Александр Торопцев - Москва. Путь к империи

Узнав об этом, Мамай взбесился, решил сурово покарать русских за ослушание и послал на Русь войско союзного ему царевича Арапши (или Араб-шаха).

Князь суздальский Дмитрий оповестил великого князя о вторжении ханской рати, и тот вышел навстречу противнику с крупным войском. Неизвестно: или система оповещения почему-то дала сбой, или Арапша перехитрил Дмитрия, или русские халатно отнеслись к разведке, но князю сообщили, что поблизости врага нет. Дмитрий уехал в Москву, оставив войско в боевой готовности у реки Пьяны. Однако русские воины расслабились на летней травке, разомлели, поверили еще одним разведчикам, что в ближайших окрестностях Ордой и не пахнет, сняли боевые доспехи и… ордынцы без труда разгромили безоружного противника. Много русских воинов погибло у реки Пьяны.

Обидная осечка не напугала Дмитрия, зато раззадорила мордовских князей, помогавших Арапше незаметно выйти к Пьяне. Теперь они решили сами заняться грабежом, надеясь, что русские не смогут дать им отпор. Крепко просчитались князья Мордвы. Князь Городецкий Борис Константинович налетел на возвращавшихся домой с богатыми обозами мордовских налетчиков, и поплыли их трупы по реке Пьяне, где все еще плавали, как свидетельствует летописец, трупы убитых русских.

В следующем году войско, посланное Мамаем, ворвалось в Нижний Новгород, только-только восставший из пепла. Не отреагировав на просьбу Дмитрия Константиновича «удовольствоваться выкупом», враг вновь разграбил и сжег город вместе с окрестными селениями. Отомстив русским за мордву, платившую дань Орде, грабители отошли в Рязанскую землю, влились на реке Воже в крупное войско мурзы Бегича, прекрасного полководца, которому Мамай приказал наказать Дмитрия Ивановича.

Осечка под Пьяной многому научила великого князя. Он внимательно следил за войском Бегича, быстро собрал рать и подошел к Воже неожиданно для врага.

Ордынский полководец уже по одному виду русского войска понял, что бой будет серьезным, и не решился переправляться через реку. Дмитрий Иванович в ответ на несмелое поведение неприятеля приказал своим воеводам отвести русские полки подальше от берега. Мурза Бегич с неохотой принял вызов Дмитрия. Иначе поступить он просто не мог, его в Орде убили бы за трусость. Трусов в степи не любили.

Русские дождались, пока ордынцы форсируют реку, и нанесли им страшное поражение. То была первая серьезная битва созданного Дмитрием войска. То была проверка и людей, и воевод, и великого князя. Победители вернулись домой со славой. Все прекрасно понимали, что теперь главного сражения с темником Мамаем не избежать, что ждать великой битвы осталось совсем немного.

Великий князь с удвоенной энергией начал готовиться к решающей схватке. В 1379 году он отправил полки князей Владимира Андреевича, Волынского, Полоцкого и Андрея Ольгердовича на запад. Они без труда взяли города Стародуб и Трубчевск, где воинов Дмитрия жители приняли радушно. Брат Андрея, Дмитрий Ольгердович, вместе с женой и боярами даже вышел навстречу войску и сообщил о своей готовности служить московскому князю.

В конце июля 1380 года Дмитрию Ивановичу доложили о том, что Мамай двинул свою рать на север. На соединение с ним шел Ягайло. Олег Рязанский заметался: против кого биться? Понять его можно. Рязанская земля находилась между Русью, Литвой и Восточно-Европейской степью и походила на проходной двор, по которому носились все, кому не лень было воевать. И все эти вояки грабили рязанскую землю. Сложная задача стояла перед Олегом. Трудно ему было решиться встать на чью-либо сторону, и в этом обвинять его нельзя, как часто делают быстрые на слово люди. Он о своей Рязани пекся, ему народ свой было жаль. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что некоторые ученые уверены в абсолютной непогрешимости этого князя, который хоть из осторожности не принимал участия в битве на Куликовом поле, но, появившись неожиданно на южных рубежах с войском, сдерживал движение Ягайлы к месту сражения, лишив Мамая ожидаемого им подкрепления.

О Куликовской битве хорошо известно любому русскому школьнику, поэтому нет необходимости повторять урок для закрепления материала. Войско Дмитрия Донского одержало победу. Удар засадного полка Владимира Андреевича и князя Боброк-Волынского окончательно сломил волю ордынцев, и они проиграли сражение, с криком «Русы оживают!» побежали с поля битвы. Этот дикий, страшный крик напуганных воинов Мамая выразил суть произошедших с русскими перемен.

Сложна и множественна по своим причинно-следственным составляющим история возрождения русской души. Однако уже с Ивана Калиты она немыслима без Москвы, тогда еще совсем небольшого городка. Сам факт, что именно в Москве родилось упрямое желание дать решающее сражение ордынцам, говорит о многом. Говоря о возрождении народа, нельзя забывать и тот факт, что по Божественному ли промыслу, или по воле митрополитов и деятелей православия — таких, как преподобный Сергий, — сюда же, в Москву, тянулись и художники, мастера различных ремесел. Андрей Рублев родился в 1360–1370 годах. Либо десятилетним мальчиком провожал он русское воинство на Дон и встречал поредевшую рать победителей, либо двадцатилетним молодым человеком. Рублевская «Троица» — это не просто мировой шедевр иконописи. Это символ возрожденного, непокоренного духа, символ неокованной души, ищущей согласия и гармонии.

…Победоносное войско Дмитрия Ивановича, получившего после битвы имя Донской, вернулось в Москву, но не успели русские люди по достоинству оценить итоги Куликовской битвы, как из степи стали поступать в Заокскую землю тревожные слухи.

Хан заяицкой Орды Тохтамыш, потомок Батыя, опираясь на помощь Тамерлана — тоже потомка Чингисхана, — быстро окреп и пошел в 1381 году на Мамая. У реки Калка темник проиграл битву, преданный своими людьми, бежал в Крым, но его убили генуэзские купцы, так и не получившие от него обещанных льгот на торговлю в Великом Устюге.

Тохтамыш, пытаясь восстановить былую мощь улуса Джучиева, отправил в Москву послов. Дмитрий Иванович встретил их вежливо. Они поведали ему о битве при Калке, затем напомнили о главном — о дани. Великий князь внимательно их выслушал и дал понять, что времена данной зависимости Руси от Орды прошли. Прощаясь с послами, он все же не пожалел для них подарков, и они покинули Москву довольные.

Но хан Тохтамыш был недоволен. На следующий год из Орды пришел на Русь царевич Акхаз с огромной свитой и с отрядом телохранителей. Он увидел в Москве гордые, невозмутимые лица и понял, что лучше не дразнить зверя, не требовать от русских дани. Те же самые лица видел Акхаз и в Нижнем Новгороде, и в других городах и селениях Руси. Гордость победителей! Ее не изобразишь — она дается только победителям.