Алексей Бокщанин - Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая

В бою у Жучжоу в провинции Шэньси Ли Цзычэн наносит сокрушительное поражение огромной правительственной армии. Легко овладевает мощной крепостью Тунгуань и после трехдневной осады входит в Сиань — главный город Шэньси. Здесь повстанцы создают свою государственность. 8 февраля года Обезьяны (1644) Чуанского князя торжественно провозглашают императором. Теперь он Сын Неба и Отец Народа. Новая династия получает наименование Да Шунь (Великое Послушание). Девизом своего правления он избирает Юнчан (Вечное Изобилие). 1644 год объявляется первым годом эры Юнчан. Повелитель учреждает «новые» аристократические титулы — хоу, бо, цзы, нань и награждает ими без малого 170 своих соратников. Формируются шесть традиционных для Китая ведомств — чинов, налогов, обрядов, военных дел, наказаний и работ. Укрепляется военный совет из 25 первейших полководцев. Сиань переименовывается в Западную столицу (Сицзин). Появляются должности канцлеров-секретарей Государственного совета. Отливается новая монета. Вводятся экзамены на соискание ученых степеней.

Весной года Обезьяны Ли Цзычэн начинает поход на Пекин. С ним идет 400 тысяч человек пехоты и 600 тысяч конницы. Города и крепости либо сдаются сразу, либо капитулируют, не выдерживая штурмов. Впереди войск нового императора летит добрая молва. Его солдаты не причиняют вреда простым людям, раздают бедноте деньги и зерно богачей, освобождают от налогов. Мальчишки распевают повстанческие песни:

А раз это поют дети, значит, такова воля Неба! Торжественно шествует армия Ли Цзычэна. Все удельные князья и императорская родня истребляются. На милость победителя сдаются командующие войсками и губернаторы. Минские солдаты, офицеры, чиновники и «ученые мужи» переходят на сторону наступающих. В страхе перед ними разбегается войско, спешно собранное правительством. Путь на столицу открыт!

23 апреля года Обезьяны крестьянские колонны уже у стен Пекина. На следующее утро начинается штурм. Но солдаты на стенах не желают сражаться. Уже к вечеру одни за другими открываются трое ворот в башнях Внешнего города. И повстанцы, не встречая сопротивления, входят во Внутренний город.

Невероятная паника охватила чиновников, богачей и купцов. Еще большее смятение в Пурпурном Запретном городе — дворцовом комплексе. Прячут наследника престола. Всем женщинам приказано покончить с собой. Императрица вешается. Наложницы государя бросаются в пруды и колодцы. Монарх пытается зарубить мечом свою дочь. Утром 25 апреля на зов императора Юцзяня не является ни один сановник, и к концу дня император в отчаянии удавился на шелковом поясе. Рядом повесился единственный оставшийся ему верным евнух. Власть династии Мин в Северном Китае пала!

В поддень 25 апреля Ли Цзычэн верхом подъезжает к городским воротам. Здесь он останавливается и приказывает объявить войскам: «Кто из солдат посмеет причинить вред хоть одному человеку, будет убит без пощады!» После этого вступает в столицу. За ним следуют его соратники. Кавалькада в молчании движется по улицам. У открытых дверей домов, у ворот, вдоль стен стоят горожане. В руках — зажженные свечи. С приближением процессии падают ниц. На лица наклеены бумажные кружки с двумя знаками: «Покорный народ». Крупные надписи на воротах — «Первый год эры Юн-чан». Кое-где иероглифами выведено: «Десять тысяч лет жизни Шуньтяньскому князю!» — такой титул дал ему простой люд. Сотни минских чиновников выражают новому монарху свои верноподданнические чувства. Ли Цзычэн торжественно следует в Пурпурный Запретный город. Входит в тронный зал, поднимается на возвышение и садится на «драконовый трон». Теперь он настоящий Сын Неба. Сбылось предсказание: императором стал одноглазый.

Его ближайшие сподвижники празднуют победу. Пьют вино. Поют. Смеются. Делят меж собой императорских наложниц, фрейлин и служанок, развлекаются с ними. Ли Цзычэн понимает, что подобные действия могут деморализовать войска и озлобить горожан, и вне дворца принимает жесткие меры. Двух бойцов, разграбивших лавку шелков, по его распоряжению тут же казнят. Других виновных в грабежах рубят на куски. В войсках вводится строжайшая дисциплина, в Пекине воцаряются мир и тишина. Новый государь собирает во дворце старейшин кварталов, расспрашивает о нуждах жителей столицы. Ему необходима поддержка простолюдинов, и он ее всячески добивается.

Но как быть с остатками минских властей? Трех пленных сыновей повесившегося императора он окружает заботой — на них нет вины. Но вот кровопийцы-сановники и стяжатели-чиновники?! Как быть с ними? 28 апреля всем им велено явиться во дворец. Из 1300 пришедших 500 сразу казнены. Остальные подвергаются оскорблениям и избиениям. Большинство арестовывают, требуют с них награбленное золото и серебро. Пытают и калечат несчастных, а все их богатства конфискуют. Начинаются облавы и охота на тех, кто прячется. Настоящий террор против чиновничества, знати и минской императорской гвардии. Арестовывают 500 личных телохранителей Юцзяня, выводят за городские ворота и рубят всем головы.

После нескольких дней полного порядка в столице разражается вакханалия бесчинств, вымогательств, убийств. Не только богатые, но и среднего достатка дворы идут на разграбление. У торговцев отнимают сначала золото и серебро, потом — шелк и атлас, вслед за тем — все, что приглянулось. Тех, кто пытается протестовать, вешают. Мздоимство и грабеж идут рука об руку с массовым насилием над женщинами. Проститутками или дамами из уважаемых семей — все равно. Армия разлагается, возвращается к нравам разбойной вольницы. Праведного императора из бывшего атамана не получилось.

А за Великой стеной уже ждет грозная конница маньчжурского князя-регента Доргоня. От Китая ее отделяет крепость Шаньхайгуань — база мощной минской армии во главе с опытным полководцем У Саньгуем. Как только не пытается Ли Цзычэн склонить его на свою сторону, но все напрасно. Недалеко от Шаньхайгуани У Саньгуй наголову громит двадцатитысячное войско повстанцев. Тогда крестьянский император с частью своих сил — до 400 тысяч бойцов — выступает на север и идет к Шаньхайгуани. Поняв, что дело его плохо, У Саньгуй мчится в лагерь маньчжуров, приносит им позорную клятву верности и переходит на службу к врагам Китая. Но основатель династии Да Шунь не знает об этом даже в день генерального сражения. Не знает, что за спиной солдат У Саньгуя стоит и ждет своего часа мощная панцирная кавалерия Доргоня. Почти 140 тысяч отборных, закаленных в боях и походах всадников.