Коллектив авторов - Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей

Стремлением показать бесперспективность и безнравственность террористических актов и обосновать целесообразность либерализации государственной жизни проникнуто «Внутреннее обозрение» «Вестника Европы», посвященное юбилею царствования Александра II. Призывая извлечь уроки из истории покушений на жизнь монархов, правителей и государственных людей, обозреватель настаивает на том, что террористические акты обостряют взаимную вражду, угрожают бесконечными репрессиями, сеют страх, равнодушие к чужому горю, лишают надежды на лучшее, колеблют уважение к человеческой жизни — первому и высшему условию правильного развития {640} 640 Хроника. Внутреннее обозрение // Вестник Европы. 1880. № 3. С. 399–400. .

Либеральный журнал акцентировал внимание на том, что у России есть возможность другого пути, — пути мирного, правильного развития, открытого реформами Александра II. Подчеркивая выдающееся историческое значение отмены крепостного права, судебной, земской, военной и других реформ, обозреватель «Вестника Европы» рассматривал их как закономерный результат общественного развития страны начиная с петровских преобразований. С его точки зрения, основным следствием реформ стало уменьшение общественной пассивности, вовлечение в общественную жизнь широких масс народа, появление земского самоуправления, бессословного суда, расширение гласности, распространение грамотности среди непривилегированных слоев населения. При этом основной пафос либеральной оценки значения реформ сводился к необходимости дальнейшей совместной преобразовательной работы власти и общества, направленной на сохранение законности в сфере суда, продолжение реформы уголовного законодательства, справедливое распределение налогового бремени, устранение неполноправного статуса имперских окраин, отмену уголовной ссылки в Сибирь, пересмотр пенсионного устава, расширение числа средних и высших учебных заведений {641} 641 Там же. С. 400–416. .

Таким образом, власть и общество использовали 25-летний юбилей правления императора Александра II для достижения своих целей. Власть при помощи юбилейных церемоний репрезентировала незыблемость монархии, одним из оснований которой являлась народная поддержка императора и его политического курса. Общественное мнение обращалось к юбилейной дате как к поводу предложить свою интерпретацию значения и последствий реформ и показать свои версии перспектив развития страны.

Как известно, 20-летие, 25-летие, 30-летие крестьянской и других либеральных реформ были проигнорированы правительством Александра III. Для презентации мифа об «истинно народном царе» и «отце Отечества» с соответствующим ему сценарием власти, подразумевавшим разрушение петровского образа монарха как воплощения западной монархической культуры в России, напоминания об александровских преобразованиях были не актуальны. Официальный перечень юбилеев напоминал главным образом о религиозных событиях: 500-летии Тихвинской иконы Божьей Матери, 100-летии со дня смерти Тихона Задонского, 1000-летии Кирилла и Мефодия, 900-летии крещения Руси, 500-летии со дня смерти Сергия Радонежского {642} 642 Уортман Р. Сценарии власти. С. 331. . В 1885 г. широко отмечался 100-летний юбилей Жалованной грамоты дворянству, наглядно демонстрируя новые идеологические и сословные приоритеты правления Александра III.

По представлению министра народного просвещения И.Д. Делянова, утверждавшего, что публичное празднование отмены крепостного права может «возбудить народные страсти и неприязненные чувства к дворянству», товарищ министра внутренних дел И.Н. Дурново 20 сентября 1885 г. разослал специальный циркуляр о запрете особого празднования любых 25-летних юбилеев {643} 643 РГИА. Ф. 776. Оп. 20. Д. 776. Л. 9. .

В.Г. Короленко так описывал общественно-политический контекст празднования юбилея крестьянской реформы в феврале 1886 г.: «Подходила 25-я годовщина освобождения крестьян, и в литературных кругах этот юбилей возбуждал много оживленных толков. Юбилей оказался “опальным”. Крестьянская реформа довольно откровенно признавалась в известных кругах роковой ошибкой. Смерть Александра II изображалась трагическим, но естественным результатом этой ошибки, и самая память “Освободителя” становилась как бы неблагонадежной. Говорили о том, что намерение одного из крупных городов поставить у себя памятник Александру II было признано “несвоевременным”, и проект, уже составленный Микешиным, был отклонен. Статьи Джаншиева и других сотрудников “Русских ведомостей” о великой реформе звучали как вызов торжествующей реакции. Ждали, что даже умеренные статьи, которые неизбежно должны были появиться 19 февраля, повлекут репрессии, и гадали, какая степень одобрения освободительных реформ может считаться терпимой» {644} 644 Короленко В.Г. Эпизод // Цензура в России в конце XIX — начале XX в.: Сборник воспоминаний / Сост. Н.Г. Патрушева. СПб., 2003. С. 187. .

Схожее настроение передает запись в дневнике государственного секретаря А.А. Половцова, сделанная 19 февраля 1886 г.: «25-летие освобождения крестьян. Какие не страницы, а библиотеки написаны историсю с того дня, когда я в Исаакисвском соборе слушал манифест, написанный, как говорили, Филаретом. Какой шаг шагнула Россия в малоисследованную, можно сказать, неведомую территорию и как не хватило у ее правителей ясности и твердости мысли, чтобы сознать, куда идти вслед за тем! Как мало понимают и сегодня смысл пережитого, обязательность и необязательность его для будущего в том или другом отношении! Кто подумал бы пять лет тому назад, что правительство запретит праздновать 25-летие со дня воспоследования этой меры! Во время моей киевской ревизии не один мировой посредник меня уверял, что народ привыкает в этот день среди крестного хода носить портрет Александра II и что портрет этот, несомненно, попадает в ряд образов, находящихся в церкви и изображающих святых. Сегодня же день ознаменовался тем, что Грессер посылал полицейских солдат разгонять несколько десятков молодежи, собравшейся на кладбище служить панихиду по Кавелине» {645} 645 Дневник государственного секретаря А.А. Половцова: В 2-х т. М., 1966. Т. 1. С. 392–393. .

Несмотря на официальный курс «забвения» реформ, либеральная и народническая общественность 1880-х гг. — начала XX в. отмечала юбилейные даты «эмансипационных» реформ, превратив последние в «места памяти» тех «мы-групп», которым были близки по духу либеральные преобразования. Отношение к Великим реформам было одним из идентификационных оснований, позволявших мировоззренческим сообществам, в большей или меньшей степени оппозиционных официальному курсу, отличать «своих» от «чужих».