Михаил Долбилов - Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II

О начавшейся в 1862 году бюрократической и публицистической полемике о том, кому надлежит контролировать начальное образование – православному духовенству или ведомству народного просвещения, см.: Стафёрова Е.Л. А.В. Головнин и либеральные реформы в просвещении. С. 245–260. В Виленском учебном округе эти разногласия не утихли с заменой в апреле 1866 года А.В. Головнина на посту министра народного просвещения Д.А. Толстым, сторонником преобладания духовенства в начальном образовании. Любопытно, что Корнилов и его чиновники как бы унаследовали позицию Головнина, с которым в годы его управления министерством не очень ладили.

РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 284. Л. 196 об. – 198 (отношение митр. Иосифа Д.А. Толстому от 23 марта 1866 г.). Иосиф рекомендовал немедленно ввести в действие на территории Северо-Западного края положение о начальных училищах от 14 июля 1864 года (не касаясь при этом проблемы отсутствия земства) и предоставить «надзор за сими училищами в религиозно-нравственном отношении исключительно местным православным священникам».

Сдержанное или скептическое отношение митрополита Иосифа ко многим русификаторским проектам вовсе не было тайной для виленских чиновников. Де Пуле позднее писал: «Надеемся не быть опровергнутыми, если скажем, что покойный митрополит далеко не сочувствовал всем мерам так называемого обрусения , какие практиковались в нашем Западном крае в 1864–1866 гг.» (РО ИРЛИ. Ф. 569. Ед. хр. 19. Л. 5 об. – 6).

Обратим внимание, что буквально в те же дни Корнилов в частном порядке написал Ф.М. Сухотину, предостерегая от одобрения проекта духовной академии в Вильне (см. выше в наст. гл.). Этот проект не был поддержан митрополитом Иосифом, но вызывал энтузиазм у части виленского духовенства. Возможно, Корнилов послал свой сигнал тревоги именно после того, как убедился из отзыва Иосифа Толстому в нерасположении многих местных клириков к учебному ведомству.

Сюда были зачислены как священники с дьяконами и причетниками, так и выпускники духовных семинарий.

РО РНБ. Ф. 377. Ед. хр. 98. Л. 1–14 об. (записка Кулина от 6 апреля 1866 г. «По вопросу об участии православного духовенства в управлении народными училищами в Виленском учебном округе»).

Виленский старожил. О ходе народного образования в Северо-Западном крае // Московские ведомости. 1868. № 18. 24 января. С. 2–3. Катков в передовице в том же номере ставил в пример руководству ВУО положение дел в Юго-Западном крае, где местная власть предоставляла православному духовенству широкую инициативу в устройстве народных школ и организации обучения (Там же. С. 1). О роли православного духовенства Юго-Западного края в процессах украинского и русского нациостроительства см.: Vulpius R. Nationalisierung der Religion. Russifizierungspolitik und ukrainische Nationsbildung 1860–1920. Wiesbaden, 2005.

Виленский старожил. О ходе народного образования в Северо-Западном крае. С. 3.

ГАРФ. Ф. 109. Секр. архив. Оп. 1. Д. 2081. Л. 1–2. Кропотов впоследствии приобрел известность как автор апологетической биографии М.Н. Муравьева.

См. прим. 94 в наст. гл.

ГАРФ. Ф. 109. Секр. архив. Оп. 1. Д. 2081. Л. 1 об.–2. Рачинский добавлял: копия письма Киркора хранится у М.О. Кояловича, «в статье моей рукописной, рядом с копиею польского письма Каткова к Киркору в 1858 г.». Неясно, кстати, по-польски или по-русски писал Киркор Окрейцу. Сохранись личный архив Кояловича до наших дней, у нас бы, наверное, был шанс изложить эту историю полнее.

Впрочем, автор ссылается на жалобы местных священников, упомянутые не где-нибудь, а в аксаковской «Москве» – газете, в которой активно сотрудничали те самые чиновники (например, Рачинский), чья деятельность могла быть причиной этих жалоб ( Виленский старожил. О ходе народного образования в Северо-Западном крае. С. 2. Имелась в виду корреспонденция из Минска – ее автор (N.N.) сетовал на приезжих из Великороссии семинаристов, которые «осмеива[ли] укоренившиеся временем в белоруссах обычаи и осужда[ли] духовенство за всякое отступничество от церковных обрядов, существующих в великороссийских губерниях»: Москва. 1867. № 123. 6 сентября). Но, припоминая публикации Кояловича, нетрудно представить, как ответственность за «великорусскую диктатуру» могла перекладываться с чиновников Виленского учебного округа на полицию или мировых посредников.

Окрейц С.С. Литературные встречи и знакомства // Исторический вестник. 1916. № 6. С. 622; ср.: «литвяк» Гомолицкий «всегда корчи[л] аристократа, ходи[л] в перчатках, разговарива[л] с дамами на французском диалекте» ([ Маренин В .] Пр.[отоиерей] В. М….ъ . Школьные и семейные воспоминания. Ч. II. С. 42–43). Что касается влияния Гомолицкого на Семашко, думается, Окрейц его несколько преувеличил. Так, Гомолицкий был сторонником введения русского языка в дополнительное католическое богослужение (и Виленский старожил в «Московских ведомостях» также выступал за эту меру, в противоположность «клерикалам»), а Семашко, как уже отмечалось, до конца жизни не давал на это своей санкции. О соответствующих устных заявлениях Гомолицкого в Ревизионной комиссии по делам римско-католического духовенства см. в письме С.А. Райковского Каткову от 26 июня 1866 года: ОР РГБ. Ф. 120. К. 22. Ед. хр. 1. Л. 45 об. (копия письма, в которой фамилия Гомолицкого дана в неверном прочтении).

Даже в частной переписке активистов ВУО неодобрительные замечания о митрополите Иосифе вуалировались. Так, в декабре 1868 года В.П. Кулин в письме Корнилову, на тот момент уже бывшему своему начальнику, в нейтральном тоне повествовал о похоронах почтенного митрополита. Лишь в конце этого рассказа пробивается отзвук недовольства, которое у «клерикалов» вызывала излишняя, по их мнению, светскость Семашко: «Нельзя не заметить, хоть в скобках, что на этом обеде (поминках. – М.Д. ) были, между прочим, 30-тилетние наливки и мед и 25-тилетнее венгерское из погреба почившего хозяина» (РО РНБ. Ф. 377. Ед. хр. 836. Л. 9 об. – письмо от 2 декабря 1868 г.).

РО РНБ. Ф. 377. Ед. хр. 374. Л. 4 (черновик письма Н.Н. Новикову от 11 марта 1868 г. Беловой автограф см.: Там же. Ф. 523. Ед. хр. 711. Л. 30–33 об.; с некоторыми погрешностями – и без всякого разъяснения контекста – письмо опубликовано в: Корнилов И.П. Русское дело. С. 381–389). На тот момент Корнилов уже предвидел свою отставку с должности попечителя ВУО. Через Новикова он как бы обращался ко всем единомышленникам-подчиненным с политическим заветом.

РО РНБ. Ф. 377. Ед. хр. 204. Л. 1–1 об. В действительности к концу пребывания Корнилова на посту попечителя Виленского учебного округа результаты его деятельности подвергались критике даже со стороны доброжелателей. Так, в январе 1868 года молодой корреспондент «Голоса» А.С. Будилович, уроженец Гродненщины и один из петербургских протеже Кояловича, дал в частном письме следующую зарисовку эволюции корниловских инициатив: «Человек он дельный. Жаль только, что энтузиазм его всегда направлен несколько односторонно и сменяется, так сказать, периодически чем-то другим. Первое время он б[ыл] исключительно отдан делу народного воспитания , и это б[ыла] самая благодетельная его мономания. В это время при училищах устроены библиотеки и пр., и Иван Петрович мерещил, что вот-вот из школ явятся Ломоносовы. Они не являлись, пыл остывал. Иван Петрович напустился на археологию, и это б[ыло] хорошо: составлена библиотека… сделаны некоторые находки, важные для библиогр[афии] и даже палеографии, подготовлено к изданию до 600 листов печат[ных] разных документов, со всех петербург[ских] толкучек доставляют целые пуды разной ветоши, будут ли то церковные книги, или Библии с рисунками, или рукописные тома стиходействий XVIII в. Далее И.П. обуяли артистич[еские] наклонности, и виленские артисты сочиняют рус[ские] песни или кладут на ноты народные, все это печатается и распространяется в народе. Кончились страхи от измов (имеется в виду противопоставление классического типа образования реальному. – М.Д. ), к И.П. подъехали… [и он начинает] в уездные народные школы посылать уже не круки церковн[ого] пения, а токарные станки. …Я лично высоко уважаю И.П., его почти юношеский пыл, добрые намерения и патриотич[еские] цели. Сожалею лишь, что из-за палеографии забывают гимназии , где, по рассказам, большое нестроение и бездеятельность, что заметно подупал контроль за народн[ыми] училищами, а оттого и занятий, след[овательно,] и успехов поубавилось» (Санкт-Петербургский филиал Архива РАН. Ф. 35. Оп. 1. Д. 267. Л. 2–2 об. – письмо Будиловича В.И. Ламанскому от 16/28 января 1868 г.).