Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным

…До утра просидели мы у жаркой райкомовской печки. Незаметно потухли звезды. Из синего окошко стало розовым — всходило солнце. От березок на дорогу ложились прозрачные тени.

— Ага, вот и первый посетитель в райком!

— Я из колхоза Ленина, — девушка нерешительно остановилась, развязала белый от инея платок. — Пешком к вам. Мне секретаря… Да, важное дело.

Мы все трое глянули друг на друга. Улыбнулись. Николай распахнул широкую райкомовскую дверь, а мы с Валерием пошли вдоль морозной улицы, где по свежему снегу девичьи валенки проложили первый утренний след.

Кирсанов Тамбовской области.

15 декабря 1959 г.

Старшему — пятьдесят четыре, младшему — тринадцать. Фамилия у всех одна — Злобины. И профессия одна — трактористы. Это одна семья, семья Злобиных из колхоза имени Ленина на Тамбовщине. У этих пятерых сегодня очень приятный день. Младший из Злобиных, Ленька, держит семейный экзамен… Впрочем, комментарии к этому снимку следует начать издалека.

Помните, был такой трактор — тощий, поджарый, «фордзон» назывался? Конечно, не помните. Наше поколение еще в люльках качалось, когда появился этот трактор. Да и страна наша была тогда совсем молодая. Только-только бралась хозяйствовать. Своих тракторов не было.

Америка их нам продала. Почему не продать, если страна, хоть и разоренная, а золотом за «фордзоны» платит?!

Мы не знаем этого трактора, а Михаил Иванович Злобин помнит об этой слабенькой по сравнению с нынешними нашими богатырями машине. Почему? А вот послушайте, что рассказывает сам Михаил Иванович.

— Весь трактор я протер чистой тряпицей, сам надел чистую рубаху… Синие кольца летели кверху от мотора… Молодые рты раскрывали, старухи крестились, ребятишки бежали впереди и шумели: «Трактор, трактор!» Знаете басню: «…слона водили, как будто напоказ»? Так и я «фордзон» водил по деревне. Это был первый трактор, а я вроде первый тракторист.

Разговор этот происходил возле колхозной мастерской. Все, кто был при разговоре, повернули головы к навесу, где стояли «Беларуси», «Владимирцы», разные «КДП», «ДТ»… Тракторы большие и маленькие, на резиновых колесах и на гусеницах, ярко-красные и синеватые, старые и только что полученные.

С «фордзона» начали свою биографию Злобины. Отец любил свое дело. Придет с поля — только зубы да глаза видны — и прямо к люльке.

— Где он тут, разбойник? — пальцем нажмет на Колькин нос… — Ничего, ничего, сейчас отмоем, — улыбнется матери. — Трактористом будешь, Колька? — и сам же отвечал: — Будет трактористом Колька!

Трактористом и стал первый сын Злобиных.

Учился у отца, а подошли годы — сдал экзамен. Вот он, крайний слева на снимке — Николай Злобин. На Тамбовщине его сразу узнают, потому что портрет его был в газете, потому что он все марки тракторов освоил, потому что он считается «снайпером по квадратам» — никто на Тамбовщине лучше него не может сеять и убирать кукурузу.

Второго сына зовут Михаилом. На пять лет моложе первого. Начал прицепщиком у Николая. А теперь… Портрета в газетах пока еще не было, но Николай признался: «Наступает на пятки брат». Грамотный, задорный. Только что из армии вернулся — сразу на трактор. Вы его узнали, конечно, — второй справа на снимке.

Случаются споры у Злобиных. Техника что ни год — новая. Вот и сравнивают машины. Одним хвала, другим приговор. Бывает, расходятся мнения у отца и братьев. Третий сын — Владимир при этих спорах помалкивает. Сидит обычно в сторонке, щелкает семечки и мотает на ус.

Впрочем, усов у него еще нет. Ему всего семнадцать. Экзамен на тракториста он уже сдал, но работает прицепщиком. Такой порядок в семье: годик-другой сзади трактора, а потом уже за руль. На этом снимке Владимир второй слева. Поглядите, как рад он за младшего брата, за Леньку…

Теперь вернемся к началу разговора. Да, сегодня у Злобиных хороший день! Шестиклассник Ленька делает первый выезд.

После этих испытаний Ленька не получит удостоверения — это семейный экзамен. Но, может быть, это один из самых важных экзаменов в Ленькиной жизни.

Ленька счастливее своего отца. Сколько лет отделяют его от отцовского «фордзона»?! Если по годам считать — не так уж много. И очень много, если считать по делам, по пути, который прошли Ленькины отец и братья. Ленька счастливее отца, потому что отцу не у кого было учиться. Он смекалкой определял, «какую гайку на какой болт надо ставить», а Ленька учится в десятилетке. Вечером, после встречи со Злобиными, я пошел к директору школы.

— Да, в девятом и десятом классах у нас машиноведение. Из школы будем выпускать специалистов… Сегодня как раз уточняли с председателем, какие люди нужны. Договорились: чтобы трактор умел водить, доильный аппарат умел бы наладить и на комбайне чтобы хозяином был, и автомобиль… Таких людей будем готовить…

— Уже и теперь полевые работы механизированы у нас на девяносто пять процентов, — сказал председатель колхоза Павел Николаевич Фокин… — Я не оговорился — на 95! Злобины и пашут, и сеют, и пропалывают, и косят, и молотят. Все машинами. Теперь на колхозном дворе нужна такая механизация. Вот как нужна! — председатель провел пальцем у подбородка.

И у Злобиных я тоже видел этот жест: «вот как надо!» Поэтому с такой радостью и надеждой глядит семья механизаторов на своего младшего, на Леньку, который сегодня первый раз запустил мотор.

Фото автора. Кирсановский район Тамбовской области.

26 декабря 1959 г.

Мы шли по тайге. Снег был глубок, но шли мы по следу, и лыжи не проваливались. Мой спутник тунгус затянул песню. «Что за песня?» — спросил я. «Моя песня, — смущенно улыбнулся Кирилл, — про него сочиняй, — указал он на след, — он нам дорогу показывай, он нам легким путь делай». Километров тридцать шли мы окруженные молчаливым лесом, только глубокий след змеился перед глазами. Кирилл без устали мурлыкал свою нехитрую песню о человеке, который прошел впереди нас, которому было трудно, который оставил глубокий след в тайге… «Значит, хорошая песня, если записываешь?» — сказал Кирилл, когда мы дошли наконец до зимовья…

Это было в тот год, когда только-только заговорили о стройке у Падуна. Четыре дня назад я снова встретил Кирилла Трахино. Он сидел у руля огромного самосвала. Я сразу узнал скуластое веселое лицо.

— Давно в Братске?

— По первому следу, — улыбнулся Кирилл, видимо, вспомнив давний наш разговор.

Он теперь отлично говорил по-русски. Машину с камнем он лихо рванул на гору и не удержался, высунул голову из кабины: смотри, мол, это я, тот самый тунгус, что белок стрелял…