Юрий Акашев - История народа Рос. От ариев до варягов

Некоторые историки обращают внимание на схожесть ругов со славянами, но объясняют это воздействием славянской среды. Кобычев, например, отмечая, что в эпитафии Мартину Думийскому при перечислении варварских народов, которых этот аббат приобщил к христианству, руги названы в числе народов, живущих по соседству с паннонцами и славянами, делает предположение: «Не исключено, что именно здесь (то есть в Подунавье. – Ю.А. ) руги окончательно утратили свою самобытность и ославянились» [612]. Но это предположение никак не объясняет общепризнанное славянство ругов, проживавших на острове Рюген в Балтийском море.

И лишь совсем небольшая часть историков настаивает на идентичности ругов и русов. Среди последних своей убежденностью выделялся А.Г. Кузьмин. «Тождество ругов и русов не гипотеза и даже не вывод, – писал он. – Это лежащий на поверхности факт, прямое чтение источников, несогласие с которыми надо серьезно мотивировать. …Мы вообще ничего не поймем во многих упоминаниях Руси, если отвлечемся от названного факта» [613]. Но в славянских корнях ругам-русам уважаемый профессор отказывал. Констатируя, что пока остается неясным, на каком языке они говорили первоначально, Кузьмин в ряде работ высказал предположение об их кельтском происхождении, а затем, по его мнению, «руги, как и большинство венедо-герульских племен, восприняли славянский язык, но привнесли некоторые свои предания, которые позднее воспринимались как славянские и даже общеславянские» [614].

Действительно, подтверждений идентичности ругов и русов можно найти множество. И Ругия Балтийская, и Ругиланд, и Киевская Русь в западных источниках именуются и как Ругия, и как Руссия, и как Рутения, встречаются также названия Руйя, Руйяна. Город, основанный русскими участниками 1-го крестового похода (1096–1099 гг.) на территории нынешней Сирии, в разных записях назывался то Ругией, то Руссией, то Руйей. В XIII в. Фома Сплитский, рассказывая о событиях IV в., упоминает Рутению как область, смежную с Паннонией, а это есть Норик, то есть позднейший Ругиланд [615]. Стремление держаться старого латинского написания побуждало императорскую канцелярию Оттона I называть Киевскую Русь Ругией. Поэтому в хронике продолжателя Регинона Прюмского, рассказывающей о неудавшейся попытке Оттона I обратить Киевскую Русь в христианство по западному образцу, русская княгиня Ольга названа «королевой ругов» (regina rugorum). О Либуции и Адальберте, на которых возлагалась христианская миссия в Киевскую Русь, в хронике говорится, что они были «поставлены в епископы ругам» [616]. В комментариях к законам короля Эдуарда Исповедника указано: «Terra Rugorum quam nos vocamus Russeiam» («Земля Ругов, которую мы зовем Руссейей») [617].

Итак, можно с уверенностью утверждать, что руги, рутены, русы – это лишь разные названия одного и того же народа. Но тогда можно утверждать и то, что руги – такие же славяне, как и русы. Однако, как уже было отмечено, в исторической литературе их соотносят с германцами или кельтами, а это логически приводит и к отрицанию славянской принадлежности русов. Поэтому нужно найти подтверждения тому, что руги – это не ославянившиеся германцы или кельты, а изначальные славяно-росы. И такие подтверждения имеются.

Так, например, в «Германии» Тацита (2-ая половина I – начало II в. н. э.) сказано, что ругии живут «у самого Океана» [618]. И в то же время Птолемей (середина II в. н. э.) пишет, что «вдоль всего Венедского залива» живут венеды [619]. А поскольку и под Океаном, и под Венедским заливом понимается Балтийское море (залив океана), то, следовательно, ругии Тацита относятся к венедам, то есть к славянам. В свою очередь, признать в упоминаемых в этих и некоторых других источниках венедах славян (что было сделано уже в первой четверти XIX в.) побуждают три обстоятельства. Во-первых, славянство венедов прямо подтверждается Иорданом, который о последних сказал, что, «хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и мест обитания, преимущественно они все же называются славянами и антами» [620]. Во-вторых, в средние века и новое время этим же этнонимом ( вене, винды ) называли славян германцы, финны и эсты. В-третьих, висленская локализация венедов (Птолемеем и др.) соответствует тому факту, что именно здесь многие археологи и лингвисты находят древнейшие славянские памятники.

Впрочем, славянство ругов подтверждается и напрямую. Так, немецкий хронист Адам Бременский (XI в.) в описании Славянии рассказывает, в частности, и об острове, расположенном «напротив вильцев», которым «владеют руяне, очень храброе славянское племя» [621]. Речь идет, конечно же, о Рюгене и его жителях, которых немецкие источники называют также ругами, ранами, ренами, русами, рутенами.

Продолжая перечень источников, свидетельствующих о славянстве ругов (рогов), можно также привести краткое уточнение, имеющееся в так называемом Раффельштеттенском документе: «Славяне же, которые от Рогов» (Slavi vero, qui de Rogis). Этот же факт подтверждается в «Славянской хронике» Гельмольда (XII в.), который служил в земле прибалтийских славян, а потому был хорошо о них осведомлен. Гельмольд, в частности, пишет, что руги (rugiani) были сильнейшим племенем из западных славян, так как только у них одних имелись князья [622]. Эту же мысль о славянской принадлежности ругов подтверждают и более поздние авторы. Например, немецкий историк А. Кранц, живший во второй половине XV – начале XVI в., называл их в числе полабско-поморских славян, расселившихся на территории Германии [623].

Итак, можно считать доказанным, что руги – это и русы (росы), и славяне. Точнее сказать, это была часть западных росов, восходящих к потомкам древних росов, поселившихся на острове Рюген (Руген, Ругия), от которого происходит и их название: руги, рюги, руяне, ругины, рутены. Семантически все эти слова оказываются сродни древнерусскому рюти, рутии словенскому rjuti(реветь). От этих же слов происходит и русское название месяца сентября – рюень, рувень, что связано с «течкой» и ревом оленей (ср. в старочешском řújě– «течка», отсюда в современном чешском «říje» – название месяца октября). Одного семантического корня оказывается и древнее верхненемецкое «rūhin, ruhen» (рев, рычание). В санскрите корень «ru» имеет два значения: во-первых, «звучать, вопить» и, во-вторых, «ломаться, разбиваться». Именно со вторым значением связано «ruj» (разбиваться на куски), что соотносимо с русским «рушить» или «рухнуть».

Смысл всех этих близких по значению слов в применении к острову Рюген может стать более понятным, если вспомнить, как уже цитированный мною Стивенсон описывает море у берегов острова Арос (Шотландия), который почти смыкается с сушей: «…прилив здесь, стремительно мчась, точно по мельничному водостоку, образует у оконечности суши длинную полосу сшибающихся волн – Гребень, как мы ее называем»; даже «во время полного штиля при отливе… волны закручиваются в водоворотах, вздуваются и клокочут, точно в водопаде, а порой раздается бормотание и ропот, словно Гребень разговаривает сам с собой. Но когда начинается прилив да еще в бурную погоду, … рев волн разносится вокруг не меньше, чем на шесть миль. Ближе к открытому морю вода особенно буйствует, и именно там пляшут пляску смерти огромные валы»; «Господь спаси и помилуй человека, который заслышит кипение этого котла» [624]. А вот что об интересующем нас острове писал в «Космографии» Г. Меркатор (XVI в.): «Остров в древние лета многим пространнее был, неже ныне. Божиею волею промыла вода сквозь той остров и отделила особно остров Руден на удивление всем, что неподобно тому было тако статися, страшными волнами морскими и трясением земли и ветры великими потопило многие домы и костелы и колокольни между Ругией да между Руденом на 5 миль» [625]. На карте, составленной Меркатором, внизу, справа от острова Rugia виден этот небольшой островок Ruden и надпись, гласящая о том, что некогда он был продолжением первого (илл. 35). На обратной стороне карты также пояснялось, что «этот остров некогда был намного больше, чем теперь, и настолько близко подходил к острову Руден, что их отделял узкий пролив, который можно было перепрыгнуть даже с небольшим шестом», а теперь этот пролив «свободно пропускает большие груженые корабли» [626]. После всего сказанного становится понятным, почему о. Рюген заслужил это название – Ревущий (и, что близко и семантически, и фактически, – Рушащий).