Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

В отличие от Шульговского и Розеншильд-Паулина, Куллэ был способен как к историко-литературной контекстуализации предлагаемых к переводу книг, в том числе и самых новых, поскольку, судя по его статьям в периодике, имел доступ к свежим европейским журналам, так и к более трезвой и дифференцированной оценке возможной рецепции, хотя и разделял крайний пессимизм Шульговского относительно вкуса нового читателя: «В этом романе есть все, что нужно для „захватывающего“ интереса: подвиги, благородство, любовь, верность, убийство, подозрения, таинственность, разбойники, переодевания, дуэли, схватки с людьми и быками, интриги, золото, плен, выкуп, злодейство и т. д. и т. д. Нельзя признать за этим романом художественных достоинств: он очень бойко сделан, но не написан художником. Для современного широкого читателя он заманчив, как кино, как пьянящая чепуха легкого умственного развлечения и с этой стороны успех его обеспечен, как успех всякого кино-романа. Серьезный читатель будет его читать разве только в вагоне или перед сном на даче» (внутр. рец. от 12 мая 1926 г. на: Причард К. и Гэскет Причард. «История любви дона Кью» (Prichard К. and Hesketh Prichard «Don Q’s love story», 1909); другой роман «глуповат. Вроде романов Уэдсли и других искусных рукодельниц. Во всяком случае это не настоящая литература, а занимательное чтение для невзыскательных девиц и дам на амплуа совбарышни и домохозяйки. <���…> Может быть я не справедлив и строго сужу. Я нахожу и роман Уэдсли „Пламя“ тоскливым дамским рукоделием, а он имеет успех у домашних хозяек и невзыскательных читателей среднего типа. Этот роман такой же. Мне он отвратителен, многим он будет по душе. Только это не художественное произведение» (внутр. рец. от 17 февраля 1927 г. на: Кеннеди Маргарита. «Верная нимфа» — Kennedy Margaret «The Constant Nymph», 1924). Впрочем, это не мешало Куллэ верно оценивать популярные у этого читателя жанры — он дал «Времени» удачные советы перевести кинематографический роман Жана Дро: «Это, конечно, слегка бульварно, но проистекает из самой установки на кино. Роман вполне можно назвать „кинороман“ <���…>. Это легкое, веселое, забавное чтение, на котором просто можно отдохнуть. Вполне цензурной» (внутр. рец. от 17 ноября 1927 г. на: Drault Jean «Galupin touriste», 1927; издан во «Времени» под загл. «Похождения Галюпена» в 1928 г.) и «Знак Зорро» Мак Кэллея (Me Culley Johnston «The Mark of Zorro», 1919), американская экранизация которого 1919 года как раз вышла на советские экраны (внутр. рец. от 28 апреля 1926 г.; рус. пер. вышел во «Времени» в 1926 г.).

Куллэ также определил для «Времени» нижний допустимый уровень беллетристики, отвечающей вкусам среднего читателя — это женские любовные романы английской писательницы Оливии Уэдсли (Wadsley Olive, 1859–1959), которые, при явной литературной второсортности, имели огромный успех [629]. В своих «Этюдах о современной западно-европейской и американской литературе» Куллэ уделил отдельный пассаж «Пламени» Уэдсли как показателю низкого вкуса современного читателя (равно «буржуазного» и советского): «Мораль не слишком глубокая, волна эмоций не слишком высокая, но вполне отвечающая запросам ищущего „тихой пристани“ — благополучной развязки без потрясения „основ“ — читателя… Поразительный успех, сопровождавший эту книгу, как, впрочем, и большинство пошлых романов Уэдсли, свидетельствует весьма недвусмысленно о <���…> „культурном“ уровне общества <���…>. К сожалению, и в переводе она нашла своих восторженных читателей» [630]. Во внутренних рецензиях для «Времени» Куллэ использовал имя Уэдсли в нарицательном смысле — как, например, в желчном отклике на очередной женский роман из жизни евреев в Америке: «Более пошлого, более бездарного романа мне никогда не приходилось читать. В нем широко развернута психология мелкого мещанства, местечковых интересов, он тенденциозен, совершенно чужд художественности и богат клеветой. <���…> По моему переводить эту дребедень не стоит, но помня Уэдсли, Езерскую [631]и проч. не исключаю возможности появления этой книги на рынке. Желательно — не в изд. „Время“» (недат. внутр. рец. на: Эдна Фербер «Самостоятельная Фанни» — Ferber Edna «Fanny Herself», 1917); другой английский роман «не сложен и не глубок, но читается легко. Если возвести Уэдсли в первую степень, то получится Дипинг. <���…> Роман простой, не слишком умный и буржуазно добродетельный в стиле английской мещанской морали. Читателей и особенно читательниц он поэтому будет иметь очень много, ибо он значительно лучше Уэдсли. Но это не первосортное произведение. Сезонный роман. Он цензурен и очень легко написан. Для тиража стоит перевести» (внутр. рец. от 13 ноября 1927 г. на: Д. У. Дипинг «Кити» — Deeping George Warwick «Kitty», 1927).

В целом оценки Куллэ ориентированы на сформировавшийся в его сознании компромиссный тип книги, который мог бы удовлетворить требованиям советского книжного рынка и при этом не навредил бы репутации издательства, отчасти напоминающий тот механический гибрид массового, интеллигентного и цензурного вкуса, который сложился у Шульговского, но сравнительно более трезвый и реалистичный. Это новый роман иностранного автора, уже известного русскому читателю — как, например, французская писательница из социальных низов Маргарита Оду (Audoux Marguerite, 1863–1937), славу которой принес ее первый автобиографический роман «Мари Клэр», вышедший в 1910 году во Франции с предисловием Октава Мирбо и уже в 1911 опубликованный в России не менее чем в десятке разных переводов — который «не является выдающимся произведением» и «относится к типу средней литературы, но написан с большим чувством, тонко и довольно художественно. <���…> Он бесспорно составил бы занимательное чтение для не слишком требовательного, среднего читателя, вернее читательницы» (внутр. рец. от 18 февраля 1927 г. на роман Маргариты Оду «Из деревни на мельницу» — «De la ville au moulin», 1926; вышел во «Времени» под заглавием «Хромоножка» в переводе под ред. и с предисл. Р. Ф. Куллэ в 1927 г.). Другой роман, который, по оценке Куллэ, «вполне отвечает интересам и уровню нашего среднего читателя. Я бы сказал, что это тот самый тип романа, который максимально отвечает требованиям, не раз высказывавшимся, как нормальные пожелания для подлежащего переводу произведения. Все ленинградские издательства, конечно, согласятся его перевести» (внутр. рец. от 21 января 1927 г. на: Albert Daudistel «Wegen Trauer geschlossen», 1926; выпущен «Временем» как: Даудистель Альберт «Закрыто по случаю траура» / Пер. с нем. М. Венус под ред. В. А. Зоргенфрея. 1927) — отчасти того же рода, что и роман Оду: его автор уже извести отечественному читателю (по-русски выходил автобиографический роман Даудистеля «Жертва» [632]); роман идеологически (т. е. с точки зрения цензуры) приемлем (автор «принадлежит к передовому слою социалистической интеллигенции Германии» — там же) и при этом по литературным качествам доступен среднему читателю: «Роман не слишком умен и не блещет достоинствами больших литературных достижений автора. Но он безусловно занимателен, цензурен и вполне отвечает интересам и уровню нашего среднего читателя» (там же).