Люсьен Поластрон - Книги в огне. История бесконечного уничтожения библиотек

Среди забот ( лат .).

Детали см. в работах Бартоломе Беннассара, который всю жизнь занимался изучением феномена инквизиции. Рискнем предположить, что, быть может, даже слишком усердно, ибо на склоне дней он обнаружил некоторую тонкость, осмотрительность и чуть ли не гуманизм в испанской практике пыток.

Последний, чрезвычайно пространный «Index Librorum Prohibitorum» («Индекс запрещенных книг») датирован 1966 г. и все еще имеет силу закона. В нем по-прежнему фигурируют «Опыты» Монтеня.

Прозвище добровольных и отнюдь не бескорыстных помощников инквизиции

«Комментарии к Апокалипсису» Беато из Лиебаны (786 г.), которые неоднократно переписывались на протяжении всего Средневековья. ( Примеч. перев .)

И даже много позже: бенедиктинец Пеньялоза употребляет эти слова в 1629 г. (приведены в работе Альфреда Тоццера).

Точнее, «пилли» в двадцать листов; что до бумаги, под ней имеется в виду, конечно же, аматль.

Ужасное воспоминание ( лат .).

Речь идет скорее о банке данных энциклопедического характера на основе 13 тысяч 500 иероглифов, для надлежащего описания которых понадобилось пятьдесят лет начиная с 1952 г. В результате китайские слова романизированы по методу Уэйда — системе, понятной ныне одним лишь призракам.

Истинной причиной была их оппозиция рабству индейцев, что восстановило против них абсолютно всех. Нужно добавить, что столь благородное поведение в значительной мере объяснялось тем, что сами они завозили рабов из Африки.

Помимо здания и собрания, «библиотека» в отдельные периоды означает также книжные каталоги и порой описания, как в случае с Фотием. Более того, Роже Шартье обратил внимание, что Филипп Лаббе Старший в своей книге «Bibliotheca bibliothecarum curis secundis auctior» (Paris, 1664) перечисляет авторов таких «библиотек».

Господь и Спаситель — Господь и Предатель ( лат .).

Это воспоминание, возможно, объясняет относительно скрытный характер снятия с них опалы и тот факт, что не появилось ни одной аналитической работы об истинной судьбе их имущества. «Перед вами пустота», — отвечают смельчакам в дирекции Иезуитских архивов.

Второй слог этого названия означает «знатный», и революционеры заменили его на слово «свободный». ( Прим. перев .)

République française — Французская республика ( фр .).

Германофон с удовольствием покопается в удобном каталоге выставки, проходившей с ноября 2003 по январь 2004 г. и посвященной всей этой истории, ее участникам и жертвам: « Lebendiges Büchererbe ».

В своем предисловии к «Кровавой неделе» (Женева, 1964 г.) председатель Гонкуровской академии Люсьен Декав все еще упрекает Максима Вюйома за использование бранных народных слов в «Отце Дюшене». Далее он сообщает, что Вюйом «основал» газету («Ла Мизер»), которая — и удивляться этому не приходится — выходила совсем недолго.

Прозвище Старой гвардии. ( Примеч. перев .)

«Сад утех» ( лат .).

Рексизм — фашистское движение в Бельгии в 1935–1944 гг. ( Примеч. перев .)

Отряды поджигателей ( нем .).

Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга ( нем .).

Коллекция Эдуарда Ротшильда, шесть тысяч томов, Гитри тысячи; Мориса — шесть тысяч, Робера — десять тысяч; сюда же относятся три тысячи изданий, которые хранились в семейном охотничьем павильоне в Арменвилье. И сверх того семьсот шестьдесят ящиков со столетними архивами банка.

Двадцать тысяч изданий. Жозе Корти свидетельствует: «Немецкая армия и недели не пробыла в Париже, как ее транспортные службы устремились на площадь Одеон, чтобы забрать все книги, как если бы ограбление этого старинного магазина являлось одной из главных целей затеянной Гитлером войны. Правда, Липшютц был евреем и владел сокровищами гебраики».

Испанский еврейский. ( Примеч. перев .)

Сефардские стихи и песни, приуроченные к праздникам. ( Примеч. перев .)

Office of Military Government for Germany (US) — Управление Военного командования для Германии (США).

Эта парижская фривольность привела в такое смятение Винфрида Г. Зебальда, что он решил поместить участок склада под зданием самой НБ в своей последней книге, так и названной «Аустерлиц».

Местоположение Министерства иностранных дел. ( Примеч. перев .)

Его признание можно прочесть в сборнике документальных свидетельств «На кончике пера»; и тысячу прочих ужасающих подробностей этого периода, который уже покрывается дымкой забвения в сочинениях Янь Цзяци или Барбары Барнуэн. Ба Цзиню хотелось создать музей. К нему в конце концов прислушались, но самым постыдным образом: в одном из пекинских переулков прелестный старинный дом приглашает богатых иностранцев выпить коктейль в кресле, в котором восседал, скажут вам, мало симпатичный Линь Бяо, или же отведать блюдо (увы, превосходное), поданное восхитительными барышнями в одеянии хунвейбинов. Верхом сомнительного юмора является название ресторана: «Синь хун цзы», «новое красное поведение». Не стоит и говорить, что такого рода заведение не могло бы открыться и успешно функционировать без разрешения, полученного на самом высоком административном уровне.

С июля 2003 г. эта библиотека с красиво отреставрированными хранилищами и обширным читальным залом, созданным на верхнем этаже, где были квартиры, становится отделением Шанхайской, которая изъяла 20 тысяч изданий из китайского фонда (каталог, сделанный в тридцатые годы, очень кстати исчез), но оставила в распоряжении читателей около 80 тысяч томов на иностранных языках, дополненных книгами из «Королевского Азиатского общества», своего британского аналога (чье здание, отнесенное к разряду исторических памятников, должно открыться, в свою очередь, как хранилище великих китайских рукописей). Копаясь на полках времен Цзыкавэй, можно обнаружить «Dictionnaire chinois, français et latin, publié d’après l’ordre de sa majesté l’empereur et roi Napoléon le grand», Paris, Imprimerie impériale, 1813, столь объемистый, что в Гонконге отпечатали сокращенное французское издание, но тираж сгорел почти целиком в 1863 г.; Quartum Scriptum Oxoniense Doctoris subtilis Joanis Duns Scotis, Venetiis, 1515; a также «Письмо из Пекина о духе китайского языка» Пьера Марсьяла Сибо, который пытается установить не больше не меньше, как родство между идеограммами и иероглифами. Утонувшие в километровых рядах проповедей и других столь же душеспасительных, сколь бесполезных изданий, возникают первые альбомы Бенжамена Рабье, бесчисленные названия, прославившиеся благодаря внесению в Индекс, а также целый стеллаж ежегодников Китая первой половины XX в., бесценное пособие для историка. Вот такой парадокс: именно коммунистическому Китаю принадлежит честь сберечь и предоставить в распоряжение исследователей единственную в мире иезуитскую библиотеку, сохранившуюся почти нетронутой в своих собственных стенах.