Коллектив авторов - Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

На протяжении XVIII века поездки становятся распространенной культурной практикой, в которую вовлекается все больше групп населения. Типовое разнообразие путешествий в эту эпоху простирается от исследовательских до служебных поездок и посещения гостей, от паломничеств по монастырям до поездок дворян для обучения за границу, от посещений целебных вод в Спа до поездок на первые русские курорты, появившиеся в конце XVIII века.

С изданием в 1762 году Манифеста о вольности дворянской благородное сословие получило право ездить за границу {1407} . Поездки во Францию молодых русских дворян, их Grand Tour, находятся в центре одного из исследований Владимира Береловича. Эпоху от правления Петра I до пушкинских времен охватывают работы Сары Дикинсон, посвященные заграничным поездкам россиян {1408} . Оба автора фокусируют свое внимание прежде всего на путешествовавшем за границу столичном дворянстве. В настоящей же работе проблема ставится иначе: меня интересуют не только длительные путешествия, занимавшие большие временные отрезки и сопровождавшиеся многочисленными ночевками, но и просто «пребывание в дороге» и поездки в гости как элементы коммуникации внутри дворянства и дворянских «жизненных миров» в провинции {1409} . Посещения родственников, поездки на ярмарки или в столицы, в губернские города, а также паломничества дворян по «святым местам» интерпретируются с точки зрения их коммуникативных аспектов и трансфера — как товаров, так и идей, с точки зрения построения образа жизни, соответствующего сословному статусу дворянина. При этом я опираюсь на проблематику наук о культуре, обозначенную и сформулированную Сьюзан Смит-Питер во введении к историографическому обзору, где рассматривается место русской провинции в научных исследованиях: «Как распространялись идеи по провинциальной России? Кто жил там? Как жил? Существовало ли там ощущение своего, локального пространства и менялось ли оно с течением времени?» {1410}

С одной стороны, путешествия и поездки в гости, как и любая перемена места, рассматриваются как составные части процессов обмена знаниями и материальными благами между столицами Российской империи и провинцией. Акторами этого процесса были путешественники, гости, возвращавшиеся в свои поместья дворяне, привозившие с собой новости, слухи, письма, иногда — книги и журналы. С другой стороны, если воспользоваться моделью «коммуникации и формирования общества среди присутствующих», взаимные визиты обращают на себя внимание как существенный элемент принадлежности к дворянству и дворянской идентичности {1411} . Поездки в гости, составляя часть той силы, что скрепляла сети родства и патронажа, конституировали дворянство как группу. Поэтому мы исходим из тезиса, что прием гостей, а также визиты родственников и друзей имели функцию самоутверждения дворянства как группы и благородного статуса в целом. Это затрагивает, разумеется, и ту часть дворянства, которая проводила большую часть года в столицах. Однако особенно большое значение такая форма «коммуникации среди присутствующих» имела в провинции, в отличие от столиц, где центром и ориентиром дворянской жизни был в первую очередь двор. Самовосприятие дворянина, убежденность в своем статусе, постоянное утверждение себя в соответствующем статусу образе жизни имели значение только в сообразной статусу среде общения. Применительно к саксонскому дворянству историк Йозеф Мацерат сформулировал эту закономерность так: «Принадлежность к дворянству может быть предметом обсуждения, может создаваться или упрочиваться только совместно с членами той же группы, к которой принадлежит дворянин» {1412} . Посещения поддерживали и укрепляли связующую силу родственных и дружеских отношений. Поездки и взаимные визиты имели тем большее значение, что могли удерживать и закреплять социальные связи, а также конституировать социальные группы на протяжении длительного времени. Другие — институционализированные — структуры дворянской коммуникации возникли лишь с учреждением дворянских выборных корпораций в уездных центрах.

Поездки означали возникновение коммуникации и создание трансфера товаров. Путешествия в другие регионы или в столицы позволяли бросить взгляд на другие миры. Дорога была пространством, в котором сталкивались друг с другом представители всех социальных групп. А Табель о рангах, как свидетельствуют происходившие в пути конфликты, лежала в основе правил поведения на дороге [234].

Разъезжали, конечно же, и представители других социальных групп — купцы, священники и крестьяне. Однако свободное время, которое можно было использовать для визитов и путешествий, представляло собой важную привилегию дворянства, отличая его от большинства населения. Сезонная «перемена мест» и частые поездки с визитами представляют собой важный элемент дворянского самовосприятия {1413} . Поездки принадлежали повседневности, в том числе и потому, что имения зачастую были распылены. Средства передвижения и сами прогулки демонстрировали, помимо прочего, соответствие приличествующему дворянину образу жизни. Начиная с последней трети XVIII века карета превращается в статусный символ. «Видеть и быть увиденным» — так звучал девиз эпохи. Новые названия, дававшиеся поездкам, — например, заимствованное из французского «вояж» {1414} — или посещениям гостей — «визит» {1415} — маркировали распространение новых практик и влияние западноевропейской литературы о путешествиях {1416} . Насколько важна была эта сфера деятельности — посещения и поездки, — показывает, например, заключенный в 1775 году в Орловской провинции договор помещика Дениса Васильевича Юрасовского с домашним учителем. Французскому домашнему учителю графу Генриху де Блажену по договору в постоянное распоряжение предоставлялась коляска или — в зимнее время — сани с двумя кучерами в ливреях. При этом он обязывался «ездить в деревню и всюду, куда бы Денис Васильевич с детьми и со всею фамилиею своею ни поехал бы» {1417} . Дополнительным указанием на то, что поездки и требовавшиеся для этого средства передвижения становились статусным символом, является тематизация и сатирическое высмеивание складывавшегося вокруг кареты культа в критических по отношению к дворянству сатирах, а также в комической опере Якова Борисовича Княжнина Несчастие от кареты {1418} .

Хронологически мое исследование ограничено второй половиной XVIII века, а за его отправную точку берется освобождение дворянства от службы в 1762 году. Анализируются в работе пути и места коммуникации, возникшие в период губернской реформы и создания учреждений местных сословных органов власти. Фокус исследования составляют четыре аспекта, относящиеся к передвижению и визитам: практика поездок; поездки с визитами как элемент дворянской жизни; поездки как средство трансфера — как товаров, так и идей — между регионами и столицами; поездки и сезонные переезды провинциального дворянства в сатирическом изображении той эпохи — представление практической стороны дворянского самовосприятия в карикатурном свете. Исследование проводится на основе опубликованных эго-документов {1419} , специальной литературы и первых результатов, полученных в ходе реализации коллективного проекта, проводящегося при Германском историческом институте в Москве, «Культура и быт русского дворянства в провинции XVIII века (по материалам Орловской, Тульской и Московской губерний)» [235]. Указанная проблематика рассматривается на отдельных примерах, взятых из жизни дворян, живших в провинциях империи и путешествовавших по ней. Современное состояние исследований не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о том, можно ли говорить об индивидуальном действии или о специфической, характерной для целых групп практике. Отдельные примеры позволяют тем не менее сделать по крайней мере набросок тех рамок, в которых действовали дворяне в провинции.