Сергей Парамонов - История руссов. Варяги и русская государственность

Совершенно верно, что в выражении «идяху к Варягом, к Руси» слова «к Руси» являются почти наверное вставкой последующего летописца или редактора списка, но дело в том, что смысл этой вставки, как мы уже разъясняли, вовсе не в пользу норманизма. То же самое касается и иных мест.

Становление единого государства руссов подготовлялось веками прошлого развития, явилось не сразу и не сразу вытеснило старое. Государство старого типа не рушилось, а медленно перерастало в более цельное и органически связанное.

В Новгороде, например, власть князя по-прежнему была больше номинальной, новгородцы в течение столетий, будучи частью единого русского государства, распоряжались ставленниками центральной власти, как лакеями: их прогоняли и принимали обратно, считаясь исключительно со своей волей. Еще при Светославе новгородцы прямо заявили ему, что если он не даст им одного из своих сыновей в князья, то они сами промыслят себе князя на стороне.

Если другие славянские общины-государства скоро растворились в общегосударственном теле, то новгородцы столетиями держались автономии, связывая себя с остальной Русью подобием принципа федерации. Только после разгрома Новгорода Иваном III, законченным Иваном Грозным, Новгород окончательно перешел на роль обычного провинциального города.

Несколько иная роль выпала на долю Киевского государства. И здесь к моменту появления Рюрика было уже настолько мощное государство, что поставило Византию на колени, располагая при этом только своими силами. В дальнейшем, однако, его самостоятельность растворяется в его общегосударственной функции. Будучи центральной властью, она сливает свою местную власть с общегосударственной. Будь центр администрирования основан в Полоцке или Смоленске — Киевское государство играло бы ту же роль, что и Новгород.

Ни этого, ни примитивизма нашей летописи историки не поняли. Когда-то поэт Алексей Толстой в своей сатире «История России от Гостомысла и до наших дней» едко высмеял взгляды историков. Увы! Его сарказм оказался втуне, — историки приняли его насмешки за чистую монету, они решили, что предки наши действительно были курносыми, придурковатыми лапотниками, в случае затруднения чешущими кто затылок, а кто и пузо и рассуждающими:

Одним словом, в немцах надо было найти панацею от всех зол, и всё будет ладно и складно. Куда уж нам, несмысленышам-славянам! Читая подобные разглагольствования (а ведь мы их учили!), становится теперь как-то жутко и стыдно.

Техника дала радио, аэроплан, атомную энергию, биология — трансплантацию живых тканей, замену утраченных частей тела частями другого индивида и даже вида животного, искусственное сердце и т. д., астрономия открыла новые миры, а история все еще не может выйти из периода алхимии, из заколдованного круга надуманных теорий, вроде теории «флогистона», и не может отличить явственную ложь от действительности.

Когда о чем-то спорят, или, лучше сказать, о чем-то дискутируют, важно, чтобы люди понимали друг друга. Огромная часть споров совершенно бесполезна потому, что люди влагают разное содержание в обычные термины или понятия и в результате получается, что один спорщик всё время говорит про Фому, а другой про Ерему. Прогресс от таких дискуссий, как у белки в колесе.

Другой характерной чертой споров является то, что с аргументами противника вовсе не считаются, часто даже их не слушают, а только повторяют без конца свои. Такой диалог спорящих скорее можно назвать двумя монологами. На деле следует не только считаться с доводами противника, но самому искать возможных возражений, которые противник почему-то упустил.

Но это еще не всё — надо понимать основные, тайные пружины (иногда даже несознаваемые противником), которые являются причиной спора. Если удастся добраться до этого сокровенного, спор может быть полезен для обеих сторон, даже если соглашение и не достигнуто.

Для того чтобы понять наши установки и объяснить, почему результаты работ наших историков нас совершенно не удовлетворяют, приведем один большой отрывок из работы Г. Янушевского («Начало истории русского народа по новейшим данным», 1934) и разберем его.

Янушевский — не специалист-историк, а боевой генерал [35], немало думавший, зачем он воюет и уничтожает тысячи людей. Поэтому-то в его высказываниях яснее видно то, на чем он стоит, пишучи книгу, чем у профессионалов-историков, умеющих за горами фактов ловко прикрыть то, что они на самом деле думают, но часто не высказывают прямо.

Ознакомимся с мыслями Янушевского, а затем перейдем и к их обсуждению.

«Происхождение народа, — говорит Янушевский, — имеет громадное значение в его жизни: оно кладет особенный, отличающий его от других народов отпечаток на весь его облик. Как у единичного лица, так и у народа есть свой лик и своя душа. Известный французский писатель второй половины XIX века, историк и философ Эрнест Ренан утверждал, что “отпечаток происхождения никогда не изглаживается совершенно” и “каждый принадлежит свому веку и своей расе”.

Происхождение отражается на характере народа и на его культуре, т. е. на умственной, нравственной, религиозной и эстетической сторонах его жизни и на его социальном и экономическом быту. Короче — происхождение народа определяет его национальный характер и его национальное сознаниеи неотразимо влияет на его историю.

Поэтому, чтобы разумно и правильно устроить свою жизнь, народ должен знать свое происхождение, как основу своего национального сознания, а затем, конечно, и всю историю своего прошлого. Обе эти данные осмысливают народу его настоящее и намечают ему правильные и твердые пути для лучшего будущего. “Без традиций и истории может существовать толпа, но не может жить народ, невозможно национальное сознание” ( проф. Струве П. Б. Лига русской культуры. СПБ, 1917).

То же в образной форме высказал и великий русский поэт: “Образованный француз или англичанин дорожит строкою старого летописца, в которой упомянуто имя его предка; но калмык не имеет истории. Дикость, подлость и невежество не уважают прошлого, пресмыкаясь перед одним настоящим” ( Пушкин А. С. Отрывок из романа в письмах, письмо VIII).

Лучшие люди всех времен и народов, философы, ученые, историки, выдающиеся мыслители, законодатели и государственные деятели, — признавали и признают необходимым “заставить народ любить свою страну, свой язык, свое прошлое” (формула знаменитого француза Мистраля [36], провансальского поэта средины XIX века).