Борис Тураев - Древний Египет

Когда Птолемеевское господство заменилось римским, положение египетского жречества и народа сделалось значительно хуже, что было особенно чувствительно потому, что последние Птолемеи успели в сильной степени подвергнуться воздействию великой страны и её культуры. Правда, и римские императоры в Египте, впервые сделавшиеся царями, по внешности выступают на стенах храмов как фараоны и главы религии, но их политика была ещё более последовательно направлена к лишению жречества всякого политического и экономического значения; оно должно было стать одним из звеньев в цепи фискального высасывания страны. Так как лишь весьма ограниченное количество жрецов было освобождено от поголовной подати, то для большей части их было невозможно получение римского гражданства; последнее для египтян было затруднено и тем, что необходимой ступенью к нему было поставлено гражданство Александрийское. Даже эдикт Каракаллы мало облегчил это положение. От римской эпохи неизвестно из туземцев ни одной крупной личности, но бывали случаи, когда лица, носившие египетские имена, официально просили о замене их греческими. Однако и Риму пришлось многому поучиться у Египта; не без влияния его государственности принципат постепенно переходит в автократию, республиканские формы заменяются бюрократическими, упорядочивается финансовая система древнего Рима. Но особенно сильно было влияние на весь мир египетской религии. Она победоносно шествовала по всему пространству империи; благочестивые писатели, вроде Плутарха, посвящали египетскому богословию специальные трактаты. Идея бессмертия, очищения и загробного бытия, выраженная в египетской религии с особенной наглядностью, делала её привлекательной в эту эпоху исканий и чаяний измученного человечества. Исида сделалась теперь универсальной богиней; недавно найден греческий гимн в честь её, в котором она ублажается как богиня всего мира, отождествлённая почти со всеми женскими божествами греческого Олимпа и Рима, где процессии её можно было видеть даже после того, как в самом Египте древним культам пришёл конец и александрийский Сераней был разрушен. Вместе с богами в Европу переселялись и их символы и вообще произведения египетского искусства, вызывая и туземные подражания. Домициан строит на Марсовом поле храм Исиды и переносит из Египта обелиски, сфинксы и т. п., воздвигает он и собственные обелиски в Беневенте и помещает на них от своего имени иероглифические надписи. Известен интерес к Египту имп. Адриана, вилла которого в Тибуре заключала в себе настоящий музей египетских древностей, наполнивший вместе с предметами, найденными в почве Рима, целую залу в Ватикане и давший, между прочим, известный нам памятник Уджа-Гор-ресента, современника первого персидского погрома.

В самом Египте в эллинистическо-римскую эпоху «обе культуры текли самостоятельными руслами, но между ними образовался поток смешанного типа. Греческое искусство самостоятельно развивало элементы, перенесённые с родины, присоединив к ним придатки и вызвав к жизни стиль барокко, особенности которого не обусловлены ни Элладой, ни Римом. С другой стороны, туземное искусство продолжает творить по древним образцам, не имея уже сил обновиться — это стареющее искусство, постепенно теряющее понимание предания. Наряду с этим, новые находки доказали существование туземного искусства, возрождающегося через приятие греческих элементов, вернее сказать, александрийско-египетского искусства, которое в равной мере знает и ценит и греческие, и египетские формы, употребляет их, когда следует, и умеет искусно применять их к новым комбинациям. Это — смешанная культура, выработавшаяся из состояния помеси до известной самостоятельности; она не только сопоставляет, но действительно учится творить и оказывается способной к развитию» (Шрейбер). Египетские формы и идеи господствуют в храмах, созидавшихся в эту эпоху, в Филах, Эдфу (строился 237–57 гг.), Эсне (со 165 г. до Деция), Дендера, Эль-Кала (при Клавдии). Греческого влияния здесь весьма мало. Надписи уверяют, что планы утверждены ещё Тотом и Имхотепом, что все храмовые принадлежности изготовлены по точным предписаниям древних книг и помещены в сокровенное место, в которое никогда не проникали никакие иноземцы от «обитателей песков» до современных владык «Хауинебу» включительно. Храмы по большей части прекрасно сохранились; они построены по раз определённому, ненарушавшемуся плану, поколения не изменяли здесь, как в Луксоре и Карнаке стройности и целости постройки. Особенностью их является обособленность от окружающего, как бы осквернённого чужеземными варварами мира и непосвящённого взора — они окружены высокой каменной стеной; первый двор, доступный для народа, отделялся от дальнейших залов преградой с барельефами, напоминающей наш иконостас. В толщах стен проделываются потайные коридоры для хранения сокровищ. Изображения и надписи нагромождаются на стенах, как бы покрывая их магической бронёй и давая целые библиотеки: здесь и ритуалы празднеств и мистерий, и рецепты благовонных составов, и каталоги храмовых библиотек, и описи храмового имущества, и мифы, и гимны, и богословские умозрения. Почти каждый большой храм имел специальное отделение, б. ч. на крыше, для мистерий в честь Осириса; из теста, зёрен, земли, благовоний, елея и т. п. приготовлялись фигуры этого бога, возились в процессии по воде в богато освещённых ладьях, сопровождаемых ладьями с другими божествами, затем бальзамировались. «Бог почил в прекрасном гробе, чтобы пробудиться и взлететь на небо в виде феникса». Жрецы пели над его телом высокопоэтический плач. Возвращение божества к новой жизни было в «святое утро» после «священной ночи» и символизировалось прорастанием зёрен в фигурах Осириса. Храм в Филах является в данные эпохи особенно почитаемым; подобно Карнаку он привлекал к себе внимание поколений и представляет настоящий музей поздних периодов египетской истории. Здесь Осирис почитался, как бог Нила. Осирис — Орион, Исида — Сотис; Осирис — Нил, Исида — поле; он — отец богов, Нил, наполняющий сию землю водою жизни, дающий цвести деревьям от пота своего; при его появлении они оживают; он — владыка росы, дающий произрастать зелени. «Ты, Нил, изливающийся во время своё, от истечений которого живут боги и люди, приходящий в свою пору, рождающийся в своё время; твои члены обновляются — ежегодно». На острове Биггэ к северу от храма, покоилась местная реликвия — правая нога Осириса, из которой вышли оба источника великой реки, найдя её, Исида поспешила к Ра возвестить, и верховный бог издал указ: «Соберитесь, сотворим, чтобы он излил Нил, будем вечно ездить к его святому месту». И сам остров Филы превратился в корабль, чтобы ежегодно перевозить богов. Указ об освящении и неприкосновенности святого места Фил написан Ра, Шу и Гебом… Культ здесь сравнительно новый, как пограничный с Нубией, он привлекал паломников из неё, даже из её диких племён. И греки чтили египетских богов, но особенно привлекал их заупокойный культ. На этой почве преимущественно и происходило религиозное воздействие древней туземной религии на пришельцев, и образовалось то среднее течение, о котором говорит Шрейбер. Уже Птолемей I понял важность существования богов и культов, в которых были бы слиты элементы обеих религий. В Египте каждая династия имела своего бога-покровителя, обыкновенно, бога столицы. И вот Птолемей вводит для Александрии и своей династии такого бога в лице Сараписа, окутав это событие в покров таинственных историй и сказаний и сославшись на авторитет наиболее видных представителей обеих религий — верховного жреца и историка Манефона. Новый бог был, по облику, грек из Синопа; его статуя изготовлена художником Брикенсом, но имя его — египетское «Осирис-Апис» — умерший Апис, и этим самым он оказался близким к Осирису и заупокойному культу, чрез который подчинялись местной религии и греки, и сирийцы, и римляне. Они бальзамировали тела, хоронили на общих кладбищах и часто по египетскому обряду. Вошло в обычай давать покойным участие в радостях земной жизни, сохраняя их мумии в домах, причём саркофаг, или чехол, ставился на ножную часть в особом ковчеге, дверцы которого растворялись у лица. В погребениях греков появляются предметы, объясняемые из египетского культа — фигурки плакальщиц, фигурки мальчиков, заменяющие ушебти, амулеты, обнажённые лежащие фигурки и т. п. Маска на лице к концу I в. превращается в некоторых областях, особенно в Фаюме, в художественные портреты, исполненные восковой краской (энкаустика) или темперой. Иногда эти портреты, представляющие покойника в лучшую пору его жизни, вставляются в расписные погребальные пелены, представляющие умершего на ладье среди Осириса и Анбиса. Греческое искусство с египетским ремеслом и верованиями причудливо сочеталось на этих своеобразных памятниках, прототипах наших икон, — в музее Киевской Духовной Академии находятся две иконы с Синая IV в. совершенно такой же восковой техники и формы. В некоторых местностях Египта вместо писанного на доске портрета изголовья саркофагов имеют расписанные портретные гипсовые головы, приподнятые, как бы знаменующие воскресение; на многих из них изображена свастика, пришедшая сюда из Индии. Но искусство смешанного культурного течения производило иногда и грандиозные памятники. Греческие мастера иногда ревностно старались сжиться с египетскими формами, и им нередко удавались произведения египетской скульптуры, в которых только подпись автора выдаёт национальность последнего. Но по большей части архитекторы и скульпторы греки египтизировали механически, часто без достаточного понимания туземного стиля. Но они не могли преодолеть стремления к новым образованиям — и здесь центр тяжести их способностей. Никогда ранее греческая архитектура не была столь изобретательна, как в эпоху и в стране Птолемеев, и то, что она не разучилась образовывать типы, дает её изобретениям историческое значение (Шрейбер). К произведениям этого рода относится, например, знаменитая усыпальница богатой александрийской египетской семьи нач. II в. по Р. X., ныне Ком-эш-Шугафа. Художники-греки дали, на первый взгляд, как будто нечто неуклюжее, соединив два стиля, из которых не выиграл ни один, но «наряду с неорганическим смешением восточных и греческих форм замечается глубокая и истинная поэзия, смелые картины. И никто не выйдет из катакомбы, не получив сильного и художественного впечатления (Ф. Биссинг). Здесь и египетские боги, и обычная сцена бальзамирования, и жрецы, и священный бык, которому фараон подносит ожерелье, но божества с головами шакалов имеют вид римских воинов или вместо ног тело змея, жрецы изображены необычно, портретные статуи погребённых по идее египетские, по исполнению уже почти греко-римские; саркофаги чисто эллинистического типа, с гирляндами. Особенно интересны колонны, представляющие египтизацию коринфского ордера путём лотосовых цветов перехватов, уреев и т. п. Колонны эти встречаются не только здесь и являются интересным продуктом творчества смешанной культуры.