Олег Трубачев - К истокам Руси. Народ и язык

В истории соединились – на какой-то момент – ни в чем как будто не схожие Киев и Царицын, и их соединение показалось исследователю поучительным и далеким от произвола. Историю не перепишешь заново, что было, то – было: и «неразумные хазары», как назвал их наш пылкий поэт, и «смысленые поляне», как нарек их древний летописец, – все были; одни, правда, словно затем только, чтобы исчезнуть, раствориться без остатка, кроме разве что в топонимии, в онемевших названиях мест, давно населенных другим народом, с другой речью; другие живут, множатся и поныне. И все-таки по-человечески мы не можем отказать себе в удовольствии присудить авторство Киева славянам, в их числе – «смысленым» полянам, потомки которых здравствуют на днепровских берегах. Тем паче, что и научная этимология не велит иначе.

Не так давно один литератор, вновь всплывший на перестроечной волне, потешался на тему русской «странности» (не так уж и безобидная тема, предназначенная бередить у нас комплекс неполноценности, как будто нам не хватает своего самоедства): странно, дескать, что русские и именуются-то прилагательным ( русские ), а не существительным, как все нормальные нации. Литератору тому не достало грамотности и образованности, иначе он знал бы, что многие из них вообще зовутся прилагательными (Espanol, Halidno, Francais, Deutsch, American, Madyar, Suomalainen).

Случай с русским этнонимом, самоназванием имеет свои особенности, но вначале все было относительно просто. От главного названия народа русь было образовано определение русьскыи , русский , прежде всего – в качестве обозначения страны – Русьская земля , что прослеживается уже с самого начала древнерусской письменности, например, в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона (XI в.). И это употребление первоначально было универсальным начиная от Владимира Святого практически до Петра I: рускiе товары , руские города , рускiе люди , руской лес , князи рустии , руские серебряные деньги , митрополитъ русьскый , русская телъга и многие другие словосочетания, данные с XII века по Картотеке «Древнерусского словаря».

Но эта тенденция оказалась нарушенной по разным причинам. Здесь время взглянуть на языковую сторону вхождения Руси в Европу , ее , так сказать , европейской интеграции , с чем мы впервые сталкиваемся в XVIII веке. Для европейского названия нашей страны вполне подходили уже известные нам Русская земля , Русь . Именно они, кстати, активно употреблялись в первых наших (рукописных) газетах – «Вестях-курантах» первой половины XVII в. Ничто не мешало, например, тем же голландцам, перенявшим у нас приблизительно тогда же название забытой богом Новой Земли – Nowaja Zembla, перенять и наше главное самоназвание, Русская земля . Правда, континентальные германцы тогда предпочли перевод, каковым и явилось немецкое Rusland и его варианты. Но и другой, древнейший вариант – Русь – очень рано проник в Центральную Европу в виде плюраля Russi, Ruzzi (так у анонимного Баварского географа еще IX века). Подобных этнических плюралей было много, и они обычно эволюционировали в книжные названия стран с окончанием на – ia , следуя латинской традиции средневековой Европы. Оттуда ведет свое начало форма Russia , проникшая и в нашу письменность: «государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии …» (1626 г.). Можно сказать, что значительная часть языков Европы сохранила такую форму названия России с того времени: франц. (la) Russie , англ. Russia . И наши южные братья-славяне зовут нас именем той же формы: сербохорв. Pycuja , болг. Русия .

Между прочим, у нас принята форма на «о» – Россия , которую вместе с ударением объясняют с юга, из Византии, ср. греч. Рωssi, a греч. ω в этом слове двусмысленно: возможно, «о», а возможно, и позднее, диалектное «u». Кстати, надо иметь в виду, что после 1453 г. (взятие Константинополя турками) Византия выпала из европейского контекста, хотя и без того европейский контекст был уже сам по себе сложен. Триада форм Россия – российский – россияне кроме нас в точности представлена у поляков: Rosja – rosyjski – гosjanie. Также в украинском: Росiя – росiйський – росiяни , что, возможно, навеяно польским, а в старину там было руський , как в белорусском – рускi , мн. ч. рускiя .

Удвоение «сс» в названии страны Россия – опять-таки следствие заимствования. Вот что думал на этот счет Даль, восставший против двойного «сс» даже в слове русский : «только Польша прозвала нас Россией , россиянами , российскими , по правописанию латинскому, а мы переняли это, перенесли в кириллицу свою и пишем русский !» (Словарь, 2-е изд. IV, с. 114).

Все же существенным изменением стало употребление прилагательного российский вместо русский . Картотека Древнерусского словаря не знает россиян раньше эпохи Петра, позднее они встречаются у Ломоносова в рассуждении о «высоком штиле», у Карамзина в «Из записок одного молодого Россиянина » (1792 г.). На этом образовании лежит печать искусственности, книжности.

Слово российский было нехарактерно для живого среднего стиля. В «Вестях-курантах» с 1600 по 1650 годы оно не отмечено ни разу, безгранично господствует русский , идет ли речь о простых людях, боярах, послах, царевнах, гонцах, рубежах, подданных. О том же свидетельствует С.И. Котков в книге «Очерки по лексике южновеликорусской письменности XVI – XVII вв. (М., 1970). Искусственный атрибут российский зарекомендовал себя сначала претензиями на высокое, «царское» словоупотребление, как уже у Ивана Грозного: «во все Российское царство» (1564 г.). Далее: «Новая повесть о преславном Российском царстве» (1610 – 1611 гг.), благолепие российское («Сказание Авраамия Палицына», 1620 г.), Царство Россiйския державы («Космография», 1620 г.), Росийское государство в сочинении Котошихина, в грамоте Михаила Федоровича 1614 г. Иногда намечается распределение: «князей российских», но «русских людей».

Ощутимая избыточность атрибута российский способствовала его использованию патетическим сочинительством, модой, удаляющейся от среднего стиля посольской канцелярии, чем бывал, кстати, недоволен разумный Петр. Но дело было сделано, и в целом избыточное российский начало свой триумфальный ход, расширяя сферу употребления и за счет слова русский .

Составители тома I «Истории русской литературы (Л., 1980) ни словом не обмолвились об этом вытеснении русского российским , тогда как мы видим в этом не только яркое явление, но и тенденцию смены общественной парадигмы, так сказать. Назревает новое мироощущение со второй половины XVIII века, когда определенным деятелям стало как бы тесно в Русской земле, их манил, как Карамзина, «Священный союз всемирного дружества», «всех братьев сочеловеков».