Абдурахман Авторханов - Технология власти

Конечно, трудно судить, как бы поступил Ленин. Политически Сталин лишь довел линию Ленина до логического конца. Недаром сами Хрущевы в течение тридцати лет учили партию: "Сталин — это Ленин сегодня". Психологически и интеллектуально Ленин был, конечно, человек другого типа, с большим грузом всяческих "буржуазных предрассудков" (наличие, хотя бы только в чисто партийном аспекте, морали, чести, чувства долга и лояльности). Сталин был абсолютно свободен от всех этих "предрассудков", и в этом было его величайшее преимущество, как большевистского политика, и перед Лениным. Но и Ленин, в силу своей доктрины, уходящей моральными корнями в макиавеллизм, не обладал внутренним иммунитетом против заражения "сталинизмом", если бы ему пришлось действовать в целях и условиях, в которых действовал Сталин. В этом отношении "убежденность" Хрущева малоубедительна. Ведь тот же Ленин писал [272] Ленин. Сочинения, 3-е изд" т. XXVII, стр. 243. :

"История знает превращения всяких сортов; полагаться на убежденность, на преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьезная".

Была между Лениным и Сталиным другая, уже фундаментальная разница пусть это покажется парадоксом, но она существовала: Ленин был убежденным коммунистом, а Сталин им не был никогда. Для Ленина власть — средство к цели, к коммунизму. Для Сталина же сам коммунизм — средство для достижения власти Поэтому Ленин, прежде чем приступить к уничтожению своих соратников, руководствовался бы интересами конечной цели: настолько эти "ошибающиеся" коммунисты являются все же убежденными коммунистами и насколько их уничтожение полезно или вредно для дела коммунизма. Сталину сама его цель — власть — диктовала другой подход: насколько полезны или вредны данные коммунисты в деле установления его единовластия. Поэтому как раз идейно-убежденные коммунисты были для Сталина наиболее опасной частью партии. Только они и могли противопоставить себя Сталину, если им казалось, что Сталин борется вовсе не за какие-то общественные идеалы, а только за личную и неограниченную власть. Тут мы подходим к вопросу, заставляющему Хрущева больше всего возмущаться практикой Сталина во время ежовщины.

Прежде чем приступить к рассмотрению истории ежовщины в изложении Хрущева, вспомним внутрипартийную обстановку и состав руководящих органов ЦК накануне "Великой чистки". В самых общих чертах эта обстановка характеризовалась следующим образом:

Основные кадры всех бывших оппозиций давно капитулировали перед сталинским аппаратом и не играли в жизни партии никакой роли. Их бывшие лидеры, напротив, находились на пропагандной службе Сталина, и пели, как и вся партия, дифирамбы "великому и гениальному" (Зиновьев — в журнале "Большевик", Каменев — в издательстве "Академия", Бухарин — в газете "Известия, Радек — в газете "Правда", Томский — в ОГИЗе и т. д.).

В составе ЦК, избранного на XVII съезде (1934 г.), сидели самые правоверные коммунисты за все время истории партии, кроме трех членов из бывших, но разоружившихся троцкистов (Пятаков, Кл. Николаева и Крупская) и трех кандидатов из бывших, но также разоружившихся правых (Бухарин, Рыков, Томский). Абсолютное большинство членов и кандидатов ЦК — члены партии до революции.

Исполнительные органы ЦК, избранного на этом съезде, состояли из следующих лиц:

Политбюро — члены:

1) Сталин,

2) Молотов,

3) Каганович,

4) Ворошилов,

5) Калинин,

6) Орджоникидзе,

7) Куйбышев,

8) Киров,

9) Андреев,

10) Косиор,

11) Микоян,

12) Жданов.

(Последние два — с 1935 г.)

Кандидаты:

1) Чубарь,

2) Петровский,

3) Постышев,

4) Рудзутак.

Оргбюро — члены:

1) Сталин,

2) Л. Каганович,

3) Киров,

4) Жданов,

5) Ежов,

6) Шверник,

7) Косарев,

8) Стецкий,

9) Гамарник,

10) Куйбышев.

Кандидаты:

1) Криницкий,

2) М. Каганович.

Секретариат:

1) Сталин,

2) Л. Каганович,

3) Киров,

4) Жданов.

Таким образом, ни в ЦК, ни в его высших руководящих органах Сталин не имел противников, если не считать вышеназванных бывших шести оппозиционеров. В ЦК, в составе его органов, во главе всех местных комитетов находились только те коммунисты, которые и словом и делом помогли Сталину разбить оппозицию в партии после Ленина, провести коллективизацию, выполнить первые пятилетки и окончательно закрепить за Сталиным официальное и моральное лидерство в партии. "Лидерство, но не диктатура", — таков мог быть лозунг ЦК 1934 года. Преданность этого ЦК идеалам коммунизма не вызывает сомнения. Зато его преданность идее единоличной диктатуры Сталина была весьма сомнительной. Первый тезис подтверждает и Хрущев, а второго тезиса он и не касался. Послушаем его:

"Сталинское своенравие по отношению к партии и ее Центральному Комитету стало совершенно очевидным после XVII партийного съезда, состоявшегося в 1934 году. Имея в своем распоряжении многочисленные данные, доказывающие грубое своеволие по отношению к партийным кадрам, Центральный Комитет создал парткомиссию под контролем Президиума ЦК; ей было поручено расследование причин… массовых репрессий против большинства членов и кандидатов ЦК… Эта комиссия ознакомилась с большим количеством материалов из архивов НКВД, а также с другими документами, и установила много случаев фабрикации дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих злоупотреблений социалистической законностью, результатом которых была смерть невинных людей. Стало очевидным, что многие (в другом месте Хрущев говорит: "десятки тысяч". — А. А.) партийные, советские и хозяйственные работники, которые были заклеймены в 1937–1938 гг., как "враги", в действительности никогда не были ни врагами, ни шпионами, ни вредителями и т. д., а всегда были честными коммунистами; они были только оклеветаны, и, часто, не будучи в состоянии выносить варварских пыток, обвиняли самих себя (по приказу следователей-фальсификаторов) во всех видах самых ужасных и неправдоподобных преступлений. Комиссия представила Президиуму ЦК обширные и обоснованные материалы… Было установлено, что из 139 членов и кандидатов ЦК партии, избранных на XVII съезде, 98 человек, то есть 70 %, были арестованы и расстреляны… (Возгласы возмущения)".

Хрущев признается, что та же судьба постигла и самих делегатов XVII съезда. По данным Хрущева, 80 процентов делегатов этого съезда вступили в партию до революции и во время гражданской войны. По социальному происхождению 60 процентов делегатов были рабочими. И однако:

"Из 1956 делегатов с правом решающего или совещательного голоса-1108 были арестованы по обвинению в контрреволюционных преступлениях, то есть явно подавляющее большинство. Только сам по себе этот факт… показывает, насколько абсурдными, дикими и противоречащими здравому смыслу были обвинения 9 контрреволюционных преступлениях, выдвинутые против большинства участников XVII партийного съезда (Возгласы возмущения)".