Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 11. Друзья из берлоги

РАЗМЫШЛЕНИЯ О НОВЫХ ЦЕННОСТЯХ ГОРОДСКОГО УСТРОЙСТВА

Я знаю два города, над которыми летом можно услышать жаворонка. Один из них — Суздаль, город-старик, другой в сравнении с ним — младенец: пятнадцать лет назад на том месте, где он стоит, пахали, а на склонах к реке пасли коров. В Суздаль едут любоваться красотой древности. Окский молодой городок, получивший в наследство от стоявшей поблизости деревеньки название Пущино, строился скоро и споро, и стол архитектора, когда обдумывали, каким должен быть центр биологической науки, стоял, как видно, где-нибудь в уголке проектной конторы. Эта беда коснулась, впрочем, многих молодых городков, похожих, как инкубаторские цыплята. Сейчас оплошность эту по мере возможностей исправляют. В Пущине исправляют, надо сказать, успешно. Анафеме преданный в свое время красный кирпич сейчас снова в руках строителей — постройки последних лет сообщили городу новые краски, а нынешний коллектив архитекторов с хорошим вкусом и молодым энтузиазмом разрушает холодноватое однообразие первой застройки. Детский городок, например, сооружен недавно из бревен. Терема, крепостная стена, скамейки, качели — все дерево. И посмотрите на снимок, как хорошо оно сочетается с привычными нам домами.

Приезжая сюда, каждый раз видишь что-нибудь новое и радуешься: город обретает своеобразие.

Но главной его ценностью является то, что над ним так же, как и над древним Суздалем, весною поет жаворонок. Эта ценность сегодня особая, ее имеют немногие города, и она замечается сразу же всеми, кто приезжает в Пущино.

«Ой, какой у вас воздух! Как тихо, сколько всего зеленого, звезды как видно. И Ока, эти дали…»

Приезжала сюда недавно группа французских ученых. Люди они много всего видавшие. Когда показывали гостям лаборатории пяти биологических институтов, жилые постройки, Дом ученых и школы, они говорили: «Да, хорошо», — принимая, однако, все как само собой разумеющееся. А вот когда очередь дошла до зеленых посадок, переходящих одна в другую, до лощин и оврагов, поросших деревьями и кустами и сохраненных рядом с большими домами, гости сразу же оживились. На идущем к реке зеленом откосе непосредственные французы поскидали обувку и, закатав штаны и придерживая юбки, резвились как дети, давая повод сопровождавшему их мэру Пущина Вячеславу Лазареву поразмышлять над некоторыми новыми ценностями городской жизни.

— Природа у вас начинается прямо с порога, — говорили французы, — вы сами-то понимаете, сколько мудрости проявили, не застроив этот берег?

Мэр улыбнулся.

— А как же. Хорошо понимаем…

* * *

Природа не была изгнана из этого нового поселения на Оке. Давним предшественником города было тут Спасс-Тешиловское городище — сторожевое место, откуда (далеко видно!) посылались сигналы огнем о приближении к Московскому государству татар. Каменный город не тронул пятисотлетних поросших травою валов, оставил их по соседству, укоренившись на берегу ниже древнего городища. Однако и это место высокое. Из многих домов увидишь серебристую ленту Оки, зеленый берег с бегущими вниз дорожками по траве, с ивняком и березами в понижениях. А за рекою синеют дали Приокско-Террасного заповедника. «Когда забивали тут первый кол, я слышал бормотание тетеревов, а вот тут, над оврагом, до сих пор тянут вальдшнепы», — рассказывает один из строителей-старожилов.

Биологи, которым предстояло тут поселиться, заглавным пунктом житейской программы определили: «Природа должна стать частью города». Не все удалось тут сделать, как думалось. У строительства своя логика, свои издержки и неожиданные повороты. Наблюдая горы вывороченной земли, груды бетонных плит, рычащие бульдозеры и целую рощу высотных кранов, я с трудом представлял себе город, о котором мечтали биологи. И сами они поняли: одной мечты маловато, нужны усилия и даже борьба.

С чем приходилось бороться? Всего не перечислишь. Ну, например, важно было следить, чтобы не появились весьма распространенные баррикады мусора, отделяющие города от природы. Важно было задерненный покров спуска к Оке уберечь от гусениц и колес (и значит, уберечь от эрозии). Важно было всюду где можно сохранить естественную растительность, не превратить живописнейшие овраги в свалки, не злоупотреблять асфальтом (пользоваться где можно плитами, между которыми растет трава), уберечь от застройки подступы к знаменитому городищу и так далее, до разных мелочей, которые, как известно, сильны тем, что их много.

У каждой идеи свои мученики и герои. Тут можно было бы перечислить много людей, неравнодушных к тому, каким вырастет город.

Среди них академик Александр Спирин, члены-корреспонденты Академии наук Георгий Скрябин и Генрих Иваницкий. Их авторитет, реальная власть, возможность распоряжаться средствами, экологическая грамотность много значили при решении возникавших проблем.

Но известно, как нужны в таких случаях «беспокойные люди», которые за все болеют, во все вникают, все видят, готовые ради дела «дойти до самого бога», люди стойкие, бескорыстные, наживающие обыкновенно и друзей, и врагов.

Таких людей оказалось немало: биолог Елена Юмакова, инженер-строитель Галина Недорезова, конструктор Лев Козлович.

И особо надо назвать ученого-биофизика, профессора Бориса Вепринцева. Он в числе первых переселенцев в Пущино из Москвы и стал патриотом нового города. Тут Борис утвердил себя как ученый, тут к нему пришла известность «человека, который записывает голоса птиц».

(Пластинки Вепринцева с записями звуков природы разошлись миллионными тиражами.)

Но при всех заботах научных и лично творческих Борис добровольно взвалил на себя и ношу общественную — возглавил местное отделение Всероссийского общества охраны природы.

Общество это в целом, по личному опыту знаю, не очень боеспособное и в драку не лезет. Но тут, в Пущине, борцы за охрану природы заставили с собой считаться, и фамилия Вепринцев стала в некотором роде символом. Слова «Я вот пойду сейчас к Борису Николаевичу…» для нарушителя утверждавшихся принципов городского устройства означали малоприятную перспективу иметь дело со стойким профессором.

Среди самых знаменитых побед по охране природы тут называют отказ применять в городе ядохимикаты. Если не ошибаюсь, это единственный город в нашей стране, где растения ядами не опрыскивают, и потому много летом в Пущине птиц, потому слышишь в этом городе погремушку кузнечика, в центре, в парке, тут видишь вдруг муравейник, видишь, как бабочки, «заблудившись», садятся на цветную косынку ребенка, играющего в траве.