Михаил Долбилов - Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II

LVIA. F. 378. BS. 1866. B. 1301. L. 22–23 (донесение минского губернатора генерал-губернатору от 25 февраля 1867 г.); РГИА. Ф. 970. Оп. 1. Д. 1043. Л. 1–5 (копия рапорта А.П. Стороженко генерал-губернатору от 15 марта 1867 г.).

По некоторым сведениям, в новообразованных православных приходах священники с ведома светских властей мирились с сохранением католических религиозных практик. Чиновник по особым поручениям МВД Монжевский, совершавший в 1867 году по поручению министра П.А. Валуева секретную инспекцию Минской губернии, отмечал в отчете: «Труднее всего ладить с крестьянскими женщинами, которых удерживает от присоединения приверженность к католическим постам и польским молитвам. Тут нужны уступки, и священники разрешают женщинам поститься по субботам, молиться по-польски и т. п.» (РГИА. Ф. 908. Оп. 1. Д. 279. Л. 337–337 об.).

Например, в сентябре 1867 года А.П. Стороженко получил согласие тринадцати крестьян-собственников селения Новая Мышь Новогрудского уезда Минской губернии на переход в православие лишь после того, как пообещал им, что «священник не будет заставлять их работать на него панщину и брать с них за требы поборы свыше законного установления». Вскоре по настоянию Стороженко генерал-губернатор Баранов распорядился заменить православного священника как слишком «запальчивого и корыстолюбивого», а в соседний католический приход назначить ксендза, изъявившего готовность принять православие (после намеченного перехода его прихожан в православие именно он должен был возглавить объединенный приход). В данной крестьянами подписке слово «православие» не употребляется: «…изъявляем чистосердечное желание со всеми нашими семейными, женами, детьми и родственниками, в знак нашей любви к Государю Императору принять ту самую веру, которую исповедует сам наш Батюшка Государь…» (LVIA. F. 378. BS. 1867. B. 1380. L. 1–2, 3 – письмо Стороженко Баранову от 19 сентября 1867 г. и подписка крестьян).

LVIA. F. 378. BS. 1864. B. 1331а. L. 64–64 ар. (записка Стороженко от 30 ноября 1867 г.).

С этой точки зрения представляет интерес сравнение политики обращений в Российской и Османской империях в православие и ислам соответственно (сравнение, которое наверняка покоробило бы виленских обратителей). Хотя в XVIII – XIX веках османские власти не занимались насильственной массовой исламизацией населения, аналогичной православным кампаниям в Поволжье или Западном крае, индивидуальный переход христиан в мусульманство оставался в центре их внимания. Причем если виленская практика массовых обращений 1860-х годах поражает деградацией формальной процедуры смены конфессии, то в Османской империи в течение второй половины XIX века, напротив, наблюдалась, по выражению С. Дерингиля, «бюрократизация процедуры обращения», призванная предупредить любые слухи о принуждении и насилии. Так, согласно инструкциям Министерства внутренних дел на рубеже XIX и ХХ веков, на церемонии перехода в ислам должен был присутствовать, помимо родителей и ближайшей родни, старший из местных духовных лиц той конфессии, которую оставлял обращающийся; документы, удостоверяющие законность обращения, подписывались совместно мусульманскими и христианскими должностными лицами. Обращение детей, не достигших половой зрелости, не допускалось (см.: Deringil S. Redefining Identities in the Late Ottoman Empire: Policies of Conversion and Apostasy // Imperial Rule / Ed. by A. Miller and A. Rieber. Budapest, 2004. P. 107–130, 121–123 ff.). Как кажется, легализм османской практики конверсии невообразим в 1860-х годах в западных губерниях Российской империи, где обращения, что называется, были поставлены «на конвейер».

LVIA. F. 378. PS. 1863. B. 1080. L. 5–5 ар.

Ibid. 1867. B. 500. L. 7–8 ap. (конфиденциальное письмо Стороженко М.М. Яковлеву от 19 октября 1867 г.). См. также: Сталюнас Д . Роль имперской власти. С. 328.

LVIA. F. 378. Ap. 216. B. 354. L. 5–6 ар.

Ibid. L. 4–4 ap. (меморандум при «совершенно секретном» письме Потапова министру внутренних дел А.Е. Тимашеву от 3 января 1872 г.).

ПСЗ–1. Т. 26. № 19263 (Сенатский указ от 1 февраля 1800 г. «О несовращении в Унию людей, присоединившихся к Православной вере, и о непрепятствовании Униатам приступать к оной»).

Министр внутренних дел А.Е. Тимашев, рассмотрев меморандум Потапова, в принципе отказался «возбуждать общий вопрос» о жалобах «упорствующих» в Западном крае. См.: LVIA. F. 378. Ap. 216. B. 354. L. 2 (резолюция Тимашева от 17 января 1872 г.).

Впрочем, за несколько лет перед тем подписка о смене веры находила почти такое же применение, что и у виленских обратителей 1860-х годов. В ходе санкционированного Екатериной II насильственного обращения униатов в православие на украинских землях вторично разделенной Речи Посполитой в 1794 году призывы и угрозы сопровождались сбором индивидуальных подписок, которые, даже если их было немного, служили оправданием конфискации храмов и записи в православие всех остальных односельчан. Жалобы униатов на принуждение, упомянутые в указе 1800 года (Павел, как известно, не упускал случая подчеркнуть допущенные при Екатерине злоупотребления), относились именно к тем событиям. Предположение Л. Вульфа о связи устроенного таким способом обращения с практиками якобинского террора представляется мне остроумным, но требующим доказательств. («Это было преследование, осмысленное в модерном духе, начатое в год апогея французского революционного Террора и, соответственно, имевшее целью терроризировать униатскую церковь как совокупность индивидов, а не просто как религиозную корпорацию» [ Wolff L . The Uniate Church and the Partitions of Poland: Religious Survival in an Age of Enlightened Absolutism // Harvard Ukrainian Studies. 2002–2003. Vol. XXVI (1–4). P. 189]).

LVIA. F. 378. BS. 1865. B. 1601. L. 4 ap.

Ibid. Ap. 216. B. 354. L. 2 ар.–4.

ГАРФ. Ф. 109. 1-я эксп. Оп. 39. Д. 82. Л. 4–5 об.

LVIA. F. 378. Ap. 219. B. 125. L. 35–36 (рапорт подполковника Штейна Баранову от 3 октября 1867 г.).

Ibid. BS. 1866. B. 1291. L. 10–10 ap. (прошение пяти крестьян предводителю дворянства Минского уезда Л.А. Ваньковичу от 11 октября 1866 г.).

Сталюнас Д . Роль имперской власти. С. 329, прим. 101.

LVIA. F. 378. Ap. 216. B. 354. L. 2.

Ibid. Ap. 219. B. 125. L. 34, 36.

Ibid. BS. 1869. B. 877. L. 79–80, 60–61 ap., 94–97. Как ясно из дела, отложившегося в фонде Управления Виленской католической епархии, православный священник требовал «возвращения» в православие, помимо Горошко, еще около 200 его односельчан. В жалобах, подававшихся ими и католическим, и православным духовным властям, говорилось: после запрета посещать соседний с их селом костел «[мы] живем с малым различием от животных» – без совершения таинств, а хуже всего, что стало невозможным христианское погребение и «грешное тело в образованной стране предается земле без всяких священных обрядов, наподобие индейских дикарей…» (LVIA. F. 694. Ap. 1. B. 2259. L. 367–367 ap., 381).