Борис Миронов - Страсти по революции: Нравы в российской историографии в век информации

Во время дискуссии, опубликованной в сборнике «О причинах Русской революции», я доказал, и участники дискуссии меня поддержали: демографических циклов, якобы обнаруженных С.Н. в России в XV — начале XX в., не существовало; в большинстве случаев его аргументы недостаточны или несостоятельны; Россия того времени не соответствовала ограничениям, которые имеет структурно-демографическая концепция для своего применения. Страна не испытывала дефицита ресурсов, в том числе земли. С.Н. ответил просто смехотворным возражением — отдельные черноземные губернии испытывали малоземелье в пореформенное время. Это при том, что миллионы гектаров плодородной земли имелись в Сибири, куда правительство организовало переселение всех желающих. С.Н. не реагирует на ошибки, обнаруженные в его расчетах и построениях мною, а также и Л.Е. Грининым, М.А. Давыдовым, П.В. Турчиным, С.В. Цирелем {586} . Вместо трезвого анализа своих просчетов он буквально вцепился в опечатку о зерне, шедшем на фураж скоту, раздув пустяк до геркулесовых столпов. Здесь он использовал хорошо известный пиар-ход, называемый «создание события большого масштаба», когда значение небольшого события чрезмерно раздувается либо намеренно создается «большое» событие, с целью дискредитировать конкурента, повысить свой статус, привлечь внимание к тем или иным людям и событиям. Превратив опечатку в две ошибки (Миронов-де намеренно занизил норму потребления фуража и тем самым завысил норму потребления хлеба населением), С.Н. попытался создать большой скандал с целью привлечь внимание к себе как борцу за истину, бросить тень на все мои расчеты — по принципу, если в одном месте ошибка, то и другие расчеты неверны, и таким образом дискредитировать мою точку зрения. Однако если оппонент действительно не понимает, что данная опечатка (как и другие опечатки, имеющиеся в книге) не повлияла на результат расчета хлебного баланса [66] и на общие выводы, то он в глазах серьезного профессионала выглядит дилетантом, а его пиар-ходы кажутся наивными и смешными, так как со всей очевидностью обнаруживают его предвзятость и недобросовестность.

Может ли серьезный профессионал браться за изучение истории от сотворения человека до сегодняшнего дня и может ли он сколько-нибудь серьезно разбираться в исторических фактах, относящихся к истории разных цивилизаций и десятков стран за несколько тысяч лет? Очень сомневаюсь. По крайней мере, до сих пор в историографии таких примеров не встречалось, если не считать А. Тойнби и Л.Н. Гумилева. Но и к их трудам у историков, мягко говоря, много вопросов. Кроме того, они являлись настоящими профессионалами, с младых лет занимавшихся историей.

Не добившись преимущества в честном научном споре, С.Н. обратился к помощи Интернета. В принципе в этом нет ничего дурного. Пропагандировать свои идеи полезно и даже нужно. Однако не любыми средствами. Использовать в науке черный пиар, да еще анонимно, против коллег, даже если они являются соперниками и конкурентами, — говоря очень мягко, некрасиво и не делает чести. Между тем записки из подполья, в которых он обрушивает на своих оппонентов поток инсинуаций, свидетельствуют именно об использовании черного пиара. Пиар-кампании С.Н. строит на традиционных приемах {587} : он конструирует положительный образ «победителя» Нефедова и отрицательный образ «проигравшего» Миронова, чтобы первого поднять, а второго опустить; создает видимость своей известности и значимости ради повышения престижа (Нефедова уважают, поддерживают, им восхищаются; он стоит «в одном ряду с такими мастерами пера как А. Дюма, М. Дрюон, В. Пикуль», до которых ему на самом деле дальше, чем до самой далекой звезды); изобретает конфликты с целью дискредитации оппонента (например, С.М. придумал мнимый конфликт Миронова и западной историографии, которая его выводы якобы не принимает); сочиняет информационные поводы или события большого масштаба с целью привлечь к себе или, наоборот, отвлечь от себя внимание (большим событием в историографии провозглашается дискуссия, открытая патриотом Нефедовым против американского наймита и ревизиониста Миронова, а не книга последнего, вызвавшая дискуссию).

Нефедов смело может писать для начинающих историков руководство «Как пробиться в люди».

Голый король — феномен в истории известный и был прекрасно описан X. К. Андерсеном: «Так и пошел голый король во главе процессии под роскошным балдахином, и все люди на улице и в окнах говорили: “Ах, новый наряд короля бесподобен! А шлейф-то какой красивый. А камзол-то как чудно сидит!” Ни один человек не хотел признаться, что он ничего не видит, ведь это означало бы, что он либо глуп, либо не на своем месте сидит» («Новое платье короля», 1837). Но никогда не встречалось столько голых королей, как в современном информационном обществе!

Муза Клио, возможно, является шлюхой, но шлюхой, которая заслуживает нашего уважения.

Рассмотрение откликов на мою книгу «Благосостояние населения и революции в имперской России» показывает: в современной российской историографии традиционная научная дискуссия как институт сохранилась, но она теперь дополнилась настоящими информационными войнами, что следует признать естественным и неизбежным в информационном обществе. Войны ведутся по законам PR и имеют целью дискредитировать конкурента, его работу и вывести из игры. Используются все средства массовой информации: журналы и газеты — профессионалами, Интернет — преимущественно любителями, широкой публикой и в меньшей степени профессионалами, а телевидение — всеми почти в одинаковой степени. В сети можно выступать анонимно или под псевдонимом, благодаря чему открываются широкие возможности высказаться всем, даже самым скромным и застенчивым людям, которые не решаются сказать свое слово открыто, а также самым наглым и бесцеремонным, не стесняясь в аргументах и выражениях. Те, кто располагает большими административными возможностями, социальным капиталом (имеются в виду социальные связи, выступающие ресурсом для получения выгод) или компьютерно-информационными ресурсами и умениями, получают существенное преимущество в завоевании общественного мнения и, следовательно, в борьбе с конкурентами. Однако Интернет — оружие обоюдоострое и напоминает ящик Пандоры: когда он открывается, невозможно предвидеть, к каким последствиям это приведет для того, кто его открыл. Например, С.А. Нефедов, активно использующий сеть для пропаганды своих взглядов и дискредитации своих оппонентов, на мой взгляд, по большому счету больше проигрывает, чем выигрывает. Во-первых, он использует недобросовестные приемы и черный пиар, что интернетовской публике в массе не нравится. Во-вторых, его нападки на меня способствовали мобилизации «оптимистов», причем, их оказалось больше, чем «пессимистов». И это благо для России. Согласно теореме Томаса, названной в честь американского социолога У.А. Томаса (1863–1947): «Если ситуация мыслится как реальная, то она реальна по своим последствиям». Другими словами, ментальные структуры, независимо от того, насколько они адекватны реальности, предопределяют не только восприятие действительности, но и действия людей.