Герд Кёнен - Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945

Теперь перед Паке ясно вырисовывалась четкая линия будущих союзов: «Советская республика — наша стража на Востоке, мы — ее стража на Западе [90] Ассоциация с названием немецкой патриотической песни «Стража на Рейне» (Wacht am Rhein). — Прим. пер. … Взаимная поддержка с перспективой присоединения романских государств». Для этого нужна только твердая революционная воля: «Мы обязаны сейчас решительно встать во главе свободных народов, и тогда завоюем массы Франции, Румынии, Австрии, славянских народов. Величайшие завоевания — и без аннексий!» {427} 427 Ibid. S. 171 ff.

Это, надо сказать, поразительно напоминает планы, которые он разрабатывал в своих статьях во время войны (1914–1915 гг.). Сам он ничуть не стыдится возврата к ним, напротив, старается еще и перещеголять все немецкие «идеи 1914 года»: «Возникнет не “Срединная Европа”, но тем не менее Европа, опирающаяся на Германию, — от Ла-Манша до Урала, от Нордкапа до Сицилии…» {428} 428 Ibid. S. 173–174.

Теперь Паке был окрылен планами и лозунгами революционной мобилизации, которые выдвинули большевистские руководители перед лицом намечавшейся победы Антанты на Западе. Так, 3 октября в кабинете Радека он услышал об «историческом» ночном заседании ВЦИК и Московского совета. На нем было зачитано письмо Ленина, в котором тот — еще с больничной койки — призвал коммунистов России до весны поставить под ружье в Красную армию 3 млн. чел., а также подготовить продовольственные резервы: «1) чтобы отразить усиленное нападение Антанты на Россию, 2) чтобы быть готовыми поспешить на помощь германской рабочей революции, если ей будет угрожать англо-американский империализм…» В своем распоряжении о мобилизации Ленин в заключение сказал: «Богатые ресурсы и людские массы России и организационный талант германского рабочего класса снова вправят соскочивший с петель мир» {429} 429 Ibid. (запись от 3 октября 1918 г.). S. 175 f. .

Опять возникает сомнение, говорил ли это Ленин в действительности. В позднейшей, отредактированной печатной версии его письма ничего похожего нет; здесь речь идет только о братской «помощи немецким рабочим, если обстоятельства поставят их в трудное положение в их борьбе за освобождение от чудовищ и зверей империализма» {430} 430 Lenin W. I. Schreiben an die Gemeinsame Sitzung des Gesamtrussischen Zentralexekutiv-Komitees und des Moskauer Sowjets, 3. Oktober 1918 // LW. Bd. 28. S. 90 ff. . [91] В полном виде цитата читается так: «Прежде всего удесятерим свои усилия по заготовке запасов хлеба. Постановим, что в каждом крупном элеваторе создается запас хлеба для помощи немецким рабочим, если обстоятельства поставят их в трудное положение в их борьбе за освобождение от чудовищ и зверей империализма»: Ленин В. И. Письмо Объединенному заседанию вцик, Московского Совета с представителями фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов 3 октября 1918 г.// ПСС. Т. 37. С. 99. — Прим. пер.) Но Радек, видимо, передал Паке слова Ленина в таком виде. А тот, забыв дипломатическую осторожность, принял их за чистую монету и не мешкая отправил в Берлин телеграмму с изложением мнимого заявления Ленина: «Если требования немецкого пролетариата будут удовлетворены, Россия будет готова вместе с Германией выступить против Америки, Англии и Франции» {431} 431 Телеграмма генерального консула Хаушильда в МИД от 3 октября 1918 г. См.: РА-АА. Deutschland Nr. 131. Geh. Bd. 51. B1. 31. Телеграмма с продолжением, о которой Баумгарт пишет, что не обнаружил ее (Baumgart W. Deutsche Ostpolitik. S. 175, Fn. 720), находится там же: B1. 60–61. .

В таком взбудораженном состоянии Паке в начале октября отправился в Германию. Тем сильнее ошеломило его то, что он там увидел. В Берлине царило «ощущение надвигавшейся катастрофы». В одном разговоре в Военном министерстве фон Герварт, выглядевший совершенно растерянным, охваченный пессимистическими настроениями, объяснил ему: «Lever en masse [92] Поднять всех (фр.). — Прим. пер. ? Уже поднимали с 1914 года…» {432} 432 Paquet A. Politisches Tagebuch V (запись от 9 октября 1918 г.). S. 180. Предложения о последней всеобщей мобилизации для принуждения к умеренному миру, публично высказанные в эти дни недолго пробывшим на посту рейхсканцлера принцем Максом Баденским, а также Вальтером Ратенау и другими, которые Паке с его московским опытом собирался поддержать, так и не были услышаны.

Дома во Франкфурте Паке 12 октября перед редакционным совещанием во «Франкфуртер цайтунг» еще раз проработал свои предложения по совместной с Россией революционной политике: «Зачитаю письмо Ленина. Обрисую позицию советского правительства, изложу свою альтернативу. Настроение весьма бодрое» {433} 433 Ibid. (запись от 12 октября 1918 г.). S. 181. . Эта политическая «альтернатива» была теперь окрашена чуть ли не в национал-большевистские тона: «Если мы — совместно с Россией — не сделаемся самым революционным народом на земле и не социализируем всю Европу вплоть до южной оконечности Апулии и до лапландцев на Нордкапе, — то из нас ничего не получится. Для этого немецкому народу необходим процесс колоссального переучивания» {434} 434 Ibid. (запись от 19 октября 1918 г.). S. 185. . На этот процесс, однако, он смотрел с мрачным сомнением: «Уточняю. Мы уже находимся в революции; но немец не революционер, как и немецкий рабочий… (Да и с чего бы нам им стать: у нас, правда, были Маркс и Лассаль, но только один Гервег; У русских же целая революционная литература с Достоевским, Толстым и Мережковским… Русские всегда жертвовали своей жизнью, их не напугаешь пулями и виселицами. Откуда взяться У нас такому мужеству?)» {435} 435 Ibid. S. 184. Выделено в оригинале. .

В личных заметках Паке со все большей яростью обрушивается на прежде обожествлявшийся им немецкий народ, «который не заслужил ничего лучшего, чем сейчас в конце войны, сопровождавшейся безумными жертвами, оказаться в позе нищего; потому что это было глупо, тупо, хуже чем при безначалии… Лицемерный, завистливый сброд! Скопище рабов! Идиоты!.. А наши “герои” хотели выиграть войну против всего мира не гениальностью, а одной только грубой силой. Чтоб их черт побрал. Мне уже тошно смотреть на эту унылую серую военную форму, на лица измученных мужчин» {436} 436 Ibid. (запись от 18 октября 1918 г.). S. 181 f. .

Когда он возвратился в Берлин, «настроение банкротства», охватившее всех, усилило его ярость и ледяное презрение, которое обратилось теперь и на символы прусско-германского имперского величия {437} 437 Ibid. (запись от 20 октября 1918 г.). S. 186. . Все пошло шиворот-навыворот. Так, он слышал, «что против большевизма формируется “фронт от Вестарпа до Шейдемана”». Для него это было непостижимо: «Только этого еще не хватало! кое-кто поговаривает о том, что Иоффе будет снят… Тупость, растерянность, беспомощность! Ясного взгляда и твердой воли не найти» {438} 438 Ibid. (запись от 21 октября 1918 г.). S. 189–190. . Все ужасным образом опровергало его прежние представления о мировом порядке: «Древнее германское кайзерство теперь действительно гибнет: как прусское, так и австрийское. Лишь теперь осуществляется 1806 год [93] 1806 год — переустройство Европы Наполеоном, конец Священной Римской империи германской нации, появление на карте Европы новых государств. — Прим. пер. … Вечерний сумрак над Западной Европой. Новые народы на Востоке, и на Дальнем Востоке, и на Дальнем Западе. Pax Americana» [94] Буквально: «американский мир, мир по-американски» (лат.). Идеология доминирования США в мире. — Прим. пер. . {439} 439 Ibid. S. 190.