Абдурахман Авторханов - Технология власти

Бесславное "коллективное руководство" скончалось столь же бесславно, но группа Молотова кончит либо в Кремле, либо на Лубянке.

Каковы же были мотивы выступления группы Молотова против хрущевского руководства в освещении официальной пропаганды?

Заместитель Председателя Совета Министров СССР Косыгин отвечает: "Основным мотивом в их антипартийных действиях была личная обида, амбиция. Они считали, что в их руках мало власти" [435] "Правда", 4.7.1957. . Другими словами, то была голая борьба за власть между двумя группами в одной и той же коммунистической олигархии.

С таким утверждением можно согласиться только отчасти. Что всякая политическая борьба есть борьба за власть — это азбучная истина. Но если власть не самоцель, а средство к осуществлению определенной политики, то заявление Косыгина ничего не объясняет.

Конечно, у группы Молотова не было и не могло быть другой программы, чем программа Хрущева. Соревнующиеся группы спорили не о программе, а о тактике, не о "генеральной линии" в идеологии, а о методах ее проведения, не о реформах, а о темпах и масштабе их осуществления, даже не о Сталине, а о сталинизме.

Группа Молотова смотрела дальше и глубже в отношении тех последствий, которые вытекают из похода Хрущева против сталинского наследства. Они слишком хорошо понимали, что нынешний режим в СССР может держаться лишь как сталинский режим или он вовсе погибнет. Его можно и нужно корректировать и модернизировать, но нельзя подвергать ревизии его ведущие методы. Если идеал правления у Хрущева, как и у Молотова, остается старым — неограниченная диктатура партолигархий, то тогда сталинская система правления, независимо от личных качеств покойного учителя, должна сохраниться как самая совершенная, как самая универсальная из всех доселе известных тиранических систем. Поэтому всякая критика сталинизма, а тем более сталинских методов, есть покушение на самоубийство. Короче, люди, обязанные по самой природе режима управлять по-сталински, не могут осуждать сталинские методы, — вот вся "философия" группы Молотова.

Не просто жажда власти (они ее имели достаточно), а обоснованный страх за гибель режима, — таким мне кажется внутренний мотив "антипартийных действий" группы Молотова. В лице Хрущева они видели вернейшего могильщика этого режима. Поэтому вся их борьба и была сосредоточена вокруг личности первого секретаря. Семь дней они бились на пленуме, чтобы доказать недоказуемое: не ЦК существует для секретаря, а секретарь для ЦК. Члены группы Молотова надеялись в этой борьбе на свой моральный капитал, авторитет и заслуги в прошлом. Но эти надежды оказались напрасными. Партия, которая вчера развенчала на весь мир своего полубога, показала сегодня достаточный внутренний иммунитет против угрызений совести, когда надо было покончить и с его главными апостолами.

Сталин, Молотов, Каганович и Маленков учили эту партию служить не идеалам социального общежития, а людям партийного аппарата. И она служит. Ничто не сможет свести ее с этого пути — ни логические аргументы, ни былые заслуги былых вождей, ни их грозные предупреждения об опасности.

В довершение всего этого, они проглядели и тот колоссальный психологический переворот, который новый вождь произвел в сознании партии и страны своим развенчанием Сталина. Они и после этого упорно цеплялись за вчерашний день партии. Они даже не заметили, что тем временем первый секретарь властной рукой открыл новую главу в истории той же самой коммунистической партии.

Хрущев — этот "перманентный" революционер по натуре — хочет войти в историю России как ее великий коммунистический реформатор. Сталин обещал сытную жизнь правнукам, Хрущев хочет накормить русский народ еще при своей жизни. Вот если это ему удастся, а к этому он стремится совершенно искренно, то тогда кончится и его историческая миссия: сытые люди начнут заниматься политикой. Лучше Хрущева еще никто не выразил этой "марксистской истины", когда он, в беседе с советскими писателями, заявил: "Я знаю таких людей, которые ходят в теоретиках, а по сути дела вся их теоретическая "мудрость" сводится к жонглированию по поводу и без повода цитатами из высказываний классиков марксизма-ленинизма. Выдавая себя за теоретиков, подобные горе-ученые не могут понять такую важную марксистскую истину, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться прежде, чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой и искусством" [436] "Коммунист", 1957, № 12, стр. 17. .

Я от души желаю успеха в практическом претворении в жизнь этой истины. Желаю потому, что убежден в правоте мудреца: революцию делают не голодные люди, а сытые, которых не накормили лишь один день.

Люди, которые отказали Хрущеву в похоронах у Кремлевской стены, все без исключения были личными выдвиженцами Хрущева. Если бы не Хрущев, то мы никогда не слышали бы имен нынешних членов Политбюро и Секретариата, кроме разве одного Косыгина (он был выдвиженцем Жданова). Но и его вернул из опалы Хрущев. Даже Суслов выдвинут Хрущевым (в 1929–1930 годах Суслов был преподавателем Промакадемии; Хрущев, начавший здесь свою карьеру, и рекомендовал Суслова в аппарат ЦКК). В чем же причина того, что как раз эти люди отказали Хрущеву в посмертном почете быть похороненным в пантеоне коммунистических апостолов? Причина только одна: Хрущев — убийца бога КПСС, Сталина. Хрущев физически уничтожил головку НКВД, он политически уничтожил сталинское Политбюро, он закрыл концлагеря, он на двух съездах партии и от имени партии разоблачил не только Сталина, но и всю преступную систему его властвования на протяжении трех десятилетий. Отсюда — раскол в мировом коммунизме и начало духовной эмансипации в СССР. За все это ему мстят его ученики.

Но я хочу писать не об этом, а о том, как было подготовлено политическое убийство Хрущева 14 октября 1964 года. События, предшествовавшие этому, лучше всего характеризуют моральный облик нынешних владык Кремля.

Только Фуше и Талейран умудрялись оспаривать друг у друга рекорды приспособленчества к быстро сменявшимся режимам и главарям революционной и послереволюционной Франции, но сталинцы побили все их рекорды в условиях, когда приспособление к очередному режиму зависело не только от способности менять цвет и вкусы, на и от готовности нового, как правило, скептического повелителя поверить, что вы не такой же хамелеон, каким был он сам при своем предшественнике.

Делать карьеру у Ленина было просто: надо было лишь признавать его верховенство и обладать талантом политика и деловитостью практика. При Сталине условия делания карьеры резко меняются. Преданность режиму личной власти Сталина, талант нерассуждающего исполнителя, принципиальная беспринципность в политике, жестокость, доходящая до бездушия, — таковы были главные требования. Исходя из этого, Сталин подбирал всю иерархию партаппаратчиков сверху донизу. В числе их был и Хрущев.