Елена Козловцева - Московские общины сестер милосердия в XIX – начале ХХ века

Автором этого «Воззвания», скорее всего, являлась супруга московского генерал-губернатора графиня Агриппина Федоровна Закревская. В нем выражена идея, занимавшая умы многих русских женщин, о необходимости помощи раненым непосредственно на театре военных действий в качестве сестер милосердия.

В русском обществе тогда существовало неоднозначное отношение к присутствию женщин на войне. Военно-медицинское ведомство всячески препятствовало отправлению сестер в госпитали действующей армии, объясняя это опасениями за нравственное состояние войск. На самом же деле, как выяснилось позднее, некоторые чиновники боялись допустить в госпитали глубоко порядочных и честных сестер, чтобы не быть разоблаченными в своих злоупотреблениях и воровстве. И действительно, сестрам милосердия, работавшим в военных госпиталях Крыма, пришлось наводить порядок в обеспечении раненых, порой доходя до открытых столкновений с госпитальной администрацией [561]. Сопротивление удалось преодолеть прежде всего благодаря активной позиции выдающегося русского хирурга Николая Ивановича Пирогова. Большую поддержку новому делу оказала великая княгиня Елена Павловна, основавшая в 1854 г. Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия в Санкт-Петербурге [562].

В ноябре 1854 г. десять сестер милосердия Никольской общины отправились в Крым вместе с сердобольными вдовами Московского и Петербургского Вдовьих домов. Начальницей этого отряда была назначена вдова коллежского советника Н. П. Распопова [563], а сопровождал их бывший полицеймейстер Петербургского Вдовьего дома майор Гераков. Императрица Александра Федоровна, отправляя сестер на войну, вручила им отличительные знаки – нагрудные кресты на зеленой ленте [564].

Великая княгиня Елена Павловна. Неизвестный художник.40-е годы XIX века. Государственный музей-заповедник г. Павловск

К сожалению, подробные сведения о работе никольских сестер на театре военных действий не сохранились, так как архив общины сгорел в конце 1850-х гг. [565]Известно только, что этот отряд прибыл в Крым в декабре 1854 г. и поступил в распоряжение профессора Н. И. Пирогова.

Сестры Крестовоздвиженской общины из Санкт-Петербурга приехали в Симферополь почти месяцем раньше, а затем отправились в Севастополь, уступив место новому отряду [566].

И сестры милосердия Никольской общины, и сердобольные вдовы уже имели практику ухода за пациентами столичных больниц, поэтому тотчас же по прибытии на место смогли оказать врачам существенную помощь [567]. Их деятельность была очень разнообразна: помимо непосредственного ухода за больными они следили за раздачей лекарств аптекарями и приготовлением пищи, заботились о белье, готовили перевязочный материал, сопровождали транспорты больных, переводившихся из одного госпиталя в другой [568]. Некоторые ассистировали при очень трудных операциях, вызывая искреннее удивление врачей своей выдержкой [569].

В начале 1856 г. в госпитали Южной армии отправился еще один отряд из шести сестер Никольской общины. На этот раз они, вероятно, работали совместно с сестрами петербургской Крестовоздвиженской общины под руководством профессора Н. И. Пирогова [570].

В 1856 г., по окончании боевых действий, сестры вернулись в Москву не в полном составе: две погибли в Крыму, а одна вышла замуж за ординатора госпиталя [571]. Выражая благодарность основательнице Никольской общины княгине Щербатовой и ее самоотверженным сестрам милосердия, императрица Александра Федоровна наградила их серебряными медалями. Кроме того, она поручила опекунскому совету Воспитательного дома выдать сестрам наравне с сердобольными вдовами денежное вознаграждение по 10 руб. за каждый месяц пребывания в Крыму и по 100 руб. сиротам погибших вдов и сестер [572].

Первый опыт участия сестер милосердия в оказании помощи раненым в непосредственной близости к местам боевых действий был вполне успешным. В лице сестер милосердия и сердобольных вдов «каждая палата, каждое отделение <���…> получило хозяйку, которая старалась, чтобы больные были покойны и довольны, чтобы прислуга была исправна и старательна, а палата достаточно снабжена всем необходимым» [573]. Сестры были вынуждены взять на себя и контролирующие функции. Симферопольскому отряду пришлось развернуть борьбу против хищения денег, вещей, продуктов и медикаментов, предназначавшихся раненым. Об успешности их деятельности красноречиво свидетельствуют строгие взыскания, наложенные императором по окончании военных действий на высокопоставленных чиновников военно-медицинского ведомства, отвечавших за обеспечение госпиталей Крыма. Так, дежурным генералам Южной армии Ушакову и Сервинскому, директору госпиталей Южной армии генерал-майору Остроградскому и генерал-штаб-доктору Шрейберу был объявлен выговор, а главный врач Симферопольского госпиталя Протопопов и аптекарь того же госпиталя Веймар были арестованы и преданы военному суду [574].

Не меньшее значение имела и та моральная поддержка, которую оказывали сестры милосердия раненым солдатам «вследствие теплого участия и уменья утешать и ободрять больных к перенесению страданий» [575].

Русское общество вынуждено было признать, что помощь сестер оказалась очень полезной: их присутствие на театре военных действий называли важным шагом вперед в уходе за ранеными [576]. Но сестер милосердия в России было еще очень мало, и они по-прежнему оставались своего рода диковинной редкостью.

Российская империя на протяжении всего XIX в. вела активную внешнюю политику, в которой защита собственных интересов почти всегда сочеталась с протекционизмом в отношении ряда других государств. Покровительством России традиционно пользовались православные народы: сербы, греки, болгары. Разумеется, эта политика проявлялась не только в военных операциях и дипломатических маневрах – значительное место в ней занимали и различные мирные инициативы, в том числе гуманитарная помощь воюющим государствам.

Довольно быстро оказание медицинской помощи становится одним из немаловажных инструментов в дипломатическом арсенале государства. Правительство командировало отряды врачей и сестер милосердия туда, куда по политическим соображениям не могло направить военные формирования. Таким образом, Россия обозначала свою позицию, соблюдая при этом внешний нейтралитет.