Василий Кравков - Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

Привычка вести дневниковые записи выработалась у В.П. Кравкова в годы Русско-японской войны. Мобилизация, затронувшая и стоявшие в Рязани войска 35-й пехотной дивизии, совпала по времени с глубоким внутренним кризисом в семье Кравковых. Несовместимость жизненных позиций супругов создавала все новые и новые поводы для взаимной конфронтации. Отправляясь на фронт с тяжелым предчувствием, что с войны уже не вернется, Василий Павлович серьезно беспокоился за воспитание детей, остававшихся на попечении жены. Так и появилась у него идея хоть опосредованно, через текст дневника, но донести до 11-летнего сына Сергея и 9-летней дочери Ляли, когда те повзрослеют, свои мысли и переживания, призванные стать для них нравственным ориентиром во взрослой жизни.

Однако с войны В.П. Кравков вернулся живым, здоровым, с тремя боевыми орденами и чином «штатского генерала». Несмотря на длительное отсутствие дома, частая переписка позволила ему оказать достаточное влияние на воспитание сына и дочери, во многом ставших его единомышленниками. Дневниковые записи, задуманные как «загробное напутствие» отца детям, таким образом, не были использованы по прямому назначению. Но ставшие итогом ежедневных наблюдений и размышлений записки, очевидно, были интересны не только родственникам и друзьям автора. Они были подвергнуты литературной обработке и, судя по написанному в 1912 г. предисловию, готовились к печати. Однако при жизни Василия Павловича их издание так и не было осуществлено. До настоящего времени из дневника Русско-японской войны опубликован лишь значительный фрагмент, повествующий о Ляоянском сражении, который появился в 1991 г. на страницах альманаха «Время и судьбы» благодаря усилиям В.Ф. Молчанова [5] Свет милосердия. Дневник участника Русско-японской войны (1904–1905) дивизионного врача В.П. Кравкова // Время и судьбы. «Военные мемуары». Вып. 1. М., 1991. С. 259–286.). . Основной же массив дневников В.П. Кравкова периода Русско-японской войны еще ждет своих исследователей и публикаторов.

Интересно отметить, что привычка вести дневниковые записи сохранилась у Василия Павловича и в мирное время. В фондах НИОР РГБ имеется ряд его записок, датируемых 1907–1914 гг. В основном они посвящены отношениям с супругой, ставшим в эти годы еще более проблемными.

Неудивительно, что в августе 1914 г., оказавшись на фронтах новой войны — Первой мировой, — В.П. Кравков без труда вернулся к практике письменной фиксации впечатлений переживаемого момента. Итогом его ежевечерних бдений стал интересный письменный памятник, доносящий до нас живой голос непосредственного участника масштабного исторического события.

Кампанию 1914 г. В.П. Кравков начал в должности корпусного врача XXV армейского корпуса. В составе 4-й армии Юго- Западного фронта он участвовал в сражениях Галицийской битвы на территории Холмской, а затем Люблинской губернии, обеспечивал эвакуацию раненых в ходе сражения у Замостья в августе — сентябре 1914 г., затем вместе с частями корпуса вошел в австрийскую Галицию.

Дневниковые записи Василия Павловича за август 1914 г. носят отрывочный, порой схематичный характер. Чувствуется, что фрагменты, посвященные первым дням войны, он планировал впоследствии отшлифовать и дополнить, однако сделать этого так и не успел. Обстановку в штабе XXV армейского корпуса В.П. Кравков рисует преимущественно через призму своих не очень приязненных отношений с командиром корпуса генералом от инфантерии Д.П. Зуевым и начальником штаба генерал-майором Л.В. Федяем. Им хорошо передано замешательство штабных чинов в первые дни военных действий, атмосфера подозрительности и шпиономании (не всегда, впрочем, безосновательных), недостаточное внимание корпусного начальства к вопросам санитарного обеспечения и снабжения войск, сумятица и неразбериха поспешного отступления частей корпуса от Замостья на Красностав, а затем и на Избицу. Горький опыт неудачной для русского оружия войны в Маньчжурии заставил автора дневника быстро пасть духом, увидев в действиях корпуса знакомые по прошлой кампании признаки военного поражения. Видимо, воспоминаниями о пережитом на Русско-японской войне вызвано то крайнее недоверие, с которым В.П. Кравков относился к известиям об успехах русских войск в Восточной Пруссии и на львовском направлении. Однако возвращение взятого было австрийцами Красностава, а затем Замостья, и уверенное продвижение частей корпуса к русско-австрийской границе подействовало на него воодушевляюще.

2(15) сентября 1914 г. В.П. Кравков, следуя со штабными чинами в обозе корпуса, пересек государственную границу Австро-Венгрии у деревни Мощаницы. «Сердце замирает от сознания, что австрийцы из нашей земли изгнаны, и мы ступаем на их землю», — записал он вечером того же дня. Страницы дневника точно отражают обстановку, в которой проходило вступление русских войск в Галицию: толпы австрийских пленных, масса брошенного отступавшим противником имущества, проблемы с продовольствием и ночлегом в бедных польских деревушках. Большое впечатление произвело на автора пребывание в Сеняве, роскошном и богатом памятниками духовной и материальной культуры имении князей Чарторыйских.

Однако долго находиться в австрийской Галиции ему не пришлось — через две недели телеграммой из штаба 4-й армии В.П. Кравков был извещен о назначении на должность начальника санитарного отдела штаба 10-й армии Северо-Западного фронта. Для переезда к новому месту службы ему пришлось предпринять длительное путешествие через занятые русскими войсками австрийские земли, Люблинскую и Холмскую губернии Царства Польского. Описание этой поездки, встреч и разговоров с местным населением, картины прифронтового Люблина и тылового Холма содержат немало интересных заметок, раскрывающих панораму жизни в западных губерниях Российской империи осенью 1914 г.

На новом месте службы — в штабе 10-й армии, располагавшемся в октябре 1914 г. в Красностокском Рождествено-Богородицком женском монастыре, В.П. Кравкову пришлось фактически взять на себя основные заботы по созданию и налаживанию функционирования санитарного отдела. Неприятной для него особенностью организации санитарных отделов армий оказались положения исправленного в августе 1914 г. Устава о полевой службе (1912), согласно которым руководителями этих учреждений вместо военных врачей назначались строевые офицеры, зачастую обладавшие весьма приблизительными представлениями о санитарии. Возникла также некомфортная для автора ситуация, когда он, действительный статский советник, т.е. «штатский генерал», оказался подчиненным начальника санитарного отдела — армейского полковника. Сложившееся положение стало причиной постоянных трений в служебных отношениях В.П. Кравкова с А.О. Завитневичем, а в 1915 г. — и с его преемником В.П. Евстафьевым.