Василий Бартольд - Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

Персидские историки того времени проводят различие между первыми, совершенно неорганизованными пришельцами и более организованной силой потомков Сельджука, которые были уже «эмирами-завоевателями», а не только пастухами, как их предшественники. Первые могли причинять владениям Газневидов и других династий только экономический ущерб своими грабежами, эти грабежи захватили огромный район, но не вызвали никаких политических перемен; кочевники переходили с места на место, нигде не оставляя гарнизонов, не восстанавливая разрушенных городов, не стараясь уничтожить существовавшие государства и заменить их своим собственным. Потомки же Сельджука уже после своих первых побед в Хорасане при газневидском султане Масуде [83] Масуд I Газневи — султан государства Газневидов в 1030–1041 годах. , сыне Махмуда, начали присваивать себе права государей, вводить свои имена в хутбу [84] Хутба — мусульманская проповедь, совершаемая имамом во время пятничного полуденного богослужения в мечети, а также по праздникам. , читавшуюся по пятницам в мечетях, и чеканить их на монетах, хотя при этом в первое время не заботились о единстве государственной власти. Как империя тюрок в VI веке, так и государство потомков Сельджука в XI веке было основано двумя братьями, в последнем случае внуками Сельджука; в одно и то же время имя одного брата читалось в хутбе и чеканилось на монетах в Нишапуре, имя другого — в Мерве.

Только постепенно ими была усвоена идея единодержавия. Замечательно, что при тюркских завоевателях впервые появился на монетах, чеканившихся в Хорасане, древнеиранский титул шаханшах; ни Саманиды, ни Газневиды не употребляли официально этого титула, оставаясь правоверными мусульманскими эмирами, подданными халифа, и отклоняя от себя всякое подозрение в желании воскресить домусульманские государственные традиции; шаханшахами называли себя только правившие в Багдаде и Западной Персии шииты Буиды. По мере своего движения на запад потомки Сельджука обратились из шаханшахов в «султанов ислама». Слово «султан» получило при них более определенное значение, чем оно имело прежде; так стали теперь называть только верховных, независимых государей; вассальным и удельным князьям были присвоены титулы мелик и шах. Мусульманский мир представляли себе как одно целое, во главе которого стоят халиф как глава религии и «султан ислама», которому халиф вручает всю светскую власть. Замечательно, что в своих государственных устремлениях потомки Сельджука встретили меньше всего сочувствия со стороны своих соплеменников, пришедших в Иран раньше их. На требование признать власть потомков Сельджука эти огузы ответили резким отказом и были принуждены к повиновению только силой.

Вопрос об отношении представителей власти к тому народу, из которого они вышли, был в государстве потомков Сельджука еще более сложен, чем в государстве Караханидов. Караханиды называли себя только тюрками и домом Афрасиаба; ни одна из существовавших тюркских народностей не имела в их государстве преобладания, и ни один источник не говорил, из какой народности вышла сама династия. Потомки Сельджука сделались сначала шаханшахами, потом «султанами ислама»; для них тоже, как для Караханидов, была сочинена и принята ими легенда о происхождении их от Афрасиаба; и все-таки они признавали себя не только огузами, или туркменами, но и выходцами из рода кынык (такое произношение указано у Махмуда Кашгарского), одного из 24 (по Махмуду Кашгарскому из 22) огузских родов. Одни и те же названия родов приводятся у Махмуда Кашгарского и в монгольскую эпоху у Рашид ад-дина с той разницей, что у Махмуда эти названия приводятся в более древней форме: род, из которого впоследствии вышла Османская династия, называется «кайыг», а не «кайы», название рода «языр» пишется «язгыр» После Махмуда Кашгарского, как основательно разъяснено и в тюркской науке, должно отпасть мнение Марквардта, сблизившего название рода кайы с названием народа, жившего, по Бируни и некоторым другим источникам, на отдаленном востоке и носившего имя «кай»; на основании этого Марквардтом была создана теория о монгольском происхождении османцев. У Махмуда Кашгарского среди не чисто тюркских народов упоминается народ кай, и это название, конечно, не имеет ничего общего с названием рода кайыг.

Среди огузов в то время уже не было преданий о господстве их народа в прежние времена в Монголии. Родиной Тюрка, мифического предка тюрок, считалась местность около Иссык-Куля, и дальше к востоку предания огузов не простирались. С берегов Сырдарьи огузами были принесены на запад предания о народном патриархе и певце Коркуде, выразителе и хранителе народной мудрости. Могилу Коркуда до сих пор показывают на Сырдарье; в то же время предания о нем сохранились у туркмен; в X веке имя Коркуд встречается у печенегов. Все это заставляет полагать, что предания о Коркуде были унаследованы принявшими ислам огузами от домусульманских времен и принесены ими на запад.

По уровню культуры огузы стояли ниже тюрок государства Караханидов, но зато более сохраняли национальные тюркские черты быта. До нас дошло на сирийском языке сочинение автора XIII века Абу-ль-Фараджа [85] Абу-ль-Фарадж ибн Гарун по прозвищу Бар-Эбрей (с принятием епископского сана Григорий; 1226–1286) — сирийский церковный деятель, плодовитый писатель, ученый-энциклопедист. — описание свадьбы султана Тогрул-бека (старшего из внуков Сельджука) с дочерью халифа; при этом описывается танец тюрок, которые во время этого танца «садились и вставали»; по-видимому, речь идет об известной в России «пляске вприсядку», заимствованной, по всей вероятности, у тюрок.

Несмотря на то что к огузам до ислама проникло христианство, у них, по-видимому, до принятия арабского алфавита не было письменности, тогда как в государстве Караханидов употреблялся уйгурский алфавит, только постепенно вытесненный арабским. Надписи уйгурским алфавитом встречаются и на могилах Караханидов; как впоследствии на монетах монгольских ханов, уйгурскими буквами писалось преимущественно имя хана, даже когда это имя было арабское; незнакомством огузов с уйгурским алфавитом объясняется разница в правописании среднеазиатских и переднеазиатских тюрок.

Как «султаны ислама» потомки Сельджука были еще более ревностными защитниками правоверия, чем Караханиды. Они должны были содействовать не только торжеству правоверия внутри своего государства, но также победе ислама над внешними врагами и расширению пределов мусульманского мира. Естественно, что эту обязанность они выполняли преимущественно в Западной Азии, где победы и завоевания были связаны с большими экономическими выгодами. Сюда относится борьба с христианами в Малой Азии и на Кавказе и борьба с шиитами в Сирии и Египте. Торжество ислама в борьбе с Византией всецело связано с установлением в халифате тюркской власти. Перед этим, в эпоху господства иранской династии Буидов, во второй половине X и первой половине XI века, византийцы воспользовались обострением розни между суннитами и шиитами для значительного распространения своих пределов в Сирии и Месопотамии; теперь же они не только лишились этих завоеваний, но в первый раз ислам проник в глубь Малой Азии, где возникло мусульманское и в то же время тюркское государство {28} 28 В.А. Гордлевский. Государство Сельджукидов Малой Азии. М.-Л., 1941. . Какое значение потомки Сельджука придавали пограничной войне в этой местности, видно из того, что именно сюда они направили своих соплеменников.