Фрида Суслопарова - Первый гром и первая любовь

- Ты хоть документы спрячь. И дома прочти! Да не потеряй смотри!

На улице Ева растерянно спросила:

- И надолго это? Но я все же в консерватории, и меня выдвинули на конкурс. Профессор сказал: "У этой девочки все на месте - слух, ритм, техника..." Как же?

Дина со всевозрастающим недоумением, а потом уже и со злостью смотрела на нее.

- Да ты что, - взорвалась она, - ты о чем думаешь в такой ответственный момент? А про долг перед комсомолом твой профессор ничего не говорил? Какой-то несчастный конкурс, когда решается судьба страны, Советской власти, всей нашей жизни...

Ева смутилась, но обиженно ответила:

- Нечего меня агитировать. Посмотрим, что из тебя на селе получится, когда некому будет провожать на работу как в школу. Да, да...

И, резко повернувшись, Ева с достоинством понесла на худеньких плечах старенькую вязаную кофту.

Костя поспешно ретировался.

Дина осталась одна. В ней еще кипела обида. Надо же, напомнила, как Дину действительно провожали в школу, но ведь это было еще в четвертом классе, тогда бабушка стояла за углом... Мелкий укол. А вот то, что волнует Еву, это настоящее мещанство! Тщеславие! Ева Ткач! Аккомпанирует Ева Ткач. Лакейский поклон - и вот она уже стучит по клавишам в утеху всяким бывшим нэпманам и прочей своре. А мировая революция, а построение социализма? Выходит, ей до этого и дела нет? Разве можно примириться с подобным отношением?

Папа говорит, что музыка - величайшее искусство и оно необходимо людям. Верно, но когда, когда оно нужно? Нет, папа безнадежно отстал. Лично она считает, что главное - отстоять завоевания революции, а музыкой и прочими сентиментальностями сейчас некогда заниматься. Победить частнособственническую психологию, вот эта задача! Прочее - все ерунда...

Дина решила зайти к Нюре.

Она свернула на Полицейскую и поспешила к знакомому желтому дому с облупленной штукатуркой.

С Нюрой она подружилась еще в четвертом классе. Нюра перешла из другой школы. Их посадили за одну парту. У Нюры были золотистые косы, карие глаза. На уроках девочки не слушали учителей, писали записки друг другу, на перемене гуляли, обнявшись за талию.

- Я так рада, что тебя посадили со мной, - сказала Дина, когда они шли домой.

- Все равно я стала бы дружить только с тобой, - ответила Нюра, - у тебя уже была задушевная подруга?

- Нет, - ответила Дина, - задушевной не было...

- И у меня тоже не было. Ты верная?

- Я верная. А ты?

- Я тоже. Я секрет ни за что не выдам. Никому!

- И я никому, ни за что!

Они подошли к высокому серому дому, два облупленных Геркулеса со складчатыми животами выдерживали на плечах балконы второго этажа.

- Тут я живу, - сказала Дина.

- А по этим рельсам ходят вагончики? - спросила Нюра, указывая на узкие рельсы, что вели в подъезд с улицы.

- Нет, - засмеялась Дина, - сейчас не ходят, раньше ходили, когда во дворе был склад, а теперь из склада сделали квартиру и в ней живет такой старый красный партизан. Он знал самого Ленина...

- Да? Ну а я живу за углом, на Полицейской, знаешь, в доме, где чинят примуса...

- Конечно, знаю, - обрадовалась Дина, - мы там покупаем примусные иголки, меня бабушка посылала...

- Значит, до завтра? - вздохнула Нюра.

- До завтра, - печально ответила Дина. Так грустно было расставаться.

Так началась их дружба. Казалось, она будет длиться вечно. Каждый день приносил им радость встречи и грусть расставания.

Дина была восторженной мечтательницей, воздушные замки, которые она строила в своем воображении, упирались в самый небосвод. Нюра тоже любила помечтать, но о чем-то вполне реальном. Однажды она призналась Дине, что мечтает о замужестве и ей хочется, чтобы ее муж был таким красивым, как артист Дуглас. Дина умела, закрыв глаза, представить себе все, все: красочные пейзажи, сменяясь, проплывали в ее воображении... Это было приятно и немножко страшно. "Может быть, такое бывает только у сумасшедших?" однажды подумала она.

В классе многие дружили, но порой между подружками вспыхивали ссоры. А вот отношения Дины и Нюры оставались безоблачными. Даже нашумевшая история с сожженным журналом не внесла раздора. Обо всем договорились откровенно: Дина будет верна данной клятве молчания, а Нюре придется каяться, иначе дело может дойти до отчима.

Нюрин отчим работал где-то в районе и домой приезжал на воскресенье. Отчим настаивал на спартанском воспитании Нюры. Серафима же Григорьевна, Нюрина мама, рыхлая блондинка, целыми днями валялась на диване, читала романы и вскакивала лишь затем, чтобы накормить и нарядить свою Нюрочку, в которой души не чаяла.

- Почему так поздно? - спросила Нюра. - Идем скорей... У нас сегодня каша, - шепнула она.

Нюрин отчим часто доставал продукты, и Дину здесь угощали. Сейчас она была голодней, чем когда-либо, но то, что переполняло ее, оказалось сильней голода.

- Нюра, я тебе скажу такое...

Девочки вошли в комнату. Навощенный паркет, мягкая мебель с голубой обивкой, фарфоровый пастушок обнимал, как всегда, фарфоровую пастушку. На диване среди множества вышитых подушечек по обыкновению лежала Серафима Григорьевна.

- У вас секреты? Мне удалиться? - лениво улыбнувшись, спросила она.

- Нет, нет! - воскликнула Дина. - Я хочу вам рассказать. У меня новость. - Она сделала маленькую паузу, чтобы усилить впечатление: - Меня мобилизовали на село!

- Что? - в один голос воскликнули и Нюра и Серафима Григорьевна. - Как мобилизовали?

- Очень просто, - захлебываясь от восторга, говорила Дина, - по линии горкома комсомола. Меня, Костю и Еву. Завтра выезжать пароходом в Херсонский район.

Изумление, испуг, растерянность сменялись на Нюрином личике.

- И ты поедешь?

- Конечно!

Тут Серафима Григорьевна с несвойственной ей живостью вскочила с дивана, досадливо поддела ногой бархатную туфельку и сказала:

- Глупости! Никуда она не поедет! Родители не отпустят! Что до меня, то я заперла бы дверь и никуда не пустила!

Дина опешила. Такое ей и в голову не пришло.

- Но как же? - Дина чуть не заплакала.

- А вот так! Ты дома уже была? Нет? Ну так иди, услышишь, что тебе скажут! Забивают вам голову всякой ерундой: обществоведение, комсомол, политика. Учиться нужно, милые, учиться... Грамоте, арифметике, французскому... пардон, забыла, он теперь не в моде... Ну что вы так смотрите? Учиться, а потом замуж!

- Мама, что ты говоришь? - смутилась Нюра.

- ...Чтобы не думать о куске хлеба, чтобы муж всем обеспечивал!

- Но мы комсомолки, - возразила Дина, пораженная и несколько оскорбленная, - у нас совсем другие планы...

- Но, Дина, ведь действительно ехать на село... это просто глупо, сказала Нюра.

- Глупо? - Дина вспыхнула и стремглав выбежала из комнаты.

Нюра что-то кричала вслед, но Дина не слушала ее.