К Тарасов - Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца
- Название:Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
К Тарасов - Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца краткое содержание
Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- А как зимою началось восстание, - продолжал Володкович, - и нет, уже позже, в марте, Северин прислал письмо. "Назревают великие события, - писал в письме, - считаю, отец, что и Михал должен откликнуться. Благослови его, и пусть приезжает в Вильно. И денег ему следует иметь рублей триста на необходимые покупки". Это значит, - пояснил Володкович, - на оружие. Я и Михала не пустил, да он и сам был против такой поездки, слава богу, у него иные взгляды, и денег не послал. А послал по указанному адресу просьбу оставить гиблое дело, вернуться в университет, учиться, служить Родине мирным трудом. И с того дня по вчерашний от него нам ни ответа, ни привета не поступало.
- Сколько бессонных ночей было в эти месяцы, - сказал Володкович. Гадаешь в темноте: жив? убит? в каземате сидит? обнимемся ли когда вновь? Ну вот, два дня назад и обнялись. Отвоевался мой сынок, добрел до родного дома, чтобы на моих глазах застрелиться. Уж лучше бы погиб в бою. Хоть и плохо так говорить, но все было бы лучше. Говорит: "Я уеду, отец, мне деньги нужны". Я дал Северину тысячу рублей. Мы попрощались с ним около семи часов. Зачем стрелял в себя? Где ходил три часа?
- А вот вы подымались звать Северина? - спросил я.
- Никуда я не подымался, - ответил Володкович. - Ни к чему. Я своими глазами видел, как он из усадьбы ушел. Это для Лужина говорилось. Я не понимаю, и как мне понять, что его толкнуло...
- А деньги?
- Что деньги? - переспросил Володкович.
- Вы дали ему деньги? Где они?
- Деньги! - тоскливо сказал Володкович. - Что мне в них? Но вы правы, надо сказать, пусть посмотрят.
- Вот мы с вами поговорили, - сказал Володкович, - мне стало легче. Странно, в тяжкую минуту хочется говорить, другого человека приобщить к своему горю. И, право, легче, - повторил Володкович. - Вы, верно, добрый человек, и я вас прошу, ведь у меня еще двое детей...
- Не беспокойтесь, - ответил я. - О нашем разговоре никто не узнает.
XXI
На втором этаже было четыре комнаты: две - окнами в парк, две - на главный двор. Напротив лестницы в простенке между дверями висела картина в позолоченном багете, изображавшая бой шляхты с татарами. Всем татарам волею художника была придана отвратительная внешность, противники их, мало того что были прекрасны, все отличались богатырской силой - разваливали басурман надвое. Впрочем, и среди шляхты трое или четверо упали с коней, пронзенные стрелами, и в красивых позах умирали. Я вспомнил нашу кадетскую столовую, где за два года изучил до малейших деталей сражения наших войск с французами, шведами и освобождение князем Пожарским Москвы. Под воздействием трех этих картин я долгое время находился в уверенности, что войска других стран намного отличаются в худшую сторону от наших ростом, силой, благообразием и храбростью. Но будучи в пятьдесят девятом году в Париже, я обнаружил, разглядывая батальные полотна, что отталкивающим обликом и слабостью духа художник наделил наши полки, французов же наоборот представил отменными удальцами. "Такова сила искусства, - объяснил мне, потешаясь над моим возмущением, хозяин картин. - Кисть художника служит национальной гордости. Желаемое выдается за действительное".
Какое-то время я постоял у патриотического произведения, сравнивая татарское и шляхетское оружие, а в особенности конскую сбрую, показанную с хорошим знанием.
В стороне проскрипела дверь. Я обернулся и увидел Михала. Мы поздоровались.
- Я к вам, - сказал я и повторил то, что сказал ранее господину Володковичу.
Молодой человек пришел в сильный испуг.
- Господин штабс-капитан, - пролепетал он, - я вас молю, не используйте это нам во вред. И почему, почему мы должны отвечать за чужие дела?.. Я не беспокоюсь о себе, но отец, Людвига...
- Вы излишне боитесь, - сказал я. - И не надо об этом. А вы вот что скажите: сколько денег дал Северину ваш отец?
- Отец не совещался с нами насчет суммы, - ответил Михал. - Вернее всего, немного.
- Видите ли, Михал, - сказал я. - Если Северин взял деньги, то он не должен был стреляться, а уж коли застрелился, то и деньги целы.
- Какое это имеет значение? - спросил Михал. - Я не понимаю.
- Огромное. Мне не хотелось говорить вашему отцу - ему и без того тяжело, но вам я могу сказать. Вот мое рассуждение: отец дал деньги Северин покончил с собой - денег при нем нет - значит, их некто взял...
- Слуги? - сказал Михал. - Нет. При всем множестве недостатков наши слуги - честный народ. Но это легко проверить.
- Желательно проверить. Если денег в одежде Северина нет, то следует думать, что ваш брат убит. И второе. Как получилось, что вы, назначив свидание на Шведском холме, забылись явиться?
- Вам и это известно, - вздохнул Михал. - Ну что ж, я вам отвечу. Утром пришли двое мужчин, представились как друзья Северина и завели речь о деньгах. А тут Лужин меня зовет. Вот и условились попозже встретиться. А потом мне стоило больших просьб выклянчить у отца триста рублей. В связи с этим и опаздывал. Приезжаю, гляжу, человека хоронят - того, что утром приходил. А второго, пристав сказал, живым схватили...
Михал замолчал, услышав шаги на лестнице. Появился слуга и сказал:
- Паныч, вас зовет отец.
- Обождите меня, - попросил Михал. - Побудьте здесь, вот моя комната пройдите. Я скоро вернусь.
Еще слышался перестук его каблуков по ступеням, как отворилась дверь, возле которой мы беседовали, и на этаж вышла Людвига.
- Я слышала ваш разговор, - сказала она. - О, не подумайте, что я подслушивала, это произошло случайно. Он всегда был равнодушен к Северину. Они и денег пожалели. Им бесполезно говорить...
Ну, влип, с досадой подумал я.
- Мой брат боролся против вас, - говорила Людвига. - Я за него молилась, я просила молиться ксендза. В этом доме только мы были друзьями. Остались друзьями навек! Я не верю, что он ушел. Я не могу надеть траур. Господи, я готова отдать жизнь, чтобы хоть год, хоть один день побыть вместе... Еще день назад он был здесь, и было весело, и наш дом казался мне прелестным. А сейчас - место скорби... Отзвуки шагов брата... последних шагов... и страстное ожидание увидеть его тень... хотя бы тень... Вчера взяла стакан и вижу на дне отражение - Северин... Нам следовало остановить его, удержать, оставить дома, упросить, а получилось, что мы безразличны... это обидно для страдающего сердца... Ангел-защитник спасал брата в бою пуля обходила его. Но и что? Легко ли ему было? Надо уходить, убегать на чужбину, в безызвестность, из тех мест, где прошло детство и где нам, несмелым, негордым, благоприятствует судьба... Мы остаемся благоденствовать, а он должен мыкаться по свету, не имея крова и очага... Об этом не говорили - это чувствовалось, окутывало всех, как туман; дышалось тяжело, все были печальны... Он спешил уйти, потому что хотел остаться... Да, теперь я это понимаю... Но поздно... Вы сказали - Северин убит. Молчите! Молчите! - остановила меня Людвига, видя мое желание возразить. - Брат был волевой, деятельный, серьезный, он был герой. Ночами я не смыкаю глаз. Вы можете думать, что я не владею собой, что мной движет несчастье, нервное потрясение, женская чувствительность... (Она не ошибалась, я думал именно так.) Нет, нет, только боль и любовь. Вы что-то знаете, чего мы не знаем. Скажите, кто, кто отнял его у нас?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: