Василий Кравков - Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

Замостье [27] Замостье — уездный город Холмской губернии, ныне Замосць, город на правах повята в Люблинском воеводстве (Польша). перешло в руки неприятеля. Говорят, вчера была слышна сильная вблизи перестрелка, не только пушечная, но и ружейная; недалеко — наши ложементы; не садятся ли в калошу наши воеводы, что торопятся двигаться т[а] к близко к позициям, не ведая бо, что творят? До сего времени с начала кампании не слышал еще ни одного боевого выстрела. Странно! А вот приехали вскоре после меня и наши автомобильные саврасы. […]

Неприятель уклоняется от решительного боя и отступает, очистивши Замостье, перешедшее опять к нам. Пущен слух, что там евреи будто бы встречали австрийцев хлеб[ом]-солью; наши вечно в негодовании — измышляют теперь меры наказания раввину: кто настаивает безо всякого следствия и проверки слухов его — ни более, не менее — повесить, большинство же (в их числе — Лопатин [28] Лопатин Алексей Иванович (1862 —?) — генерал-майор (1906). С февраля 1909 г. занимал должность военного судьи Московского военно-окружного суда. ) предлагает учинить ему сечение с помощью нагаек; все гогочут, смакуя прелесть сей процедуры над «пархатыми жидами»!.. Ужас берет слушать все эти дикости. Жестокость нравов нашего штабного офицера достигла своего апогея. О, как я страдаю!.. […]

Доставлены три пленных австрийца — чехи-славяне: премилые физиономии, одеты не в защитный цвет [29] Кавалеристы, лошади их завязли в болоте, а сами они застигнуты спавшими. — (Примеч. автора.) . Кстати, о нем: при защитной тенденции резонно ли нам вывешивать флаги с обозначением №№ корпуса, дивизии и т.д.?! А тем более обозначать названия мелких частей на занимаемых нами помещениях?!

Вылетел наш аэроплан, когда уже темнело. Зуев телефонировал команд[ующем] у армией, что имеет быть разведка в стороне неприятеля с аэроплана. Не знаю и удивляюсь, что можно увидеть при таком летании. Бутафория! Большая бестолочь — много суеты, мало продукции; я думаю, и на войне можно установить известн[ый] порядок и для сна, и для дела. Русская безалаберность, отсутствие выдержки и методичности в работе: пользование машиной без обращения внимания на ее сохранность. Замотали и задергали писарей, и вообще нижн[их] чинов — «приказали пораньше вставать» — приказ же еще не вышел и ночью; неизвестно куда идти. Из Скербешова бежали поп и дьякон; население выезжает…

Как повредят телефон[ную] проволоку — винят жидов. Стали брать из них в заложники знатных, и многие настаивают на примерном вешании.

Утром в 8 часов 12 августа — на СВ — в Избицу [30] Избица — деревня в Красноставском уезде Люблинской губернии, ныне в Красныставском повяте Люблинского воеводства (Польша). —, дорога с швейцарскими видами. Вчера была паника среди артиллер[ийских] обозов. Обозные без ружей: безобразие!

Сегодня ушел Лебединский на позиции, проклиная зловонную нашу клоаку. Вчера и сегодня — неудачный бой Гренадерского корпуса, к[ото]рый отступил; говорят, отступила и 4-я армия. Наш корпус по ошибочному приказу зашел в тыл не неприятелю, а Гренадерскому корпусу. «Балдяй» успокаивает Зуева, что в этом «особенной» беды нет. […]

Из штаба 4-й армии приезжал офицер для переговоров] с корпусн[ым] нашим командиром по специальным делам совместного оперирования. Критикуют неправильно составленный план перевозки при мобилизации и неудачно придуманное сосредоточение 19-го, 17-го и 5-го корпусов, не имеющих перед собой противника, а между тем необходима поддержка теперь Гренадерскому корпусу, и начинают применять куропаткинскую манеру растаскивания частей и швыряние их с одной на противоположную] стор[ону] и обратно (с фланга на фланг). Надо бы их сразу по целым хоть корпусам сажать на желез[ную] дорогу!.. В неудачном для Гренадерского корпуса сражении им оставлено у неприятеля несколько орудий и пулеметов. Плеве [31] Плеве Павел Адамович (1850–1916) — генерал от кавалерии (1907). С марта 1909 г. командовал войсками Московского военного округа. При мобилизации в июле 1914 г. был назначен командующим 5-й армии, во главе которой оставался до января 1915 г. В ноябре 1914 г. руководил всеми русскими войсками в ходе Лодзинской операции. В январе 1915 г. был назначен командующим 12-й армией, в мае 1915 г. переименованной в 5-ю армию. 6 декабря 1915 г. сменил генерала Н.В. Рузского на посту главнокомандующего армиями Северного фронта, но по состоянию здоровья 10 февраля 1916 г. был освобожден от командования, а 5 февраля 1916 г. был назначен членом Государственного совета. Умер в Москве. требует немедленного же введения в бой 70-й дивизии, к[ото]рая, совершивши безо всяких дневок 150 верст форсированным] маршем, — обессилена и страшно приутомлена, и пускать ее в бой — это значит готовить ей верное поражение. […]

13 августа.Стоит прекрасная теплая погода. В Избицах, слава Богу, сегодня у нас дневка; спал ночью на «господской» кровати шириною чуть ли не в 4 аршина — испытал истинное в ней блаженство.

Не вижу я в военачальниках наших увлечения своим делом; нет у них дерзновения, уменья, знания, талантов… Идет все дубово.

Что ни делают — кажется, только бы исполнить №, и что бы они ни делали теперь, а совершится все само собой в силу логики вещей и в соответствии с тем, что может дать уже налаженный и установленный строй обществ[енно]-государств[енной] жизни, к[ото]рый отражается в каждом мелком действии солдата или офицера. Большой пока ресурс — это моральный подъем людей; боюсь, как бы не был скомпрометирован бессвязными действиями наших начальников: наши солдатики, кажется, еще и до сих пор находятся под впечатлением маньчжурских […] отступлений, чтобы не доводить последние и теперь до крайности; необходима («куй железо, пока горячо») и весьма даже нам эффектная победа, хотя бы и в небольшом сравнительно] масштабе. Вся ответственность за наши победы и поражения должна пасть на головы военачальников — от их уменья маневрировать и использовать солдатск[ое] построение теперь зависит будущее России… Им многое дано — они жестоко должны быть и наказаны. […]

14 августа.Райский по погоде день. Часов в 6 утра наши штабные воеводы отправились на автомобиляхна позиции. Ожидаем большого боя; с 7–8 час[ов] утра стали подходить небольшими группами раненые. Слава Богу, прибыл, согласно моей телеграммы, на Избицу подвижной, не приданный дивизии госпиталь. Отвел ему место; там же — всех накормим и напоим. Картина умилительная: евреи угощают раненых… Все евреи стали особенно низко кланяться. Заложники наши — евреи…

Излишнее секретничанье ведет к распространению] всевозможных] тревожных слухов, хотя уже прискорбн[ый] факт налицо: отошли от Замостья к Избицам две батареи 46-й артил[лерийской] бригады Шемуа, к[ото]рые рассчитывали наши воеводы пленить — отлично маневрирует, водя нас за нос: после победы под Фрамполем [32] Фрамполь — местечко в Люблинской губернии, ныне город в Билгорайском повяте Люблинского воеводства (Польша). мы направились фронтом к западу, предполагая, что Замостье австрияками брошено совсем; оказалось, что они сегодня снова обходят его с востока… вот-вот охватит всех безумная паника [33] Группами собираются и таинственно перешептываются и ниж[ние] чины, и офиц[ер]ы. Говорят, что разбиты вдребезги наши 2 полка; отхождение артиллерийской] бригады 46-й див[изии] всех озадачивает. — (Примеч. автора.) . С юга слышится глухая редкая канонада. Разведывательная часть поставлена у нас отвратительно; убогая аэропланировка… […] Полдень… С юга, со стороны Замостья, канонада. Адский ужас. Мы разбиты, поспешное и паническое отступление. Нельзя ломать фронта таких больших частей, как армия, и так скоро: с ЮЗ мы сразу перешли на 3 направление] фронта, ч[то]б[ы] поддержать разбитую и отступившую 2-ю гренад[ерскую] дивиз[ию]. Австрийцы не дураки, воспользовались отходом войск наших, ударив нам в слабое место — на Замостье, к[ото]рое окружили [34] Быстро перевезли еще 11-й корпус, к[ото]рый у нас не входил в расчет. — (Примеч. автора.) . Теперь директива из штаба армии опять направить фронт на юг. Прибыли обессиленные начальник 46-й дивизии и его штаб. Рассказывают, какой у нас беспорядок от стремления] из центра управлять всеми.