Луи Лохнер - Кровавый контракт. Магнаты и тиран. Круппы, Боши, Сименсы и Третий рейх

Зогемайер помнил, что Плейгер был сыном шахтера, и раздумывал: стоит ли рискнуть и откровенно все ему сказать? Ведь Плейгер был истовым нацистом. Если слово фюрера, даже безумное, для него является законом, он может донести в гестапо на Зогемайера за неподчинение и пораженческие мысли, то есть отправить на виселицу. Зогемайер решил рискнуть.

– Вы представляете, что значит взорвать все шахты? – спросил он Плейгера, когда они остановились для дозаправки. – К чему это приведет? Вы не меньше моего понимаете, что их невозможно будет восстановить.

– В самом деле? – только и сказал Плейгер, после чего обратился к шоферу: – Едемте.

Зогемайер провел бессонную ночь, гадая, что означает реакция Плейгера. Утром Плейгер признался, что он тоже почти не спал. Затем они объехали все шахты, собрали всех инспекторов, после чего Плейгер известил, что Гитлер приказал гауляйтерам взорвать шахты, и закончил следующими словами:

– Но этого не должно произойти. Я запрещаю вам передавать динамит какому-либо партийному функционеру. А сейчас я немедленно возвращаюсь в Берлин.

Так два смелых человека предотвратили колоссальную катастрофу для Европы.

И я снова уступаю слово генералу Томасу. В своей статье под названием «Относительно военных преступлений германской экономики» он писал:

«Когда разразилась война, подвергнув отечество величайшей опасности, естественно, промышленности ничего не оставалось, как исполнять свой патриотический долг и снабжать вермахт до последней возможности. В Германии, как ни в одном другом государстве, невозможно было отказаться от исполнения приказов правительства, так как за это полагалась виселица…

Оппозиция стремилась к одному, а именно: положить конец войне, для чего намеревалась силой устранить правительство. В этой попытке она рассчитывала на сотрудничество лидеров экономики, но, к сожалению, не нашла среди них полного понимания. Остается загадкой, почему эти лидеры, за редким исключением, не признавали или не хотели признать поражение в этой войне и не делали буквально ничего, чтобы убедить высшее руководство в полной бессмысленности военного конфликта с экономической мощью Англии, Америки и России.

Точно так же необъяснимо, как могли промышленники и высшие военные чины поверить в наличие «чудо-оружия», якобы способного привести к стремительной победе, даже не попытавшись убедиться в его действительном существовании. Я подтверждаю, что в данном случае промышленность была введена в чудовищное заблуждение людьми из министерства Шпеера, особенно его главными помощниками [Карлом Отто] Зауром и Шибером.

Отношение германских промышленников к заводам оккупированных стран нуждается в специальном изучении. В сложившейся в Германии ситуации германские предприятия практически не могли отказаться от использования технического оборудования с захваченных иностранных предприятий для возобновления своего производства. Однако невозможно оправдать стремление некоторых фирм и концернов не покупать эти предприятия, а захватывать их в соответствии с приказом Геринга. Каждого предпринимателя, который спрашивал у меня совета, я предостерегал от этого. Кто-то внимал советам, кто-то поддавался искушению или позволял Герингу или другим партийным функционерам убедить себя в справедливости этого шага.

Обвинения, выдвинутые против некоторых фирм по поводу их отношения к иностранным рабочим, также требуют более глубокого рассмотрения, поскольку зачастую предприятия были просто не в состоянии создать им сносные условия из-за безответственных приказов Заура и других чиновников…

Целью написания этой статьи является желание содействовать прокурорам германским и союзническим в решении вопроса, действительно ли достойные круги германской экономики необходимо как можно скорее освободить от подозрений и позволить им возобновить работу… Следует подвергнуть наказанию лишь тех, кто при помощи коррупции поддерживали нацистский режим и его исполнителей, неправедно обогащались и, ведомые эгоизмом и алчностью, подстрекали к войне и призывали держаться до конца».

После поражения в 1945 году германской промышленности пришлось буквально заново восстанавливаться. Закон № 10 Контрольного совета «Наказание лиц, виновных в военных преступлениях, преступлениях против мира и человечности» давал оккупационным властям широкие полномочия для отставки руководящих кадров. Он гласил: «Любой человек независимо от национальности или компетенции считается совершившим преступление, как определено в параграфе 1 данной статьи, если он был а) руководителем или б) участником любого подобного преступления или приказал или подстрекал к таковым преступлениям или в) добровольно участвовал в них или г) был связан с планами либо с предприятиями, участвующими в их исполнении, или д) был членом какой-либо организации или группы, связанной с исполнением любого такого преступления, или е) в соответствии с параграфом 1(а) [преступление против мира], если он занимал высокое политическое, гражданское или военное [включая Генеральный штаб] положение в Германии или в одной из ее союзниц, принимающих участие в военных действиях, или ее сателлитах или имел высокое положение в финансовой, промышленной или экономической жизни любой из этих стран».

Особенно много руководителей и предпринимателей, отстраненных от управления, было в тяжелой промышленности. Концерны Круппа и Клёкнера лишились всех директоров своих предприятий; «Маннесман Рёренверке» всех, кроме одного; компания «Хёш» всех, кроме одного заместителя директора. Из ведущих предприятий Рура неприкосновенным остался лишь директорат «Гуте Хоффнунгсхютте».

Предприятиям приходилось удовлетворяться новыми, зачастую совершенно неопытными людьми. Например, во главе руководства концерна Круппа из-за ареста Альфрида Круппа фон Болена и семи директоров и их заместителей пришлось встать брату Альфрида Бертольду.

Концерну Клёкнера предстояло нанять 75 новых руководителей. Из-за огромного дефицита опытных руководящих кадров к моменту написания этой главы было заполнено только 47 вакансий.

Декартелизация и совместное управление значительно сократили ряды промышленников высокого ранга. Исчез стимул стать промышленным королем, поскольку сами королевства стали гораздо меньше, чем в «золотой век» семейных предприятий с их патерналистским подходом, а права предпринимателя были сильно урезаны действующим в Германии законом о «совместном управлении» в угольной, металлургической и сталелитейной промышленности. Вместо бывшего полновластного владельца-предпринимателя или генерального директора теперь руководство заводом осуществлял триумвират, который включал в себя предпринимателя или управляющего, технического директора и управляющего кадрами из рядов профсоюза. Помимо этого триумвирата, в руководстве принимал участие Рабочий совет, куда входили представители рабочих и служащих предприятия. Половину правления в названных областях промышленности занимают выборные лица от рабочего коллектива.