Даниил Мельников - Империя смерти

По данным английского ученого Рожера Мэнвела, за последние месяцы войны на «маршах смерти» погибло около четверти миллиона узников концлагерей.

Итак, Гиммлер и его присные сделали все возможное и невозможное, чтобы уничтожить следы своих злодеяний [153] Не всегда это удавалось. В концлагере Берген-Бельзен оказалось 10 тыс. несожженных трупов. В лагере «Дора» союзники обнаружили тысячи мертвых тел. «Перед бегством эсэсовцы заживо сжигали в штольнях «Дора-Миттльверке» сотни узников», — писал советский публицист В. Овчинников, изучивший операцию по вывозу нацистских ракетчиков в США. «Мы нашли в лагере тысячу полумертвых людей и более пяти тысяч трупов, — вспоминал потом командир американской дивизии генерал Трумэн Будинот. — Они были сложены штабелями по углам цехов, валялись на соломе в бараках. Для захоронения погибших пришлось использовать саперный батальон и бульдозерами рыть братские могилы». .

Осталась всего лишь одна небольшая деталь — избавиться от ненужных свидетелей из собственных рядов. Французский историк Э. Калик правильно отметил, что эсэсовцы всегда убирали свидетелей, особенно если те были их помощниками и лучшими друзьями. В Германии 1933–1945 гг. было опасно слишком много знать.

После поджога рейхстага незаметно ликвидировали непосредственных исполнителей этой акции — штурмовиков: кое-кого арестовали, обвинив в хулиганстве, и придушили в камере, кое-кому подстроили автомобильную катастрофу… После полета Гесса в Англию в 1941 г. уничтожили всех… астрологов, с которыми Гесс — фактически второй человек в государстве — был дружен, советовался…

Естественно, что накануне поражения крупные чиновники аппарата насилия также хотели уничтожить побольше свидетелей, своих же сообщников, хотя бы самых опасных.

Весь вопрос в том, кого следовало считать самыми опасными.

Оглядываясь назад, скажем без колебаний: самыми опасными нацисты считали руководителей спецслужб, которые раньше Гиммлера, Шелленберга, Вольфа вступили на путь сепаратных переговоров с западными державами. От них они хотели избавиться в первую очередь.

Накануне поражения эсэсовцы провели последнюю «чистку» своих рядов. Дело, начатое 30 июня 1934 г., когда руководство СС избавилось от штурмовиков, было продолжено весной 1945 г. Только причина резни стала иной: в 1934 г. эсэсовцы боролись за власть и устраняли соперников, а в 1945 г. они спасали собственную шкуру и избавлялись от ненужных свидетелей.

С заговорщиками, со всеми теми, кто участвовал в покушении на Гитлера 20 июля 1944 г., расправились с невероятной жестокостью. До сих пор эта жестокость поражает историков. Зачем было пытать немолодых людей, которые ничего не скрывали? Были такими скверными конспираторами, что об их замыслах гестапо знало уже давно? [154] Мэнвел в своей книге «Царство гестапо» пишет: «С гестапо до сих пор связана странная загадка: почему столь уважаемые противники Гитлера, такие известные личности, враги нацистов, как Карл Герделер, не были арестованы раньше?..» Герделер был «душою» заговора, одним из его руководителей, занимал пост обер-бургомистра Лейпцига. Зачем было сажать в тюрьмы их жен, отбирать детей? Заковывать в кандалы генералов, послов, представителей самых аристократических семей Германии? Сажать на цепь? Зачем было вешать их на специальных крючьях, на которых вешали разве что мясные туши?

Историки объясняют это истерией Гитлера. Думается, что истерию Гитлера взвинчивали Гиммлер, Мюллер и другие полицейские фюреры. После раскрытия заговора прошла волна арестов. За решетку посадили 7 тыс. человек. И среди них — всех тех «прозападников», которые упредили верхушку нацистского аппарата террора, пытаясь договориться с американцами.

Канариса, шефа абвера, арестовывал сам Шелленберг. Оба разведчика считались приятелями. Канарис не удивился «визиту» Шелленберга. Даже сказал: «Почему-то я всегда думал, что это будете вы». «Двуликий адмирал» догадывался: он стоит на пути у Шелленберга, который вместе с Гиммлером начал зондировать почву на Западе. Догадывался, что Шелленберг хочет захватить его, Канариса, шпионскую сеть и презентовать ее англо-американской реакции. При аресте Шелленберг предложил Канарису покончить с собой. «Маленький адмирал» отказался. Канариса пытал один из самых страшных нацистских палачей — Хупенкотен. В концлагерь Флоссенбюрг, где его допрашивали, приезжал Кальтенбруннер. Канариса заковали в тяжелые кандалы, избивали, перебили ему нос. Его гнали на плаху голого. И повесили 8 апреля 1945 г., то есть тогда, когда самому тупому эсэсовцу было ясно, что войну нацисты проиграли. Повесили, хотя он верой и правдой служил тем же хозяевам Германии — монополистам, которым служили и Гиммлер, и Хупенкотен, и Кальтенбруннер, и Мюллер, и Шелленберг.

Утверждаем: чтобы Шелленберг умер на Лаго Маджоре, надо было повесить Канариса во Флоссенбюрге. Иначе судили бы Шелленберга, а Канариса, главу абвера, профессионального шпиона, антикоммуниста и антисоветчика [155] В 1919 г. Канарис приложил руку к убийству Карла Либкнехта и Розы Люксембург. В годы фашизма, ведя подрывную работу в Западной Европе, он еще до начала войны занялся налаживанием связей с секретными службами Запада. , на Западе объявили бы героем при жизни. (Посмертно на Западе его глорифицировали, сочли чуть ли не святым. Правда, Хёне сейчас успешно опроверг легенду о Канарисе-антифашисте.)

…Выше мы писали, что за 11 суток всемогущий рейхсфюрер СС Гиммлер превратился в ничто, в нуль. Но зато 11 суток, казалось бы безнадежных, он не падал духом. Западногерманский исследователь Хёне не прав: Гиммлер не хотел «бежать из истории». И тем более не хотел бежать из жизни. Как раз наоборот: был полон оптимизма и надежд. На этот счет у нас имеются свидетельства двух совершенно разных лиц: Альберта Шпеера, министра вооружения, и все того же Хёсса, который уничтожил не менее двух с половиной миллионов мужчин, женщин и детей…

Оба они, явно не сговариваясь, пишут одно и то же. В последние дни во Фленсбурге, где находилось «правительство» Деница, Гиммлер был неизменно весел, оптимистичен. Шпеер объясняет это тем, что Гиммлер считал: Западной Европе нужны суперполицейские, а лучшего суперполицейского, борца с «коммунистической крамолой», чем он, Гиммлер, будущие правители не найдут.

Хёсс даже не пытался понять, чем вызвано лучезарное настроение рейхсфюрера СС. С некоторым недоумением он писал:

«Мы (Хёсс и еще два эсэсовца высокого ранга. — Авт. ) прибыли для последнего рапорта во Фленсбург, куда отправился РФСС (рейхсфюрер СС. — Авт. ); о боях не могло быть и речи, спасайся, кто может, — таков был девиз всех. Последний рапорт и прощание с рейхсфюрером СС я никогда не забуду. Он сиял и был в прекрасном настроении, и это в то время, когда мир, наш мир рухнул. Если бы он сказал: «Ну вот, господа, теперь настал конец, вы знаете, что вам надо делать», то я бы понял; его слова соответствовали бы тому, что он всегда проповедовал СС: надо жертвовать собой ради идеи. Но последний его приказ гласил: затеряйтесь среди солдат вермахта!..»