Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным

У вьетнамского народа много героев. О них сложены песни, о них пишут стихи. Писать стихи во Вьетнаме издавна считалось такой же доблестью, как и носить оружие. Президент Хо Ши Мин тоже пишет стихи. Но сколько стихов сложил народ о нем самом!

Через три дня этому человеку исполнится семьдесят лет. Вся жизнь его отдана народу. Ради народного счастья он сидел в тюрьмах, вместе с народом жил президент в джунглях во время смертельной схватки с врагами. Хо Ши Мин — национальный герой Вьетнама. Его искренне любят, у него учатся жить.

«Пусть еще семьдесят лет живет дядюшка Хо», — прочла нам свои стихи ханойская школьница. В этих простых строчках — искреннее чувство всего Вьетнама.

* * *

Два мимолетных снимка. Один сделан на сельской околице, другой в Ханойском университете. Вьетнам учится! Это, пожалуй, самое сильное и самое глубокое впечатление от Вьетнама.

Четко работают вузы и техникумы, школы и училища. Их много сейчас в стране. Но два раза в неделю по вечерам весь Вьетнам садится за парты. Сын садится рядом с отцом, задачи по алгебре вместе решают ремесленник и министерский работник. На механическом заводе в Ханое я долго стоял у асфальта, белого от иксов и игреков — в перерыв двое рабочих делали какой-то сложный расчет…

Вьетнам учится. На стройке Вьет-Чи я встретил монтажника-виртуоза. Два года назад Нгуен Чун мастерски плел циновки. Сейчас на мощной электростанции Чун легко разбирается в сложных сплетениях труб, кабелей и проводов. Свобода и национальный долг пробудили огромную тягу к учению. Жизнь бурно идет вперед, она требует все новых и новых знаний, новых и новых специалистов. Сейчас очень остра потребность в ученых, преподавателях, инженерах. И Вьетнам учится.

В дни, когда мы гостили в стране, подводились итоги народной переписи. «В нашем районе ликвидирована неграмотность», — радостно сообщили нам друзья. Можно понять эту радость, ведь не так уж давно грамотным людям в стране ставились памятники…

* * *

Да, и, конечно, природа! Природа Вьетнама оставляет глубокое и сильное чувство. Поглядите на снимок-только один уголок страны. Снято прямо с дороги. Больше часа стоял я у зарослей, глядел, как бросают в лодку зеленых крабов, как шуршат над водою стрекозы и бабочки. А вон на той лодке под парусом кто-то пел очень тихо и нежно. «О чем песня?» — спросил я переводчика. «Вон о той синей горе и девушке стройной, как бамбук. Она работает там у горы на переправе…»

Долго будут сниться, будут маячить в глазах стаи белых цапель над рисовым полем. Порой казалось, весь Вьетнам состоит из зеленых равнин и белых птиц над полями. Но едешь дальше — горы, седые и древние. Из чего только тянет соки буйная зелень в горах? Сплошные серые камни…

Хрустят под шинами сказочно большие красные цветы. Местами вся дорога красная от этих цветов. С огромных деревьев падают под ноги эти весенние подарки путникам…

Рев океана и смирная голубая вода залива. Красные паруса рыбаков и сиреневые скалы. Если глянуть в бинокль, увидишь стайку обезьян на этих скалах… А джунгли! Душная и липкая жара, кружение головы от запахов, цепкие лапы лиан и бамбуков, высокие шапки железного дерева…

Много совсем нетронутого в природе Вьетнама. Человек-хозяин только-только протянул руку к богатству. Но уже зеленеют по склонам в горах плантации чая, кофе, ананасов; лаковое дерево зеленеет на склонах. А ниже — бананы, апельсиновые рощи…

Много еще надо сказать и о природе, и о людях. Но сегодня — только первые впечатления.

Фото автора. Ханой — Москва. 15 мая 1960 г.

«…Расскажите о Севастополе. Я полюбила этот город. Была всего два дня, но вижу его во сне. Каждая улица в нем — песня. Должно быть, и люди там очень хорошие…»

* * *

На краю города мы набрали пригоршни осколков и букеты огненных маков. Ржавое железо уходит в землю, зарастает травой. Тут, среди обветренных камней, стояли насмерть люди в тельняшках. Тут пятеро, обвязавшись гранатами, бросились под танки. Может, поэтому так много огненных маков возле камней…

Бесчисленные памятники, усыпальница адмиралов, четвертый бастион со скромным барельефом Толстого у вала, Панорама и вечный огонь на Малаховом кургане. Это история Севастополя.

Три подвига на счету города. Два хорошо известны, воспеты в песнях и книгах. О третьем узнаешь, когда встречаешься с нынешним городом.

Спросите матроса, видавшего Севастополь в сорок четвертом. Он скажет, как стоял с непокрытой головой и молчал. Не было Севастополя.

Были только битый камень и дым. Сейчас нет-нет да и заглянет сюда какой-нибудь ветеран морской пехоты, шагавший до Берлина. И опять снимет шапку матрос: «Не зря стояли…»

Белый город бежит по холмам к морю. Совсем новый город! Поклонники Куприна, Грина и Паустовского, возможно, взгрустнут по романтике узких изломанных улиц. Ей-богу, не стоит грустить! Льется по холмам музыка лестниц,

ровные проспекты, большие бульвары и чистые берега у нового города. А чайки, белые паруса, запах моря и шорох гальки — все те же, что и у Грина. Глядишь на город и не удержишься, переспросишь: ^

— Неужели за пять лет?..

— Да, за пять, — скажет старый экскурсовод с ленточками ранений на куртке и станет рассказывать о парнях, о простых ребятах. И вы узнаете о третьем подвиге Севастополя…

А сегодня… Сегодня Севастополь в разведке. Нет, это не та разведка, что черной тенью плыла над Свердловском. У въезда в город висят плакаты. «Добро пожаловать!» и еще: «Севастопольцы борются за город высокопроизводительного труда, образцового порядка и культуры».

…Необыкновенная чистота, много цветов, и куда ни пойдешь — море. Вот впечатления первого дня. Вечером я заговорил с прохожим. Севастопольцы очень гостеприимны и вежливы.

Прошлым летом на каждого горожанина пришлось восемь приезжих. Никто не пожаловался. Не появилось формулы:

«Вас много — я один». Пустят переночевать, скажут, где поставить машину, проведут, расскажут…»

«Чисто? — довольно улыбнулся мой первый знакомый. — За месяц навели порядок… Цветы? Идите-ка сюда…» Присаживаемся возле грядки ирисов… Целые горы земли пришлось свезти в город, чтобы камни покрылись цветами, чтобы тысячи каштанов, тополей, кусты багряника, акации и роз зазеленели этой весной. У каждого севастопольца есть от этой работы мозоли. И чистота — это тоже общий успех. «Море?.. Ну, море Севастополю богом дано», — скажет рядовой встречный, а архитектор улыбнется: «Так строим город, чтобы был распахнут навстречу морю».