Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

На протяжении всех пяти лет своего сотрудничества со «Временем» в качестве внутреннего рецензента Шульговский обдумывает мысль о том, что собственно бульварные романы не следует оценивать с художественной точки зрения: «С художественной стороны к нему подходить нельзя, да он и не задается такими ценностями. Как роман приключений он написан занятно, имеет весьма сложную интригу и целый ряд авантюр на каждом шагу. Есть сцены и недурные в художественном смысле <���…>. Но это все — в пределах достоинств авантюрного романа, как такового» (внутр. рец. от 1 октября 1925 г. на: Норд Ф. Р. «Битва за медный рудник» — Nord ER. «Der Kampf um die Kupfergrube», 1924); другой роман, «чистейшая авантюра в чисто американском духе», может быть интересен именно «как роман авантюрный<���…> Для любителя таких вещей, читателя бульварного. <���…> Если принять эту вещь сознательно, как авантюрный и даже бульварный роман, и согласиться на это, то тираж, конечно, обеспечен» (внутр. рец. от 17 августа 1927 г. на: Кауфман Реджинальд Райт «Слепой» — Kauffman R. W. «Blind Man», 1927); книга может быть написана «хорошо как экзотическая Вампука» (внутр. рец. от 23 марта 1927 г. на роман Пьера Шалена «Злоба албанки» — Chanlaine Pierre «I’Albanaise et sa haine», 1927), «немного вампукистое, но вполне приемлемое произведение <���…> роман испанистый, но не макулатурный» (внутр. рец. от 28 августа 1927 г. на французский перевод испанского романа Мануэля Акосты и Лера «Любовники из Гренады» — Acosta у Lera Manuel «Les Amants de Greñade», 1927). Все перечисленные романы во «Времени» не вышли.

Рецензент пытается выработать особый способ оценки бульварных произведений: рецензируя роман из эпохи американского сухого закона и признавая, что он «принадлежит к типу несомненно бульварных произведений <���…> в нем имеется достаточно приключений и эротических сцен, и ревности, и выстрелов, и убийств для того, чтобы найти себе читателя. В этом отношении перевод можно спокойно издавать», — Шульговский задается вопросом, непосредственно связанным с его собственной самоидентификацией: «удобно ли для нашего издательства выступать с этой вещью?» — и приходит к выводу, что удобно, «приняв во внимание, что здесь не может быть и речи о художественном значении романа, что здесь идет разговор о несомненном бульваре в американском духе, но имеющем все же известное значение и способном найти себе читателя» (внутр. отзыв от 7 марта 1926 г. на роман Виктора Льона «Пираты виски» — Llona Victor «Les pirates du whisky», 1926). Иными словами, оценивая бульварную книгу, следует исключить собственно художественные соображения и оценивать ее только по критериям социальным (развлекательности, успеха, фактографического интереса и проч.). К такому же разделению художественной и социальной (понимая под последней как социальную злободневность, так и развлекательность приключенческого романа) функций бульварной книги приходит в эти годы и другой, более литературно просвещенный рецензент «Времени» Р. Ф. Куллэ, оценивая этот же роман Виктора Льона: «Если рассматривать роман под углом зрения „агитпропа“, он, пожалуй, имеет общественное значение, но как художественное произведение — ничтожен <���…> если в нем что и заслуживает внимания, то это <���…> приключенческая сторона плохенького романа из разряда „приключения пиратов на суше и на море“» (внутр. рец. от 18 марта 1926 г.) [617].

С 1926 года, когда получение отобранных Д. А. Лутохиным книг прервалось, издательство, вероятно, стало требовать от внутренних рецензентов более дифференцированной и определенной оценки потенциального спроса и цензурности книг из потока, бессистемно шедшего от переводчиков. Шульговский старательно повторяет в своих рецензиях поставленные перед ним издательством вопросы: «Прежде всего необходимо выяснить, насколько сейчас в публике имеются требования на такого рода романы, <���…> а во-вторых, — есть ли надежда на пропуск таких произведений в цензуре» (внутр. рец. от 3 мая 1926 г. на роман Октавуса Роя Коэна «Кроваво-красное алиби» — Cohen Octavus Roy «The Crimson Alibi», 1919), однако оказывается не в состоянии свести все разнородные вкусовые требования и в 1927–1929 годах вырабатывает для своих рецензий, уже немногочисленных, схему, по отдельности оценивая «тип романа» (например: «бытовой, но с психологией», «английский семейно-бытовой серьезный»), «тему», «литературность» (например: «очень изящная, но не выходящая из типичности французского адюльтерного романа»), «идеологию» (варианты: «нет», «обыкновенная», «невинная», «подходящая»), а также «цензурность». Наиболее гротескным выглядит в его рецензиях раздел «читатель», свидетельствующий о степени его отчуждения от этого читателя: «контингент публики <���…>: школьный возраст, богаделенка, очень средние домашние хозяйки», «читатель комсомолец; среднего уровня и мелодраматически настроенная домашняя хозяйка; охотники», « читательский кругдля не особенно ловких, еще неопытных лиговских хулиганов до 15 лет и для прислуги старого режима».

Необходимость учитывать одновременно вкус разных категорий малопонятных ему читателей, цензуры и критики постепенно приводит Шульговского к утрате способности дать издательству определенный ответственный совет, его рецензии превращаются в место разыгрывания бесплодных диалогов между разными инстанциями вкуса. Даже рецензируя легкий юмористический роман, «веселенький пустячок», он погружается в гущу неразрешимых вопросов и вместо личного решения изобретает разные вкусовые мнения: «Могут ли „критики“ упрекнуть Издательство за перевод? Могут, конечно, но для добродетельных умов здесь есть отвод: герой романа вначале бездельник, делается после постигших его приключений деловым и работающим человеком <���…>. Т. о. в книге есть „мораль“. Может ли книга иметь успех в публике? Безусловно. Для чтения в вагоне и вообще для самого легкого чтения. „Зазорно“ ли издавать такую книжку? Скорее — нет. <���…> Направление упреков „критики“ будет такое: роман — пуст, грубо подогнаны комические положения, среда — светская, следовательно неинтересная и позорная, ничего поучительного нет и т. п. Это все будет преподнесено с упоением, но в таком случае вообще нельзя издавать книг для „легкого чтения“» (внутр. рец. от 8 ноября 1926 г. на роман Фредерика Стюарта Ишема «Ничего кроме правды» — Isham Frederic S. «Nothing but the Truth», 1914; роман не был переведен), а рекомендовав сборник рассказов популярнейшего Клода Фаррера (типично французские любовные рассказы, «но сорта изящного и тонкого <���…>. Вообще книга принадлежит к типу подлинных belle letters»), в конце концов отказывается принимать решение: «P. S. Обдумав еще раз цензурную сторону книги, прихожу к необходимости снять с себя ответственность за уверенность в благополучном исходе. Кто знает?!» (внутр. рец. от 21 февраля 1926 г. на книгу Клода Фаррера «Звери и люди, которые любили» — Farrère Claude «Bêtes et gens qui s’aimèrent», 1920).