Светозаръ - Быстьтворь: бытие и творение русов и ариев. Книга 1

Эти два направления европейской исторической школы не только были положены в основу интерпретации прошлого, но и стали путеводными в преобразовании человечества. То есть мы видим, что взгляды на прошлое так или иначе воздействуют на развитие человечества. Здесь совсем неважна суть идеи (её положительное содержание), главное, чтобы эта идея была привлекательна и отражала интересы определённой части того или иного общества, народа, этноса. Реализация этих двух направлений европейской исторической школы дало европейцам и связанным с ними народам два закономерно присущих им явления: революции и мировые войны XX столетия.

Нам нет необходимости рассматривать подробно первое направление европейской исторической школы, а достаточно проанализировать второе, как более наукообразное и к тому же оказавшее неизмеримо большее влияние на развитие Русского Народа и нашего Отечества. Объединяет Гегеля и Маркса идея о том, что прошлое всех народов универсально и что в нём действуют общие и объективные по характеру законы. У обоих прошлое человечества имеет, по существу, три ступени развития. У Гегеля — восточный (азиатский), греко-римский (античный) и германский (европейский) миры. Натянутость и неполнота такого подхода очевидны. К тому же ярко выражена локальность взгляда, ограниченного, по существу, Европой.

Маркс увидел ограниченность Гегеля и придал взгляду всемирный характер, поделив прошлое человечества в подготовительных материалах к «Капиталу», на докапиталистическую, капиталистическую и посткапиталистическую формации. Однако схематичность этого подхода тоже очевидна, и он вынужден был в предисловии к «Критике политической экономии» расширить своё толкование докапиталистической формации, поделив её на:

• азиатскую;

• античную;

• феодальную.

Однако противоречий избежать не удалось, так как последовательности смены формаций не получалось. Античная уже исчезла, а азиатская продолжала существовать. Более или менее была понятна только смена феодализма капитализмом. Смена капитализма посткапитализмом была намечена только в теории самим Марксом и требовала ещё подтверждения на практике, зачатков этой смены даже не существовало. Дальнейшая работа марксистов над развитием человечества привела к тому, что его поделили на следующие формации:

• первобытно-общинную;

• рабовладельческую;

• феодальную;

• капиталистическую;

• коммунистическую.

Эта трактовка также не устранила ошибки Маркса. Сменяемости формаций не получалось, но при этом ещё и смешали социальную организацию людей (общину) со способом производства. Кроме того, рабовладельческий способ производства ограничили античным периодом, в то время как рабовладение довольно широко используется до настоящего времени. Рабство как способ и метод эксплуатации людей возникло вместе с государством и будет существовать в более или менее широких масштабах до тех пор, пока будет существовать государство.

Неверный подход в определении периодизации прошлого человеческого общества и навязывание всем без исключения единого всемирно-исторического взгляда не позволили марксистам уйти от явных противоречий. Таким образом, попытки Гегеля и Маркса надеть на историю человечества европейский намордник не удались, хотя они, рассматривая этот вопрос, действовали в одном направлении. В остальном они расходятся. Особенно хорошо это видно на примере их взглядов на государство.

Гегель трактует государство как наличное бытие нравственной идеи. В этом просматривается идеализм Гегеля, его непонимание зависимости смены социальной организации людей от объективных и субъективных факторов. Маркс увидел этот идеализм, но в основу замены одной социальной организации людей другой положил лишь экономический базис, что и не позволило ему правильно предсказать будущее государства. У него получилось, что:

• во-первых, государство должно исчезнуть, так как его не было якобы до рабовладельческой формации;

• во-вторых, государство — это якобы орудие эксплуатации, существующее для угнетения трудящихся масс, а поэтому его нужно сломать.

Отсюда революции и мировые войны. Однако государство никуда не делось, как бы марксисты этого не желали. Потерпев неудачу в сломе государства, они вынуждены были его строить на свой лад, отложив его исчезновение на далёкое будущее. В этом как раз впервые обнаружилась несостоятельность марксизма. Отмирание государства у Маркса, теории постройки будущего общества, — одно из наиболее слабых мест во всей его идеологии.

Не менее слабым местом является установка на развитие средств производства, якобы предопределяющих смену социально-экономических формаций. Здесь мы видим повторение мышления христиан. Как мы уже видели выше, появление христианства — лишь отражение сложившегося status-quo-перехода государства в имперский период своего развития. Так и теория Маркса является лишь отражением интенсивного развития индустрии XVII–XIX веков.

Поэтому Маркс страдает той же болезнью, что и христианство — близорукостью и ограниченностью взгляда на происходящие процессы. Их различает то, что у христиан все беды сваливались и сваливаются на несовершенство человека, а у Маркса все надежды возлагались на развитие производительных сил. Из рассмотрения вообще или почти выпадали другие, не менее важные, чаще более значимые факторы общественного развития.

Промышленно-индустриальное развитие страны далеко не всегда определяет её роль и возможности во взаимодействии с другими странами. За примером далеко ходить не надо. Китай перед вторжением хуннов, тюрок, монголов и других народов был страной, которая в экономическом отношении была более развитой, чем его противники, но это не спасло его от сокрушительного разгрома. Только огромное численное превосходство да длительность борьбы позволяли ему, в конечном счёте, отражать нашествия.

Другой пример, уже из сегодняшнего дня, — это крушение марксизма и распад СССР. Даже без вооружённой борьбы огромная страна с мощным промышленно-индустриальным потенциалом крепко связанных и взаимозависимых производств развалилась в одночасье. Разумеется, не обошлось без внешнего воздействия. Война, которая то затухая, то разгораясь, велась между коммунистическим и антикоммунистическим блоками, оказала, конечно же, своё воздействие на распад и гибель социалистической системы. Это была особая война, в которой вооружённая борьба уже не занимала первое место. Создание ядерного оружия и страх перед его применением сместил вооружённую борьбу на второй план. На первое место вышли: гонка вооружений, информационно-психологическая война, экономическая и политическая борьба, действия пятой колонны (агентов влияния) и т. д.