Йоахим Радкау - Природа и власть. Всемирная история окружающей среды

Чем большей институциональной власти добивается экологическое движение, тем более острыми невольно становятся его внутренние проблемы. Уже профессионализация и кооперация с промышленностью и политикой повлекли за собой процессы фракционирования и отчуждения. К настоящему времени защитники ландшафта конфликтуют со сторонниками ветровых электростанций, любители дикой природы с поклонниками традиционных культурных ландшафтов, а борцы за нетронутость с менеджерами экотуризма. Идеал природы многозначен, его нельзя привязать к одной определенной концепции или к одной определенной технологии. В исторической перспективе просматривается опасность нетолерантного догматизма и необходимость постоянного переосмысления идеалов природы, новых дискуссий между всеми участниками и заинтересованными сторонами. Если «зеленые» политики даже в экологических вопросах порой значительно проигрывают в сравнении с политиками традиционными, то отчасти это объясняется тем, что экологическое движение часто представляло себе будущее как императивы самой природы, а не как политические цели, для достижения которых необходимо преодолевать сопротивление и искать союзников. Кроме того, многие экологические проекты представляют свои будущие цели вне времени и практически не содержат рефлексий о том, какие приоритеты отвечают современной ситуации (см. примеч. 90).

Поскольку у эффективного глобального управления отношениями между человеком и природой нет никаких шансов, а уровень развития политики со всеми ее институтами лишь отчасти соответствует комплексности и изменчивости экологических проблем, человечество, как это и было всегда в его истории, будет, видимо, в существенной степени зависеть от способности природы к самоисцелению. Поэтому наиболее надежную почву оно найдет там, где будет оставлять природе резервы, а не вторгаться со своим интенсивным пользованием в самые укромные ее уголки. Идеал «устойчивости» обернется обманом, если будет служить экологической легитимации тотального освоения последних резервов. Традиционное сельское хозяйство также было обязано своей «устойчивостью» «скрытым резервам»! (См. примеч. 91.) Такой взгляд позволит преодолеть противоречия между защитниками дикой природы и теми, кто стремится к устойчивости.

Охрана среды – это в сущности забота о будущем. Но мы не знаем, какое нас ожидает будущее, – вот где таится сложность! Стремление к «устойчивости», постулирующее вечность мира, каким мы его видим сегодня, упорное старание удержать его приводят к опасным иллюзиям. Нужно быть готовым к непредвиденному. Это еще один аргумент для осторожности, не слишком большого оптимизма. Оптимизм способствует линейным прогнозам и ложной уверенности и легко приводит к полному забвению негативного опыта прошлых эпох. В 1997 году в одном из ревизионных отчетов ( Quality-Assurance ) о работе Всемирного банка сделано заключение, «что утрата институциональной памяти есть естественное следствие институционального оптимизма» (см. примеч. 92). Многочисленные частичные успехи экологической политики увеличивают иллюзию безопасности. В реальности история окружающей среды и сегодня далеко не исчерпывается историей экологической политики, то есть историей, целенаправленно осуществляемой людьми. По сути она остается историей незапланированного, непредвиденного, историей подвижного и изменчивого симбиоза между человеком и природой. Это принципиальная проблема охраны среды, зафиксированная в жестких институтах (см. примеч. 93). Возможно, «блуждающий взгляд» (см. примеч. 94) – принадлежит ли он историку или экологу-любителю – больше готов к неожиданному. Ведь если с экономических позиций логично верить в «конец истории», то с точки зрения экологии такого конца не предвидится.

1. Raw at A. Life, Forests and Plant Sciences in Ancient India // A.S. Rawat (ed.). History of Forestry in India. New Delhi, 1991. P. 241 f.

2. Jones E.L. Das Wunder Europa. Tübingen, 1991. S. XL.

3. Rackham O. The IIIustrated History of the Countryside. L., 1994. P. 6; Rackham O. The Countryside: History and Pseudohistory // The Historian. 1987. Vol. 14. P. 13–17; кроме того, см.: примеч. III, 117.

4. Стоит заметить, что если в немецкой экологической истории до сих пор в центре внимания стоят проблемы ликвидации отходов в городах, то в США до недавнего времени спорили о том, нужно ли вообще включать города в тематику экологической истории! Дональд Уорстер, Нестор американской экологической истории, скептически относится к «устойчивости» как ведущей цели (см.: Worster D. Auf schwankendem Boden: Zum Begriffs Wirrwarr um nachhaltige Entwicklung // W. Sachs (Hrsg.). Der Planet als Patient. Berlin, 1994. S. 95 ff.). Когда я посетовал ему, что в Европе нет индейской альтернативы, он ответил: «Вам надо выдумать индейцев».

5. Теоретические предпосылки см.: Uekötter F. Confronting the Pitfalls of Current Environmental History: An Argument for an Organisational Approach // Environment and History. 1998. Vol. 4. P. 31–52.

6. Размышления о концепции этой книги см.: Radkau J. Wald– und Wasserzeiten oder Der Mensch als Makroparasit? Epochen und Handlungsimpulse einer humanen Umweltgeschichte // J. Calliefi u.a. (Hrsg.). Mensch und Umwelt in der Geschichte. Pfaffenweiler, 1989. S. 139–174; Radkau J. Unausdiskutiertes in der Umweltgeschichte // M. Hettling u.a. (Hrsg.). Was ist Gesellschaftsgeschichte? Festschrift fur H.-U. Wehler. München, 1991. S. 44–57; Radkau J. Was ist Umweltgeschichte? // W. Abelshauser (Hrsg.). Umweltgeschichte. Gottingen, 1994. Sonderheft von Geschichte und Gesellschaft. S. 11–28; Radkau J. Beweist die Geschichte die Aussichtslosigkeit von Umweltpolitik? // H.G. Kastenholz u.a. (Hrsg.). Nachhaltige Entwicklung. Berlin, 1996. S. 23–44; Radkau J. Natur als Fata Morgana? Naturideale in der Technikgeschichte // Kulturamt Stuttgart (Hrsg.). Natur im Kopf. Stuttgart, 1994. Bd. 2. S. 281–310; Radkau J. Unbekannte Umwelt: Von der altklugen zur neugierigen Umweltgeschichte // Praxis Geschichte. 1997. Bd. II. Hf. 4. S. 4-10. Более новую литературу см. в: Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. 1997. Bd. 48. S. 479–497; 1999. Bd. 50. S. 250–258, 356–384.

1. Radkau J., Radkau О. Praxis der Geschichtswissenschaft: Die Desorientiertheit des historischen Interesses. Düsseldorf, 1972. S. 149–157; Koselleck R. Wozu noch Historie? // Historische Zeitschrift. 1971. Bd. 212. S. 2.

2. Toynbee A.J. Der Gang der Weltgeschichte. Stuttgart, 1954. S. 81; Anderle O. Das universalhistorische System Arnold J. Toynbees. Frankfurt/M, 1955. S. 196 f.

3. Braudel F. Frankreich. Bd. 2. Stuttgart, 1990. S. 183. Другое мнение высказывает Э. Ле Руа Ладюри, который описывает периодическое бедствие перенаселения. От жалоб на винокуренные заводы, которые завышали цены на древесину и сливали гнилую воду в окрестностях, он просто отмахивается: «Прогресс не остановить!» (см.: Le Roy Ladurie Е. Les paysans de Languedoc. Paris, 1969. P. 268).

4. McNeely J.A., Sochaczewski R.S. Soul of the Tiger: Searching for Natures Answers in Southeast Asia. Honolulu, 1995. P. XV. Индонезийский трансмиграционный проект, «самый амбициозный в мире проект в сфере расселения», по которому миллионы бедных индонезийцев были переселены из густонаселенных внутренних островов на внешние острова, повлек за собой не только массовое обнищание, но и крупномасштабное экологическое бедствие (см.: Rich В. Die Verpfändung der Erde. Stuttgart, 1998. S. 43–47).