Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

ЦГАЛИ СПб., ф. 82. оп. 3, ед. хр. 45. л. 98–98 об.

ЦГАЛИ СПб., ф. 389. оп. 1, ед. хр. 6, л. 11.

Там же.

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 47, л. 4.

Шмит еще в первые советские годы занимался детским художественным образованием и, по всей видимости, включал этот сектор для собственного руководства.

20 марта 1930 г. Шмит опять пишет в Главнауку и Лупполу, указывая, что если принят план реорганизации Назаренко и если еще ему нет замены — то пусть дадут ему отпуск на две недели без сохранения содержания (ЦГАЛИ СПб., архив Ф. И. Шмита, ф. 389, оп. 1, ед. хр. 43, л. 8, 9).

ЦГАЛИ СПб., ф. 82. оп. 3, ед. хр. 45, л. 102.

Дата назначения нового директора устанавливается по официальному письму Шмита в ГУС от 5 апреля 1930 г., где он пишет: «Сего числа мною подписан приказ по ГИИИ о сдачи должности Директора Института М. В. Серебрякову» (ЦГАЛИ СПб., ф. 389, оп. 1, ед. хр. 43, л. 11). Приказ об отставке в фонде Института не сохранился.

См. яркую характеристику Серебрякова в кн.: Краснов-Левитин А. Э. Лихие годы. 1925–1946: Воспоминания. Paris: YMCA-PRESS, 1977. С. 369–370.

См. о единственном выступлении Серебрякова на собрании в ЛГУ 6 сентября 1946 г., состоявшемся в связи с печально знаменитым постановлением А. А. Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград» (1946), где он говорил в прениях об общих упущениях в работе (см.: Дружинин П. А. Идеология и филология. Т. 1. С. 460).

В конце 1920-х годов политредактор по зрелищам Ленинградского областного отдела по делам литературы, издательств и зрелищ, в начале 1930 г. председатель Ленреперткома. В анкете, посланной в Наркомпрос весной 1930 г., против его фамилии значится «научной квалификации не имеет» (ГА РФ, ф. 2307, оп. 15, ед. хр. 114, л. 1).

Впоследствии, во время антикосмополитической кампании, он окажется, волею судеб, в рядах «антипатриотической группы театральных критиков» и подвергнется проработке ( Дружинин П. Л. Идеология и филология. Т. 2, по указателю имен).

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 47, л. 1–2.

Там же, л. 28–28 об.

Там же, л. 6–7.

Там же, л. 34–34 об. После исключения из ГАИС, куда Михайлова была переведена с остатками институтских сотрудников и вместе с Назаренко и где возглавляла Литературную секцию, в 1930-е гг. работала в ИРЛИ, участвуя в сборниках о творчестве Горького; в 1940-е гг. — редактор «Нового мира».

Там же, л. 8–9 об.

Единственным исключением явился фигурирующий в списке теоретик театра С. Л. Цимбал.

11 апреля 1930 г. Ф. И. Шмит вновь утвержден действительным членом ГИИИ (ЦГАЛИ СПб., архив Ф. И. Шмита, ф. 389, оп. 1, ед. хр. 22, л. 5; ед. хр. 157, л. 6).

Немировский возглавлял музыкально-акустическую лабораторию при МУЗО, которая была к этому времени расформирована.

Впрочем, неуязвимость Балухатого, возможно, объясняется не столько недосмотром, сколько лояльным поведением. Среди планов и отчетов о его работе в Пушкинском доме 1931–1932 гг. имеются сведения об участии в заседаниях, посвященных критике «переверзианства» на Украине, в обсуждении «курсов по современной литературе» в свете «Письма Сталина о критике», в заседании «Разоблачение методологических позиций сотрудников ИНЛИ <���Института литературы. — К. К. >» (РО ИРЛИ, ф. 25, ед. хр. 370, л. 431–431, 350–352). См. также упоминание о его «многостраничных доносах в Москву» (к сожалению, без указания источника) в книге П. А. Дружинина (Идеология и филология. Т. 1. С. 413).

13 октября 1930 г. на совещании Президиумов было решено утвердить в составе Сектора современного искусства сверхштатными сотрудниками А. М. Астахову и Н. П. Колпакову — в Фольклорный кабинет при Комитете искусств народов СССР; здесь же Жирмунский подает ходатайство зачислить в штат М. К. Азадовского, также в Фольклорный кабинет (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 47, л. 38 об., § 8 протокола совещания от 13 октября 1930 г.).

Там же, л. 41 (§ 5).

Там же, л. 10–11.

Там же, л. 12.

Там же, л. 28.

Там же, л. 34 об. — 35.

Там же, л. 38.

Там же, л. 37.

Правда. 1929. 2 июня. № 124. С. 4.

Перед чисткой Наркомпроса // Правда. 1929. 16 декабря. № 296. С. 2.

Литературная газета. 1930. 13 января. № 2. С. 3.

Это постановление упоминается в документах отчета о чистке от 26 октября 1930 г. (ГА РФ, ф. 406, оп. 1, ед. хр. 1123, л. 72).

ГА РФ, ф. 406, оп. 1, ед. хр. 1123, л. 75.

Научный работник. 1930. № 11/12. С. 41.

Литературная газета. 1930. 13 января № 2. С. 3.

РГАЛИ, ф. 1527, архив Б. М. Эйхенбаума, оп. 1, ед. хр. 807, л. 25.

Там же, л. 26.

Никого из этих личностей, имевших, как на подбор, самые распространенные в России фамилии, установить не удалось.

Адрианова-Перетц явно ожидала неприятностей. Вероятно, этим было вызвано ее странное выступление 18 февраля 1930 г. на заседании фольклорной группы «о предполагаемой реформе Института и о плане работ фольклорной группы на ближайшее время, в частности о формах общественной работы, о необходимости подчеркнуто классового изучения современной деревни и о желательности работать в ГИИИ в качестве комплексной группы изучения современной деревни. Общественную работу проводить в виде сотрудничества с ЛЭТ и по возможности в виде открытых лекций и докладов в Рабочем университете. Считать необходимым тщательный учет классовых группировок в искусстве современной деревни» (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 32, л. 82).

Н. А. Крижановская, сотрудник ИЗО, библиотекарь ГИИИ.

А. С. Булгаков, театровед широкого профиля, один из старейших сотрудников ТЕО.

И. В. Карнаухова, сотрудник Фольклорного сектора, чтец-исполнитель народных сказок.

Е. П. Сачавец-Федорович, сотрудник ИЗО, специалист по древнерусской живописи.

См. главу «Подступы к ликвидации».

В машинописи, видимо, опечатка: «бесплатно» вместо «бесплановое».

Е. А. Шолпо, экспериментатор и изобретатель акустических приборов, вместе с Л. Г. Немировским возглавлял музыкально-акустическую лабораторию при МУЗО; с 1931 по 1951 г. руководил Лабораторией графического звука в Ленинграде.