Лев Исаков - Русская война: Баснословия о первых князьях

– Далее хрестоматийное «Иду на ВЫ» – вежливые были тогда ребята… А я попадаю в двусмысленное положение, выбрав самый вылизанный, и ещё переведённый на современный русский язык филологическими девочками академика Д. Лихачёва, т. е. ещё раз причёсанной под сторонний «смысл» в меру его уловления, список ПВЛ; и всё, чтобы не играться в «ошибки перевода», «несовпадения исторической и современной семантики», а как они там уж «филологически положили» т. е. в следовании «кесарю – кесарево, слесарю – слесарево»… – и напоролся на такой ущербный фрагмент, что рассмотрение его обратится в углубление и критику не ПВЛ, а её вылупившегося уродца, Лаврентьевского списка. Поэтому дальнейшие замечания по непосредственному тексту, имейте в виду, несли бы заранее предугаданную долю предвзятости в отношении общего, подобно тому, как по одному изложению судить о грамотности, памятливости и разумению всего класса. В преодолении её насколько возможно без выхода на свободное изложение придётся всё шире и шире обращаться к сторонним материалам и мнениям по итогу получив ещё более извращённого урода, уже двухголового, одна голова которого морщится на землю, другая воет на небо. Тьфу!

Остаётся по другому. Общий обзор, и особое внимание тому, что думала – недодумала историческая ша…, простите, наука; что обговаривают в кулуарах и умалчивают в собраниях; а и о том, что тревожит само по себе.

В ЛЛ перепутано, перемешано, а потом ещё и подправлено усилиями сводчика к сколько-нибудь удобоваримому виду всё: покорение вятичей, открывавшее Болгаро-Хазарскую кампанию, поставлено после неё, и вдобавок разрезано: перед кампанией возложение дани – после завершения разгрома хазар военная операция; по тому же принципу события Дунайского и Балканского походов 968–971 года старательно перетасованы друг с другом в результате чего после «почти-взятия Царьграда» русские уходят с Балкан… Болгар Серебряных Камских, Чёрных Причерноморских и Крумовых Балканских он тем более не различает.

Поэтому минуя ЛЛ…

Летописцы – христиане почти сквозь зубы, через себя, только сгибаемые мощным дружинно – военным началом древнерусской государственности, приводят сообщения о подвигах и деяниях, летучей комете-судьбе последнего языческого князя-героя; только почти прощают его и прямо-таки соболезнуют Руси, оказавшейся под его рукой.

В сущности о дате его рождения мы можем судить-полагать или противоречить только по двум датам ПВЛ, приводимым и в Лаврентьевском списке: в 946 году метнув копьё-копьецо он открыл битву с древлянами, а всех лет его правления 28 т. е. 972—28=944, а как мы знаем, Игорь погиб осенью-зимой 945 года. Ошибка минимальна. По второй дате, и указанию, что в 946 году Святослав был очень мал, год его рождения полагают в промежутке 940–943 годов, при этом ранее более употребительна была дата 943, но в последнее время более склоняются к 940-му году, как более реальному в свете биографии Игоря, и более применимому к копьецу 946-го – я бы добавил и одну этнографическую деталь: в русских крестьянских семьях и в начале 20-го века мальчиков впервые сажали верхом на коня в возрасте 5 лет. В ряде сторонних источников указывается, что у Святослава был младший брат Глеб/Улеб, и скорее всего он и был младенцем 943 года. Святослав всегда, в том числе и в международном договоре 944 года назывался старшим сыном – наследником Игоря, чем подтверждается молодость родителей, и косвенно ставится под сомнение сообщение той же ЛЛ о многожёнстве Игоря – его дети от других жён неизвестны. Очень знаменательно, что уже при рождении Святослав утверждён в своём княжом праве присвоением ему статусного славянского имени, которое не дано заявляемому младшему брату.

По сохраняемой неукоснительно даже петровскими уставами 18 века русской военной традиции «в городовой службе с 11 лет, в полевой с 14» рыцарское наездничество князя началось с 954 года и не позднее 958 (если придерживаться более старой даты 957–961). Дату реальной возмужалости Святослава в 954–958 году подтверждает и Ольгино сватовство византийской принцессы в 957 году – ранее 16—18-летнеговозраста жених выглядит скоропалительно.

Эпопею Великой Восточной кампании 958–968 годов я сознательно обхожу стороной: она, её итоги, и значение уже для другой, Великорусской истории, украдена и прямо-таки зарезана ПВЛ на их общих страницах – жаждущих отсылаю к своей давней программно-теоретической статье «Линии Игоря и Святослава в древнерусской истории»…

В согласии всех источников одной из жён Святослава была некая Малуша, заявленная «ключницей» Ольги, что вполне почётно – «хранительница добра княжого дома», и те же великие Каролинги вышли из мажодомов двора Меровингов, но такому простому объяснению претит высокий, и на многое намекающий статус его сына, получившего имя-титул Владимир, что было бы вполне необычное на фоне матери Малуши и деда по материнской линии Малка Любечанина; если бы не мужской род самого имени деда, когда всё восточно – славянское некняжое окружение от смердов вплоть до боярской знати носило имена в женском роде по «родине», не по «отечеству»: Добрыня, Путята, Ходота, Бермята… Заветное слово уже сказано: из факта умолчания судьбы Мала Древлянского, и непостижимого возвышения некой Малуши и брата её Добрыни делается вывод, что это ни кто иные, как семейство Мала, получившего в обмен за Искоростень Любеч, дарованную плату за неслыханное родовое предательство. И не этим ли объясняется странное понижение имени-статуса от отца к сыну: Княжому сопричастное МАЛК мужского рода, самоценное по себе, к нетитулованной знати ДОБРЫНЯ женского, возносимой и низвергаемой Княжой Волей…

Впрочем, не так уж просто сложено это имя – титул ВЛАДИМИР, дословно означающее владение и миром-социумом и миром-согласием, соборность; это накликание покоя, а не владение «славой» – «полками». Только биография конкретного лица добавила в его звучание литавренную ноту. В настоящее время признано, что русский «Владимир» породил германского «Вольдемара» через династические связи детей Ярослава Мудрого, т. е. это был бы «социальный новояз», если б не исторический «Вадим» Храбрый – специалисты по антропонимике усматривают в нём сокращённую форму всё того же «Владимира»…

Иоакимова летопись даёт разъяснение по поводу других сыновей Святослава: Ярополк и Олег были детьми от «главной» представительской жены, безымянной «угорской княжны», имя которой христианские книжники вытравили бесследно. И знаменательно, что как и в паре Святослав – Улеб, княжое имя Ярополк получил только старший. Но и более того, по статусу оно наивысшее среди всех трёх: мир-согласие значил не много в кругу боевых петухов; Олег выделен из общего круга только мужским родом имени.