Сергей Кузьмин - Скрытый Тибет. История независимости и оккупации

За два года до этого, после поражения Гоминьдана от КПК, провинция Сикан была разделена по р. Янцзы. Западная часть стала территорией Чамдо, восточная осталась Сиканом. В 1955 г. провинцию Сикан упразднили — присоединили к Сычуани. Ее Тибетский автономный район переименовали в Ганьцзыйский автономный округ провинции Сычуань, а его центр перенесли из Дарцедо в Кардзе, или Ганьцзы (современное деление см. в главе 1). Были созданы следующие тибетские автономии. Цинхай: округа Юйшу (декабрь 1951 г.), Хайнань, Хайбэй и Хуанань (декабрь 1953 г.), Голок (январь 1954 г.). Сычуань: округ Аба (январь 1953 г.). Ганьсу: округ Ганьнань (октябрь 1953 г.), уезд Мули (май 1953 г.). Юньнань: округ Дацин (1957 г.).

Конституция КНР 1954 г. подтвердила основные принципы национальной политики, разработанные руководством КПК. Автономии имеют три ранга: район (ранг провинции), округ и уезд (подчинены провинции). Попытки повысить ранг автономии или объединить автономии с тех пор всегда пресекаются китайскими властями. {745} 745 Кычанов, Мельниченко, 2005. Такая система обеспечила единство КНР и дала ханьцам реальное, хотя и недекларируемое преимущество перед другими народами. «Создание микроавтономий в виде автономных уездов также служит великодержавному стремлению группы Мао Цзэдуна разобщать народы, не допускать их консолидации». {746} 746 Рахимов, 1968, с. 73. Внося раскол среди «нацменьшинств», маоисты всегда заботились об их сплочении с другими народами КНР, в первую очередь — с ханьцами. Это подавляет национальное самосознание и способствует ассимиляции. Как указывал Мао Цзэдун, «единство государства, сплоченность народа, сплоченность всех национальностей страны — вот главная гарантия того, что наше дело непременно победит». {747} 747 Цит. по: Цзян Цзэминь, 2004, с. 204. Однако раздробленные по автономиям тибетцы продолжают считать себя единым народом.

Китайское руководство с самого начала стремилось использовать элиту «национальных меньшинств» для проведения в жизнь своих решений. Этому служила политика «единого фронта». Ее суть в том, что влиятельных представителей «нацменьшинств» включают в органы управления. Однако сами эти органы всегда контролировали коммунисты-ханьцы, выполнявшие директивы ханьского руководства партии. В таких условиях самоуправление — фикция. Этим китайские власти нарушили пп. 3 и 4 Соглашения.

31 марта 1952 г., в основном вокруг Лхасы, были созданы Миманг Цонгду — Народные союзы. {748} 748 Shakya, 1999; Promises and lies, 2001. В них вошли крестьяне и солдаты тибетской армии, интегрируемой в китайскую. Впервые в тибетской истории это были общественные организации народа. Весной 1952 г. Народные союзы организовали митинги, демонстрации и подачу петиций с требованием ухода китайских войск. 31 марта 1952 г. народные представители от д. Чушул пришли в Лхасу и подали петиции в Кашаг и генералу Чжану Гохуа. Более тысячи тибетцев окружили дом генерала, требуя вывода войск. 1 апреля между тибетскими и китайскими солдатами произошел инцидент с применением оружия у дома Нгапо.

6 апреля 1952 г. появилась директива ЦК КПК по Тибету. В ней отмечалось, что в Тибете ханьцев очень мало, поэтому надо постепенно трансформировать общество, получать поддержку народных масс. {749} 749 Mao Tse-tung, 1977, p. 73–76. Предписывалось не реорганизовывать тибетскую армию, не создавать военный подокруг и военно-административный комитет, НОАК снабжать из Китая и Индии, чтобы не снижать уровень жизни местного населения. В директиве говорилось, что время работает на центральную власть, так как ее позиции укрепляются, а позиции тибетского правящего класса ослабевают. {750} 750 Shakya, 1999, р.106–107.

Однако Чжан Гохуа потребовал смещения двух первых министров тибетского правительства — Лукхангвы и Лобсанга Таши, которые имели связи с организаторами выступлений. Тем более что Лукхангва прямо заявил Чжану Цзиньу, что тибетский народ не принял Соглашение из 17 пунктов. {751} 751 Promises and lies, 2001 Первые министры были очень популярны среди народа. Чем больше китайцы осуждали их, тем популярнее они становились. Но Кашагу пришлось сместить обоих первых министров, объявить о роспуске Миманг Цонгду и временно арестовать шесть их руководителей. Вот как эти организации оценивались китайскими военными властями в Лхасе в приказе от 11 апреля 1952 г: {752} 752 Goldstein, 2007, p.352. «С 31 марта империалистические захватчики, гоминьдановские шпионы и меньшинство тибетской высшей иерархии вместе с солдатами тибетской армии, хулиганами, торговцами и монахами, организовавшими реакционные “народные союзы”, образовали “группу освобождения Лхасы”».

После смещения с должности Лукхангва бежал в Калимпонг (Индия), а монах Лобсанг Таши вернулся к религиозным обязанностям. Их отставку одобрили Мао и ЦК КПК. Но планируемый военно-административный комитет так и не был создан.

В Тибете открыли школы и классы для изучения марксизма-ленинизма. Появились ячейки КПК и Новодемократического союза молодежи Китая (впоследствии китайский комсомол). Создали Культурную ассоциацию патриотической молодежи и Женскую патриотическую федерацию Лхасы (1953г.), Комитет учебы для представителей местных властей в Гьянцзе (1956 г.). {753} 753 Богословский, 1978. Позже «патриотические федерации» появились и в других городах Тибета. В школах лучших учеников зачисляли в юные пионеры. В пионеры охотно вступали дети аристократов. {754} 754 Norbu, 1999, p. 126. Однако первой была Школа кадров, открытая уже в январе 1952 г. для тибетцев, служивших в НОАК. {755} 755 Goldstein, 2007, p. 309–310. Из них собирались делать кадровых работников. В этой школе учили также китайских солдат тибетскому языку. Всего было 800 учащихся.

В январе 1953 г. китайцы созвали первую партийную конференцию Тибетского военного округа. {756} 756 Shakya, 1999, p.118. Это был первый шаг к созданию компартии в Тибете. Присутствовали китайские кадры, а из тибетцев были те, кто вступил в компартию в Каме и Амдо. Они работали в будущем ТАР переводчиками. На конференции обсудили достижения Тибета за истекшие два года и поддержали национальную политику Пекина.

Еще летом 1952 г. китайские представители в Лхасе предложили послать делегацию тибетских чиновников и других людей в Китай, чтобы они сами увидели, как там живут люди под новой властью. Делегаты побывали в ряде городов Китая и во Внутренней Монголии. Мнения разделились. Некоторые говорили, что китайские агитационные брошюры — это ложь. {757} 757 Andrugzang, 1973, р.33–35. Другие же, съездив в Китай и увидев «чудеса» техники, стали считать эту страну «раем на земле». Некоторые начали ставить на домашние алтари фигурки Мао. {758} 758 Norbu, 1999, р. 126. Власти стали направлять в Китай все новые группы торговцев, духовенства и молодежи. К середине 1950-х гг. туда съездили уже более тысячи человек. Много молодых тибетцев направили в учебные заведения Пекина, Чунцина и других китайских городов.