Ефим Черняк - Призрачные страниц истории

Особенность таких мистификаций, бывших сродни шутке, фокусу, трюку, в том и заключалась, между прочим, что они были рассчитаны на сравнительно быстрое разоблачение, составлявшее одно из слагаемых их успеха. Некоторые из них приобретали позднее шумную известность вопреки намерениям автора. Ч. Йорк в 1741 г. напечатал сначала 8 (или 12) экземпляров «Афинских писем», которые были якобы найдены одним еврейским ученым в марокканском городе Фесе, малодоступном тогда для европейцев, и проданы в 1688 г. английскому консулу в Тунисе. В издании 1798 г., с которым могла ознакомиться уже широкая публика, находка была озаглавлена «Письма от агента короля Персии, жившего в Афинах во время Пелопоннеской войны, к государственному министру, переведенные Млисеем бен Месхобаб с древнеперсидского языка, из рукописи, хранящейся в библиотеке Феса». Какое это было бы пополнение знаний о многолетней войне, происходившей в V в. до н. э. между двумя союзами греческих государств во главе с Афинами и Спартой, о которой нам известно, в основном, только из сочинения Фукидида! Было бы, если бы сами «Афинские письма» были задуманы как шутка, которую автор и не предполагал, что ее могут воспринять всерьез.

Правда, некоторые из таких мистификаций действительно преследовали вполне серьезные политические или идеологические цели. Литературный критик Самуэль Джонсон, ревностный разоблачитель подлогов, публиковал ежедневные отчеты о дебатах в сенате лилипутов, на деле являвшиеся записями прений в палате общин, делавшиеся одним из его друзей. (В Англии до последних двух десятилетий XVIII века запрещалось печатать протоколы парламентских заседаний.)

Впрочем, большинство поддельных мемуаров не имело отношения к литературе — их авторы преследовали политические или личные цели. Французский литератор Тевено де Моранд, уехавший в Англию, в начале 70-х годов изготовил «Мемуары проститутки», которые приписал любовнице Людовика XV мадам Дюбарри, и поспешил довести об этом плоде своего усердия до сведения короля. Людовик в ответ откомандировал в Лондон полицейских агентов с приказом тайно похитить и доставить пасквилянта на родину. Затея блистательно провалилась Чтобы потушить скандал, пришлось отправить в Англию Бомарше, выполнявшего тогда такие щекотливые поручения правительства, с целью договориться с вымогателем о размерах гонорара за неопубликование скабрезных мемуаров.

Италия с ее неисчерпаемыми, как считалось, богатствами древних манускриптов, оставалась главным местом производства подделок античных и средневековых документов. В 1784 г. пьемонтский монах Джузеппе Франческо Мейранесио опубликовал разом 24 текста из рукописного собрания, которое будто бы исчезло вместе с багажом отбывшего на родину английского аристократа. Мотив для подлога был самый банальный: монах хотел получить зависящее от папы повышение в духовном звании.

Иной характер носили мистификации, авторы которых претендовали на воссоздание подлинной истории общественно-политической и культурной жизни своих стран. И опять-таки Англия в век Просвещения дает примеры такого типа мистификаций, влияние которых заметно ощущалось не только на родной почве, но и в других странах.

Этот образ кровавой луны в древней Шотландии и развевающихся шарфов дружины возник как «чужих певцов блуждающие сны» в стихотворении русского поэта через полтора столетия после публикации поэм Оссиана. История их создания и выхода в свет излагалась неоднократно, и поэтому можно ограничиться лишь кратким повторением наиболее важных фактов, связанных с ознакомлением европейского общества с поэмами, которые объявлялись принадлежащими древнешотландскому барду.

Поэмы эти были напечатаны по английскому переводу, сделанному с гэльского языка молодым шотландским учителем Джеймсом Макферсоном по настойчивым просьбам его влиятельных друзей и покровителей. Среди них сразу нашлось немало влиятельных поклонников древнешотландского эпоса, с отрывками из которого они уже имели возможность познакомиться. В их числе был даже премьер-министр Великобритании лорд Бьют, шотландец по происхождению. Речь шла о цикле лиро-эпических поэм, приписываемых воину и барду Оссиану, сыну Фингала, короля легендарного государства Морвен в западной Шотландии. Макферсон относил время жизни Оссиана к концу II — началу III века н. э., то есть считал его современником римских императоров Севера и Каракаллы. В поэмах повествуется о кровавых битвах, неустрашимых героях, воинских подвигах, о любви, охоте и схватках с дикими животными — и все это на фоне сумеречного пейзажа и зловещих призраков шотландских гор, о чем поет старый полуслепой Оссиан, воскрешая в памяти события былых лет. Впечатление, произведенное публикацией оссиановского эпоса, хорошо передают слова известного английского поэта Томаса Грея: «Я сошел с ума от них… Я так потрясен и в экстазе от их бесконечной красоты». В Германии Гете писал: «Оссиан ближе моему сердцу, чем Гомер. Какой возвышенный и благородный мир он открыл мне!». Так же восторженно отзывался об Оссиане И.Г. Гердер, во Франции к нему присоединился Д. Дидро. В следующем поколении такими же оценками награждали оссиановский цикл Шиллер, Шатобриан и многие другие. В России молодой Карамзин писал, что его воображение «заполнено Оссианом». К оссиановским мотивам обращались Жуковский, Державин, Крылов, Пушкин в лицейские годы. И не менее, чем эти отклики великих писателей, о мнении европейского общества свидетельствует тот факт, что сочинения Оссиана были в походной библиотечке Наполеона. (Об этом известно из мемуаров Бурьена, в целом подложных, но в них были использованы и подлинные заметки личного секретаря императора.)

В Англии в первоначальный шумный восторг вскоре стали вплетаться отдельные голоса скептиков. Им возражали, указывая, в частности, что считать, будто поэмы оссиановского эпоса — подделка Макферсона, — нелепо хотя бы потому, что литературные его произведения, опубликованные под собственным именем (трагедия в стихах «Горец»), не обнаруживают у автора даже намека на литературный талант. Стоит обратить на это особое внимание, поскольку во многих спорах об аутентичности (включая и «Слово о полку Игореве») противники идеи мистификации неизменно утверждают, что у предлагаемых кандидатов в авторы доказано отсутствие литературного дарования или наличия знаний, необходимых для подделки произведения, о котором ведется дискуссия. Пример Макферсона доказывает, что способность к подражанию стилю предполагаемого автора может быть не связанной с литературным дарованием. Искусство стилизации ярко проявилось в английском переводе оссиановских поэм. Оно стало еще более неоспоримым, когда после полустолетнего перерыва и после смерти самого Макферсона был опубликован текст гэльских «оригиналов» (сами рукописи так и не были предъявлены).