Сергей Кузьмин - Скрытый Тибет. История независимости и оккупации

15. Для того чтобы гарантировать реализацию данного соглашения Центральное народное правительство учредит в Тибете Военноадминистративный комитет и Штаб Военного округа, в штаты которых, помимо лиц, командированных Центральным народным правительством, будут максимально привлекаться лица местной тибетской администрации.

16. Денежные средства, необходимые для содержания Военноадминистративного комитета, Штаба Военного округа и частей НОАК в Тибете, будут обеспечены Центральным народным правительством. Местное тибетское правительство содействует частям НОАК в закупке и транспортировании продовольствия, фуража и других бытовых товаров.

17. Настоящее Соглашение вступает в силу немедленно после подписания и приложения печатей».

Соглашение подписали: от Центрального народного правительства КНР — председатель комиссии по делам национальностей Ли Вэйхань (глава делегации), Чжан Цзинъу, Чжан Гохуа, Сунь Цзиюань, от тибетской делегации — Нгапо Нгаванг Джигме (главаделегации), Кемэй Сонам Вангдуй, Тубтэн Тэнтар, Тубтэн Лэгмон и Сампо Тензин Дондуп. На церемонии подписания присутствовали заместители председателя правительства КНР Чжу Дэ и Ли Цзишэнь, заместитель премьера Госсовета Чэнь Юнь, Дун Биу, Го Можо и др., а также представители Совета каньбу при Панченламе.

Тибетские делегаты не имели с собой официальных правительственных печатей, необходимых для заключения договора Тибетом. По словам Далай-ламы XIV, государственные печати оставались при нем в Дромо. {705} 705 Далай-лама, 1992, с. 66. Лишь Нгапо Нгаванг Джигме имел печать губернатора Восточного Тибета, но он ее не приложил. Члены делегации имели личные печати, но перед китайцами отрицали это. Тогда китайцы смастерили деревянные печати с именами делегатов, и они были приложены к Соглашению. {706} 706 Promises and lies, 2001; Cao, 2007, p.III–114; Китаев С. Как Тибет стал… И согласно документу Кашага, печати, приложенные к Соглашению, были изготовлены на месте в Пекине. {707} 707 Van Walt, 1987. Это был подлог: вместо подлинных печатей использовали дубликаты. Более того: поскольку китайцы были незнакомы с тибетским шрифтом, имя одного делегата на новой печати получилось с грамматической ошибкой. {708} 708 A60-point commentary, 2008. Тибетцы предупредили китайцев, что они подписывают Соглашение от себя лично и не имеют полномочий заключать его ни от Далай-ламы, ни от Кашага. {709} 709 Promises and lies, 2001. Следовательно, они подписали Соглашение с превышением полномочий.

В преамбуле Соглашения содержатся идеологические штампы, не соответствующие действительности. Тибет был независимым государством. Так что неправомерна субординация между «центральным» правительством Китая и «местным» — Тибета. Тем более что легитимность оспаривали друг у друга два центральных правительства Китая: в Пекине и Тайбэе. Далее, роль империалистов в Тибете явно преувеличена (подробнее см. ниже). Возможно, идея «освобождения» Тибета от зарубежных империалистов коренится в речи И.В. Сталина о перспективах китайской революции (1926 г.). Он сказал, что интервенция иностранных империалистов в Китае — не обязательно ввод их войск, это может быть и поддержка местной контрреволюции. {710} 710 Сталин, 1948, с. 357–374. Тибетские делегаты вряд ли понимали, что это за «империалистические силы», кого и почему надо изгонять. Тем более что в преамбуле было сказано, что эти силы из Тибета уже изгнаны. Но, поскольку китайцы настаивали, они согласились: «Если они там есть, вы вышлете их». {711} 711 Goldstein, 2007, p.101.

Далее, раскол в тибетский народ старались внести те, кто хотел присоединить Тибет к Китаю. Косвенно на это указывает фраза о том, что коммунистическое центральное правительство выступило против «общих врагов внутри каждой национальности». С другой стороны, «непатриотическая позиция» правительства Тибета была естественна: они были патриотами своего государства (Тибета), а не чужого (Китая). Косвенным признанием этого служит фраза, что «тибетская нация и тибетский народ» должны «вернуться в великую семью КНР». Если они и так были ее частью, почему в нее надо было возвращаться (п. 1)?

Непонятно, в чем состояла помощь центрального народного правительства «всем нацменьшинствам» в развитии политики, экономики, культуры и просвещения, вслед за которой наступило их «освобождение». Далее, это правительство приказало частям НОАК, вступившим в Тибет, уведомить «местное» правительство направить в Центр своих людей на переговоры. Выходит, договаривающиеся стороны в преамбуле косвенно признали, что Соглашение подписано под военной угрозой.

Пункт 2 перекликался с одной из фраз преамбулы: «добровольное» соглашение предусматривало, что тибетское правительство поможет продвижению по своей территории чужой армии. Но у Тибета признавалось наличие собственных войск (п. 8), важного признака государственности. Пункт 15 противоречил п. 4, так как учреждение китайским правительством Военно-административного комитета и Штаба округа имело не только военное, но и политическое значение.

Соглашение было составлено так, что ряд пунктов был двусмысленным и допускал разные трактовки китайцами и тибетцами. Прежде всего, не были указаны границы территории, на которую оно распространялось. В отличие от китайцев, большинство тибетцев под «Тибетом» понимали не только то, что фактически подчинялось Лхасе в 1951 г., но и тибетские земли, включенные в состав провинций Китая. Это позволило китайцам считать себя свободными от Соглашения почти на половине Большого Тибета. Кроме того, из юрисдикции тибетского правительства были изъяты округ Чамдо и земли, ранее подчинявшиеся Панчен-ламе. {712} 712 Богословский, 1978. Неясно, какой смысл вкладывали китайцы и тибетцы в разделение «тибетской нации и тибетского народа», или «тибетской нации и народа». Не был точно определен и термин «национальное районное самоуправление».

В Соглашении Тибет признавался частью Китая. Но тибетцы не считали своей родиной Китай. Поэтому они не могли выполнить п. 1. Они привыкли лишь к зависимости от соседних государств. Даже многие представители элиты считали, что независимость — не предмет международноправового статуса, а образ жизни и культура. {713} 713 Shakya, 1999, р.90. Тибетцы считали, что Соглашение — это путь защиты их традиций, а китайцы — что это их мандат на владение Тибетом. Вероятно, большинство тибетцев восприняли новый документ в рамках старых форм зависимости — тем более что им обещали автономию, которую они понимали не так, как китайцы. Наверное, потому даже некоторые ламы и феодалы поддержали Соглашение. Далее, не было определено и то, какие именно «реформы» имелись в виду.