Тимоти Снайдер - Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

К концу октября 1941 года Глобочник выбрал местом для нового газового объекта город Белжец на юго-востоке от Люблина. Изменение планов по использованию этого места показывает сдвиг нацистских утопий от уничтожающей колонизации к уничтожению как таковому. В 1940 году Глобочник основал в Белжеце место каторжных работ и мечтал о том, что два миллиона евреев будуть рыть там противотанковые рвы руками. Он вынашивал такие фантазии, потому что предыдущая версия «окончательного решения» предполагала депортацию европейских евреев в его Люблинский округ. В этом случае Глобочник должен был бы довольствоваться не более чем тридцатью тысячами евреев для принудительных работ в Белжеце. Он наконец отказался от проекта по обороне в октябре 1940 года. Годом позже, после разговора с Гиммлером, он придумал другой способ эксплуатации объекта – истребление евреев [520].

Глобочник искал и нашел способ убийства евреев немцами на запад от линии Молотова-Риббентропа, где не хватало персонала для массовых расстрелов и где немцы не хотели в помощь себе вооружать поляков. Для функционирования объекта в Белжеце требовалось всего несколько немецких командующих. Основную рабочую силу предоставят еврейские рабы. Охранять комплекс и управлять им будут преимущественно люди, отобранные из тренировочного лагеря в Травниках Люблинского округа, которые не были немцами. Первыми узниками Травников были пленные красноармейцы, которых привезли туда из других лагерей для военнопленных. В Травниках преимущественно содержались мужчины из Советской Украины, но также и представители других советских национальностей, в т. ч. русские, и попадались люди еврейского происхождения – но все они были выбраны случайно. Немцы отдавали предпочтение советским немцам, если таковые имелись среди пленных [521].

Изменение миссии мужчин из Травников, как и изменение назначения Белжеца, раскрыло трансформацию гитлеровских утопий. Согласно начальному плану Глобочника, эти мужчины должны были служить полицейскими под командованием немцев в захваченном Советском Союзе. Поскольку Советский Союз не был завоеван, мужчин из Травников можно было подготовить к исполнению другого задания – к работам на комплексе по уничтожению газом польских евреев. Люди в Травниках ничего не знали об этом общем замысле, когда их отбирали для работ, и не имели ни политических, ни личных интересов в этой политике. Для них Польша была чужой страной, а польские евреи – чужим народом. Они, видимо, были очень заинтересованы в этой работе как в спасении от вероятной голодной смерти. Даже если у них и было мужество не подчиняться немцам, они знали, что не могут просто так вернуться в Советский Союз: покидая дулаги и шталаги, они несли на себе клеймо немецких коллаборантов.

В декабре 1941 года мужчины из Травников, одетые в черные униформы, помогали строить платформу и подъездные пути, которые позволяли пустить в Белжец поезд. Советские граждане поддерживали своим трудом немецкую политику уничтожения [522].

Белжец не планировался как лагерь. В лагерях люди ночевали. Белжец должен был стать фабрикой смерти, где будут уничтожать прибывших евреев.

Уже существовал немецкий прецедент подобного заведения, куда людей привозили под вымышленным предлогом, говорили им, что нужно принять душ, а затем травили угарным газом. С 1939-го по 1941 год в Германии функционировали шесть заведений, которые использовались для истребления инвалидов, душевнобольных и других людей, которые, как считалось, были «недостойны жить». После проведения испытаний по отравлению газом польских инвалидов в Вартеланде гитлеровская канцелярия организовала секретную программу по уничтожению немецких граждан. В ней принимали участие врачи, медсестры и начальники полиции; одним из ее главных организаторов был личный врач Гитлера. Медицинская наука массового уничтожения была проста: окись углерода (или угарный газ СО) гораздо лучше образует соединение с гемоглобином, чем гемоглобин с кислородом (О2), и таким образом блокирует доставку кислорода красными кровяными тельцами к тканям. Жертв приводили якобы для медицинского осмотра, заводили в «душевые», где их травили угарным газом, выпускаемым из канистр. Если у жертв были золотые зубы, им предварительно рисовали мелом на спине крестик с тем, чтобы после вырвать зубы. Дети были первыми жертвами: родители получали лживые письма от врачей о том, что те умерли во время лечения. Большинством жертв программы «эвтаназии» были немцы-неевреи, хотя немецких евреев с инвалидностью попросту убивали без какого-либо предварительного отсеивания. В одном из таких убийственных заведений персонал отметил десятитысячную кремацию, украсив труп цветами [523].

Окончание программы «эвтаназии» совпало с миссией Глобочника по разработке нового метода уничтожения газом польских евреев. К августу 1941 года, когда Гитлер, боясь сопротивления внутри страны, приказал приостановить программу, на ее счету было уже 70 273 жертвы и она создала модель обманчивого убийства летальным газом. Остановка программы «эвтаназии» оставила без работы группу полицейских и врачей с определенными навыками. В октябре 1941 года Глобочник пригласил эту группу людей в Люблинский округ работать на его фабрике смерти для евреев. У девяносто двух из примерно четырехсот пятидесяти человек, служивших Глобочнику в деле уничтожения газом польских евреев, был предыдущий опыт работы в программе «эвтаназии». Самым главным из них был Кристиан Вирт, который был инспектором программы «эвтаназии». Как сказал глава гитлеровской канцелярии, «большая часть моей организации» должна была использоваться «для решения еврейского вопроса, которое расширится вплоть до предельно возможных последствий» [524].

Глобочник был не единственным, кто пользовался опытом команды «эвтаназии». Газовые камеры в Хелмно (в Вартеланде) тоже использовали технический опыт программы «эвтаназии». Если Люблинский округ Глобочника был экспериментальной площадкой деструктивной стороны гиммлеровской программы «германизации», то Вартеланд Артура Грейзера был площадкой самой актуальной депортации: сотни тысяч поляков были перевезены в Генерал-губернаторство, а сотни тысяч немцев прибыли из Советского Союза. Грейзер столкнулся с той же проблемой, что и Гитлер, но в меньших масштабах: после всех перевозок евреи все еще оставались и к концу 1941 года не наблюдалось никакого правдоподобного места для их депортации. Грейзеру удалось депортировать несколько тысяч евреев в Генерал-губернаторство, но на их место прибыли евреи, депортированные из других частей Германии [525].