Олег Хлевнюк - Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры

Такое положение не могло устраивать ни одного из членов Политбюро. По отношению к репрессиям против партийно-государственных чиновников все члены Политбюро имели основания быть «умеренными». Все они, несомненно, хорошо понимали, какую угрозу несут массовые аресты в «номенклатурной» среде. Показания, выбитые в НКВД у работников, связанных с членами Политбюро многочисленными служебными и личными узами, не только ограничивали власть и влияние сталинских соратников, но и ставили под вопрос их личную безопасность. Однако поставленные перед выбором, большинство членов Политбюро не только не оказывали существенного сопротивления этим действиям Сталина, но поспешили присоединиться к новому курсу, демонстрируя повышенную бдительность и верность вождю. Исключение составлял Орджоникидзе. Как показывают многочисленные документы, по поводу арестов в Наркомате тяжелой промышленности и в окружении Орджоникидзе между Сталиным и Орджоникидзе действительно происходили конфликты. Орджоникидзе отстаивал право самостоятельно распоряжаться судьбой «своих» людей. Конфликт обострялся в силу личных качеств импульсивного и несдержанного Орджоникидзе. Это столкновение закончилось гибелью Орджоникидзе.

В литературе обсуждается вопрос о том, насколько далеко был готов пойти Орджоникидзе в противостоянии Сталину. Известные документы показывают, что Орджоникидзе вряд ли был готов к серьезной борьбе. Для этого он был слишком зависимым от Сталина и политически несамостоятельным. Имеющиеся факты свидетельствуют о том, что Орджоникидзе лишь пытался переубедить Сталина ослабить репрессии, хотя делал это настойчиво и, можно сказать, бесстрашно. Объективно Орджоникидзе выступал в защиту традиций «коллективного руководства» начала 1930-х годов, которые предусматривали в числе прочего относительную стабильность в партийногосударственной «номенклатуре». Позицию Орджоникидзе, несомненно, разделяли другие члены Политбюро, также заинтересованные в сохранении «номенклатурной» стабильности. Однако защищать эту линию они не были готовы.

Гибель Орджоникидзе оказалась предвестником утверждения новых отношений между Сталиным и его ближайшими соратниками. Помимо Орджоникидзе, 6 из 15 членов и кандидатов в члены Политбюро, избранных после XVII съезда партии (в 1934–1935 гг.) и доживших до 1937 г., потеряли свои посты. Пятеро из них были расстреляны. Однако на самом деле разного рода притеснения испытали практически все старые члены Политбюро. Одни из них находились под постоянной угрозой политических обвинений. У других были репрессированы родственники и ближайшие сотрудники. Все более активную роль в Политбюро играли молодые выдвиженцы (Жданов, Берия, Маленков), не имевшие «революционных заслуг» старых членов Политбюро, и приведенные к власти лично Сталиным. Высшие советские руководители попали в полную зависимость от Сталина.

Политбюро после «большого террора» уже не играло своей прежней роли. Оно крайне редко собиралось в полном составе. Важнейшие решения принимались Сталиным, который посвящал в свои планы лишь некоторых членов Политбюро по своему выбору. В 1937 г. этот порядок был закреплен формально в результате создания двух комиссий Политбюро, действовавших от его имени. В дальнейшем эти комиссии трансформировались в руководящую группу Политбюро — «пятерку». Назначение Сталина в мае 1941 г. председателем СНК СССР не только политически закрепило утверждение личной диктатуры (Сталин даже формально стал преемником Ленина, занимавшего пост председателя СНК с 1917 г.), но способствовало перемещению значительной части оперативных управленческих функций в аппарат Совнаркома.

После длительных реорганизаций система высшей власти приобрела в последние предвоенные полтора месяца достаточно четкую структуру. Практически все ключевые советские руководители, являясь членами Политбюро, были одновременно введены в состав высшей правительственной инстанции — Бюро СНК СССР. Заседания Бюро СНК (как правило, под председательством и при активном участии Сталина) происходили на регулярной основе не реже одного раза в неделю. При этом в большинстве случаев заседания Бюро СНК переходили в заседания Политбюро, поскольку в оба этих органа входили в основном одни и те же люди. Принимаемые решения чисто технически, в зависимости от содержания, оформлялись в виде решений Политбюро или постановлений СНК. Подготовка проектов постановлений осуществлялась в аппаратах ЦК ВКП(б) и СНК СССР, функции которых были достаточно четко разграничены. ЦК занимался преимущественно кадровыми и идеологическими вопросами, а правительственный аппарат — хозяйственными. Курировали эту работу два сталинских выдвиженца. Деятельностью аппарата ЦК партии в значительной мере руководил Г. М. Маленков (А. А. Жданов, формально назначенный заместителем Сталина по партии, был ограничен в своих возможностях, поскольку оставался руководителем Ленинграда). Первым заместителем председателя СНК (сначала Молотова, а затем Сталина) был назначен Н. А. Вознесенский. В результате такого разделения функций позиции представителей старой сталинской гвардии были ослаблены.

Несмотря на многообразие и многочисленность принимаемых решений, в конечном счете обе высшие партийно-государственные инстанции — Политбюро и Бюро СНК выступали как совещательные комиссии при Сталине. Такое положение было результатом целенаправленной политики самого Сталина, который накануне войны практически единолично решал не только важнейшие военно-стратегические и международные проблемы, но также старался контролировать широкий круг вопросов оперативного управления.

Сталинская модель сверхцентрализации высшей власти продемонстрировала свои роковые слабости уже в первые дни войны. Следствием катастрофических военных поражений, вызванных в значительной мере преступными стратегическими просчетами Сталина, была некоторая реорганизация высших органов власти. Наиболее заметным ее результатом было возвращение на первые позиции в управленческой структуре старых членов Политбюро, прежде всего Молотова. 30 июня 1941 г. был создан верховный орган руководства страной в условиях войны — Государственный комитет обороны, в который вошли И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков и Л. П. Берия. Полгода спустя, в феврале 1942 г., в состав ГКО были введены А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский и Л. М. Каганович [1153] Горьков Ю. А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941–1945): Цифры. Документы. М., 2002. С. 30–31. . Таким образом, в ГКО вошли большинство членов Политбюро и руководителей СНК. В результате, во многих случаях ГКО, Политбюро и Бюро СНК действовали как единое целое. Как свидетельствовали очевидцы событий, они не всегда могли определить, в работе какого органа принимали участие. В зависимости от характера вопроса, решение оформлялось от имени ГКО, Политбюро или Совнаркома [1154] Печенкин А. А. Государственный Комитет Обороны в 1941 году // Отечественная история. 1994. № 4–5. С. 130; Там же. 2003. № 3. С. 70 (интервью Г. А. Куманева с бывшим начальником Главного управления связи Красной армии И. Т. Пересыпки-ным); Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. С. 463–464. .