Фрида Суслопарова - Первый гром и первая любовь

- Дам, всем дам, Юрко...

Она уже запомнила его имя. А вот как зовут того худенького в холщовых штанишках, которого привел дед, нет, не дед, а сосед?

- Тебя как зовут? - спросила Дина.

- Пилипок...

- А це Оксана, - сказала Ганка. Она держала за руку маленькую девочку, лохматую, как другие, но с приятным, смуглым личиком, которому не хватало только улыбки, казалось, улыбнется девочка и сразу похорошеет. Но она глядела сосредоточенно, хмуро.

- Ты чего невеселая? - спросила Дина, - хлебушка поела, теперь будете кушать все хорошее, и много, поправитесь. Ну, улыбнись...

Но девочка продолжала настороженно молчать.

- Она наляканая, - сказала Ганка.

- Идите, идите, играйте, - торопливо сказала Дина.

Во дворе за домом сарай, верно, там есть вода.

Раскаленная земля жгла босые ноги, в сарае было темновато, вдоль стен лежали снопы высушенного камыша, гора вылущенных кукурузных початков, угол набит соломой. В соломе что-то шуршало. Дина замерла... Мышь? А может, человек? Дрожа и пугаясь каждого шороха, Дина быстро набрала охапку соломы и, пятясь, выскочила во двор. К двери сарая она ногой подвинула камень. Чтобы тот, кто шуршит в соломе, не мог выйти.

В доме Дина стала запихивать солому в печь, солома рассыпалась меж пальцами и колола руки, но Дина упорно заталкивала ее подальше. Не терпелось поскорей поджечь, чтобы выгнать дух умершей старухи. Может быть, таким образом удастся избавиться от неприятных мыслей. На припечке лежал початый спичечный коробок. Чьи руки держали его? Как мучительно, что все здесь, даже воздух, даже стены, хранит чужие враждебные следы. Нет, от этого не избавиться, сколько ни топи печь.

Дина уже чиркнула спичкой, как незаметно вошедшая Ганка вскрикнула:

- Не можна!

- Ой, как ты меня испугала...

- Не можна днем затоплять печи, вся хата займется... В такую жару топят только утром или вечером, - пояснила девочка.

- Раз нельзя топить, пойдем все на реку купаться! - решительно заявила Дина. - Сейчас поищем гребешок. И мыло...

- Воно тутечки, - подсказала Ганка. Ее зоркие глаза быстро разглядели в расщелине между досками ящика пачки туалетного мыла с яркой земляничкой на этикетке.

- Духовитое...

Ганка с удовольствием понюхала пачку.

Расческу, плоскую, роговую, с мелкими частыми зубцами на одной стороне и более редкими на другой, Ганка нашла за печью на полочке.

Вооружившись этим "инвентарем", они вышли из дома.

- Кашу сварила? - подскочил Юрко.

- Вечером будет каша, а сейчас давайте все на реку, купаться!

Земляничное мыло привлекло всеобщее внимание. Один из братиков Юрка, робкий и какой-то забитый, тоже протянул руку, чтобы пощупать, а если удастся, и понюхать мыло, но Юрко стукнул его по руке.

- Куды полез, Санько?

Санько заискивающе улыбнулся и как-то по-щенячьи судорожно облизнул губы.

Когда все собрались вокруг Дины, она отыскала глазами Олесю. "Девочка так слаба, что, верно, не сможет дойди до реки, - подумала Дина. - Нужно взять ее на руки". Но одна мысль о вшах, копошившихся на голове ребенка, заставила Дину отказаться от подобного намерения. Она повела Олесю за руку, примеряясь к ее маленьким шажкам. До реки они добирались долго, отдыхали и снова пускались в путь и наконец достигли цели.

Дети полезли было в воду, но Дина испуганно закричала.

- Нельзя, нельзя!

Она выбрала затененное местечко и приказала всем сидеть смирно. Река с ее загадочной глубиной внушала Дине страх. Она решительно приказала никому не трогаться с места без разрешения, а сама, вооружившись шестом, со всевозможными предосторожностями начала сползать с бережка в реку. Сначала опустила ноги, потом, держась обеими руками за прибрежные кусты, ступила в воду и наконец сделала несколько робких шагов.

Дети, сидя на берегу, с изумлением наблюдали за этими сложными приготовлениями. Одна только Ганка догадалась, в чем дело.

Сорвавшись с места, с криком: "Тут не глыбоко!" - Ганка промчалась галопом, вздымая брызги, по всей реке и уселась на противоположном берегу.

Дина расхохоталась, а дети, точно по сигналу, вслед за Ганкой ринулись в реку. Однако тотчас была установлена граница, расставлены вешки. Дальше двух аршин от берега заходить запрещалось.

Началось купание. Стиснув зубы, отворачиваясь, преодолевая брезгливость, Дина с остервенением намыливала от макушки до пяток каждого из своих питомцев. Она их терла, как делала это недавно со своими куклами, смывая с них румяна и превращая замысловатые прически в клочья пакли.

Отличное земляничное мыло помогало ей, убивая неприятные запахи, но ведь этого было недостаточно. Нужно было вычесать и раздавить насекомых: стиснув зубы, она одолела и это.

Вскоре на берегу выросла груда ребячьего бельишка, а владельцы его, голые, вымытые, повеселевшие, уползли в тень.

- Остричь бы вас, - мечтательно произнесла Дина, - под машинку. Или хотя бы ножницами...

Она обливалась потом, платье прилипло к спине, голова раскалывалась от жары, так хотелось все сбросить с себя и тоже поплескаться, но стеснялась детей.

Она перемыла всех ребят, остался старший Юрко.

- Вот тебя отмою, и все, - сказала Дина. - Ну, раздевайся.

Юрко молчал.

- Ну, чего ты? - нетерпеливо, помахивая куском розового мыла в одной руке и частым гребнем в другой, заторопила его Дина.

- Нэма у меня вошей, - пробормотал Юрко, держась обеими руками за продранные на коленях, выцветшие добела штанишки из некогда синей саржи. Видно было, что он готов вступить в бой со всяким, кто попытается их стащить с него.

Дина улыбнулась. "Смущается, - подумала она, - большой уж мальчик".

- Ладно, бери мыло, вот вместо мочалки эту тряпочку, иди туда, за кустики, и хорошенько отмойся, только хорошенько, чтобы кожа скрипела... Я проверю. А уж голову я тебе сама вымою и вычешу.

Юрко благодарно взглянул на нее, схватил душистое мыло и побежал за кусты.

Дина тем временем сбросила наконец платье и, оставшись в лифчике и трусиках, тоже вымылась в реке. Быстро оделась.

- Глянь! - подошел к ней Юрко.

- Молодец! Чисто отмылся. А теперь подставляй голову.

Ребячье тряпье Дина простирала в реке и разложила на траве и на кустах, чтобы лучи солнца выжгли всю пакость. Хорошо бы еще пройтись горячим утюгом, но где его взять?

Вымытые дети преобразились.

- А ты, Юрко, стал беленьким, - удивилась Дина. Братики тоже оставили "смуглоту" в реке.

Пугливая Оксана тихонько спросила:

- И я гарна стала?

- Очень, очень ты гарна, Оксана, - уверила ее Дина, обрадовавшись некоторому оживлению, которое заметила в девочке.

- Вот бы раздобыть ножницы, - озабоченно сказала Дина. - Я бы вас остригла. Где взять ножницы?

Юрко сказал:

- Были у нас ножницы, они в хате... Из хаты ничего брать не можна, - и он важно посмотрел на Дину, точно говоря: "Нашла себе дурня, чтобы из хаты добро вытаскивал..."