил к своему труду, — мухаррем 466 года хиджры, то есть сентябрь 1073 года, но эта дата внушает сомнение по двум причинам: во-первых, тут же назван халиф Муктади [78] Абуль-Касим Абдуллах ибн Мухаммад аль-Муктади Биамриллах (1056–1094) — багдадский халиф из династии Аббасидов с 1075 года. , вступивший на престол только в 467 году хиджры (1075 год); во-вторых, как год цикла назван год Змеи, который соответствует 1077 году. По записи в конце сочинения, оно было начато еще в начале джумада I 464 года хиджры (январь — февраль 1072 года), четыре раза переработано и переписано и окончено в понедельник 10 джумада II 466 года хиджры (10 февраля 1074 года), то есть до вступления на престол халифа, которому оно посвящено. Трудно объяснить эти хронологические противоречия, тем более что рукопись имеет точную дату (воскресенье 27 шавваля 664 года хиджры / 1 августа 1266 года) и представляет, по словам переписчика, копию с автографа автора. Едва ли, однако, есть основание сомневаться в том, что автор писал во второй половине XI века.

Автор не говорит, по каким причинам он переселился в Багдад; из его слов мы знаем только, что он объездил области и степи тюрок, принадлежал к числу лучших знатоков тюркского языка, изучил языки тюркский и туркменский, огузский и чигильский, язык ягма и язык киргизов. Из этих слов даже не видно, был ли его родным языком тюркский или арабский; его сочинение показывает, что арабским языком он также владеет вполне. Однако отдельные места его сочинения свидетельствуют о его тюркском происхождении. Автор вообще говорит о себе в третьем лице, иногда прибавляя к своему имени «автор этой книги» и т. п., иногда называя себя просто Махмудом, без дальнейшего прибавления. По-видимому, нет основания сомневаться в том, что везде, где в тексте говорится о Махмуде, имеется в виду автор. К автору, следовательно, относится известие, что отец Махмуда происходил из города Барсхана в местности около Иссык-Куля.

Гардизи рассказывает легенду о том, как в Барсхане были поселены Александром персидские воины во время его похода на Китай. Александр обещал увезти их домой на обратном пути, но вернулся на запад через Индию и потому не исполнил своего обещания. По объяснению Гардизи, Барсхан значит «эмир персов», то есть название города объясняется из слов парс и хан. Махмуд Кашгарский приводит два других объяснения; по одному, так назывался сын Афрасиаба, по другому — погонщик коней уйгурского царя. Последнее объяснение интереснее, так как из него можно заключить, что уйгуры некогда доходили на запад до Иссык-Куля и что об этом еще сохранилась память в XI веке.

Из одного места в первом томе даже можно заключить, что автор происходил не только из тюркского народа, но даже из династии Караханидов. «Махмуд, автор книги» говорит: «Наши отцы-эмиры назывались хамир, потому что гузы не могут произнести эмир». Дальше даже упоминается «наш отец (предок), отвоевавший области тюрок от потомков Саманидов», но возможно, что здесь автор уже перестает говорить от себя и возвращается к словам того источника, на который делает ссылку несколько выше, где говорится: «Сообщил мне Низам ад-дин Исрафил Туган-тегин ибн Мухаммед Чакыр-Тунка-хан со слов своего отца».

Упомянутые выше народы, жившие в долине Или — тухси, ягма и чигиль, — по-видимому, были тогда мусульманами, и передовые посты ислама находились к северу от Или и в местности, прилегающей к Балхашу. Балхаш упоминается под названием Теринг-куль, причем говорится, что у огузов слово теринг вообще употребляется для обозначения обилия чего-либо; вероятно, Балхаш получил такое название как самое большое озеро в этом крае. О впадении Или в Балхаш не говорится. Недалеко от озера был город Ики-угуз «Две реки», получивший такое название от своего местоположения между Или и другой рекой, Яфынч, хотя на приложенной к труду Махмуда карте Яфынч находится к югу от Или, а Ики-угуз — к северу {24} 24 О карте Махмуда Кашгарского см.: И.И. Умняков. Самая старая тюркская карта мира. — «Труды Самаркандского гос. пед. ин-таим. А.М. Горького», т. I, вып. 1, 1940. с. 103–131. . В 1253 году европейский путешественник Рубрук проехал к северу от Или через город Эквиус; возможно, что Рубрук слышал название Ики-угуз и переделал его на латинский лад. Близ города Ики-угуз находился еще городок Камландж. Вероятно, в той же местности надо искать город Кеми-Талас, помещенный на карте за рекой Или, хотя в другом месте сказано, что этот город был на границе с уйгурами. Дальше к северу протекала река Ямар, вероятно Эмиль, в местности, где теперь город Чугучак; здесь жил народ ябаку, хотя название Ябаку, может быть по случайному совпадению, носила также речка, протекавшая близ Узгенда, на границах Ферганы [79] Имеется в виду Карадарья. .