Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Таким образом и этот вариант для нас неприемлем.

Далее «Время» в очередной раз сформулировало те «нормальные» интересы «культуры и просвещения», которыми руководствовалось при издании Роллана и которые И. В. Вольфсон (к этому времени уже арестованный) считал основаниями всякой издательской деятельности [763]:

Мы подчеркиваем, что считаем ошибкой обсуждение всего этого вопроса в целом в плоскости одних только хозяйственных интересов той или другой издательской организации. Если мы настаиваем на том, чтобы музыкологические произведения Роллана издавались только нами, то мы меньше всего думаем о материальных выгодах и боремся не только за свои права, но и за свои обязательства перед Ролланом. Его воля выражена ясно: он передал нам ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ право издания его сочинений в СССР; он дал определенное общественное назначение всему своему гонорару за наше издание; он заявляет, что его музыкологические произведения составляют «сердце» его творчества; он требует, чтобы они были включены в собрание его сочинений, выпускаемое нами под непосредственным его наблюдением и по выработанному им самим плану, он не желает, чтобы они выпускались вне нашего собрания и другим Издательством.

В виду этого мы протестуем против выпуска Вами этих произведений, как против прямого нарушения воли дружественного нашему Союзу иностранного писателя.

При этом издательство хорошо поняло советский язык Музгиза, сообщавшего, что задача подготовляемого ими издания — представить работы Роллана о музыке «с соответствующими критическими замечаниями, которые имели целью надлежащую ориентацию читателя» (письмо Музгиза «Времени» от 11 апреля 1932 г.), и тут же обратилось к московскому музыковеду B. C. Пшибышевскому с просьбой снабдить подготовленные «Временем» переводы книг Роллана «Бетховен. Творческие эпохи» и «Гете и Бетховен», составившие 15 том, «критическим предисловием и послесловием и, может быть, примечаниями, поясняющими советскому читателю марксистскую точку зрения на трактуемые в книге вопросы» (письмо от 29 мая 1932 г.; этого предисловия в изданном томе нет). Кроме того, стремясь, вероятно, опередить Музгиз, «Время» в самом конце 1932 года выпустило 15 том, в который вошли «Гете и Бетховен» (пер. А. А. Смирнова) и «Бетховен. Великие творческие эпохи» (пер. М. А. Кузмина) в обход 14-го тома и невзирая на предупреждение писателя, что «этот „Бетховен“ — первый том серии („Великие творческие эпохи“), работу над которой я рассчитываю возобновить со следующей зимы. Как же вам удастся включить эти тома позднее в ваше издание?» (письмо Роллана «Времени» от 30 апреля 1932 г.). «Время» постаралось закрыть Музгизу возможность выпуска конкурирующего перевода исключительным качеством собственного издания (том был необычайно богато иллюстрирован, подбор оригиналов для иллюстраций выполнил Э. Ф. Голлербах) и большим для своей довольно специальной тематики тиражом (13 000 экземпляров) [764].

Одновременно с конфликтом с Музгизом в 1932 году «Время» вынуждено было бороться с аналогичным и столь же безапелляционно высказанным желанием ГИХЛ выпустить отдельным изданием политические статьи Роллана, прежде всего планировавшееся им продолжение эссе «Прощание с прошлым», которому «Времени» удалось противопоставить выпуск сборника публицистических статей Роллана «На защиту Нового Мира» (см. об этом выше). Что касается 18-го тома собрания сочинений, включавшего публицистические статьи, то материал для него был получен «Временем» зимой 1933/1934 гг. и, вероятно, в значительной степени переведен, однако выпущен был уже Гослитиздатом в 1935 году под общей редакцией А. В. Федорова. Впрочем, подведение итогов послевоенной интеллектуальной эволюции Роллана — продолжение «Прощания с прошлым», которое вышло по-французски в 1935 году под заглавием «Пятнадцать лет борьбы (1919–1935)» — в гослитиздатовский том включено не было, поэтому он, в отличие от томов, которые выпускало «Время», оказался лишен той актуальной синхронизации с эволюцией писателя, к которой стремилось в своей работе «Время».

В конце лета 1932 года «Время» вновь вынуждено было отвечать на претензию Государственного издательства издавать Роллана: ГИХЛ сообщил «Времени» о своем решительном желании напечатать отдельными изданиями «Жан-Кристофа» и «Очарованную душу», «независимо от издания вами в полном собрании сочинений», и потребовал выслать «для ознакомления» копию договора «Времени» с Ролланом (письмо ГИХЛ «Времени» от 13 сентября 1932 г.). Протестуя, «Время» прибегло к той же аргументации, что и в более ранних конфликтах с госиздательством, апеллируя к договору с Ролланом («согласно договору с Роменом Ролланом, он предоставил нам „ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ право издания и переиздания на русском языке всех его сочинений“ и до истечения срока действия договора „НЕ РАЗРЕШАЕТ“ другого издания своих сочинений на русском языке»), к распоряжению Главлита, к «исключительному общественному значению» издания, весь гонорар от которого Роллан пожертвовал «на культурно-просветительные нужды СССР» (письмо «Времени» в ГИХЛ от 15 сентября

1932 г.). Кроме того, как и прежде, «Время» обратилось за поддержкой в Главлит (см. письмо «Времени» в Главлит от 15 сентября 1932 г.). Однако на этот раз государственное издательство сделало Роллану новое, соблазнившее его предложение: если в случае с музыкологическими и публицистическими работами государственное издательство не сулило Роллану тиражей, превышавших тиражи «Времени» («История оперы» была выпущена Музгизом тиражом в 3000 экземпляров, публицистические статьи ГИХЛ предлагал издать тиражом в 5000 — см. недат. письмо ГИХЛ «Времени», штамп о получении 27 декабря 1931 г.), то теперь Н. Н. Накоряков, глава ГИХЛ, предложил Роллану издать его произведения «большим тиражом для широких народных масс», причем утверждал, что именно по этой причине «Издательство „Время“ не воспротивится этой публикации, пока ваш договор с этой фирмой остается в силе», и заранее просил Роллана «по окончании действия вашего договора с Издательством „Время“, срок которого приближается, заключить договор с нашим издательством, чтобы дать нам возможность бесперебойно продолжать выпуск в СССР ваших произведений на русском языке» (письмо Накорякова Роллану от 15 декабря 1932 г.). Роллан с его амбицией «учить, будить, поднимать, вести народ» (письмо Роллана Пертцику от 16 января 1929 г.), конечно, хотел, чтобы его произведения были доступны для «широких народных масс», и солидаризовался с государственным издательством:

<���…> я, так же как и Вы, желал бы, чтобы мои произведения распространялись среди более широкого круга публики, чем тот, который доступен Издательству «Время». Некоторые из моих друзей, возвращающиеся из СССР или живущие там, выразили мне сожаление, что тираж их ограничен, а цена слишком высока. Я хотел бы таким образом, чтобы Вы нашли почву для соглашения с «Временем», которым я лично вполне доволен. Само собой разумеется, что я остаюсь верен договору, заключенному со мной этой фирмой. Но не был ли бы возможен одновременный выпуск одного «роскошного» (или «полу-роскошного») издания, как издание «Времени», и другого народного, выпускаемого Вами?