Сергей Войтиков - Высшие кадры Красной Армии 1917-1921

Н.Н. Стогов, в сентябре 1919 года арестованный и расстрелянный по делу «Национального центра», был уволен с должности 2 августа 1918 года [975], т.е. примерно через месяц после назначения Дзевялтовского комиссаром ВГШ. Исследователь Я.Ю. Тинченко установил, что Стогов был снят по личной инициативе Л.Д. Троцкого (по показаниям А.А. Свечина на допросах более десятилетия спустя) — за постоянное несогласие с политикой руководства военного ведомства [976]. Сам Стогов в письме М.Д. Бонч-Бруевичу признал: он перед принятием должности начальника ВГШ «имел беседу» с Н.И. Подвойским, в ходе которой «высказал ему свои сомнения в возможности сформировать армию, способную сражаться с внешним врагом при настоящих условиях жизни государства» ; то же высказал в первом же деловом разговоре с К.А. Мехоношиным; то же неоднократно говорил самому М.Д. Бонч-Бруевичу, Н.М. Потапову, генерал-майору С.Г. Лукирскому и комиссарам А.И. Егорову и Н.И. Бессонову.

Дзевялтовский в рассмотренном послании от 19 июля предлагал заменить Стогова «человеком свежим, энергичным, желающим честно работать с Советской властью, не консерватором и не монархистом в военном деле, а понимающим дух революции, отрешившимся вполне от возможностей воскрешения старых форм, старых взаимоотношений» [977]. Проблема заключалась в том, что таких генералов в распоряжении Л.Д. Троцкого было крайне мало (генерал-майор П.П. Лебедев — пожалуй, был единственным исключением) — сменивший Стогова генерал А.А. Свечин, также известный своим отнюдь не ангельским характером, подал в отставку уже в сентябре 1918 года (РВСР принял её на заседании 29 сентября [978], но фактически Свечин был начальником, по крайней мере, до 9 октября [979]). По мнению Я.Ю. Тинченко, Свечин по своим убеждениям был противником большевиков и пришёл на работу в Наркомвоен только для того, чтобы не допустить германской оккупации, т.е. из патриотических соображений. Свечин, с ведома Дзевялтовского, в это время решил выяснить политические убеждения руководства Всероглавштаба, для чего организовал собрание офицеров. Единственным пламенным сторонником Советской власти оказался П.П. Лебедев, которого никто не поддержал; большинство считало задачей ВГШ создание массовой армии для ведения внешней войны (но никак не Гражданской) — «собрание разошлось, стремясь скрыть своё политическое лицо под маской защитной лояльности» . Сам Свечин, по его признанию, не хотел создавать армии для ведения Гражданской войны против своих бывших сослуживцев. Генерал объяснял свою просьбу об отставке боязнью морального давления со стороны «бунтующего» Стогова и достаточно честно признался: «Аппарат штаба разболтался; одним словом, авторитетом подтянуть его не мог: нужно было показать власть, быть готовым карать» . Тремя настойчивыми телеграммами Свечин выпросил у Троцкого перевод на «второстепенную неактивную работу» [980].

Только с приходом на должность начальника Всероссийского главного штаба Н.И. Раттэля, уже в Штабе Высшего военного совета зарекомендовавшего себя в качестве дельного и достаточного лояльного большевикам лица [981], прекратилась «чехарда» в руководстве Всероглавштаба: Раттэль продержался до слияния Полевого штаба и Всероглавштаба в единый Штаб РККА, т.е. до 1921 года [982].

Основу кадрового состава Всероглавштаба составили прежние сотрудники ГШ и ГУ ГШ: на это указывает анализ соответствующих документальных источников. 13 мая 1918 года ВХС рассмотрел представление ГУГШ от 4 мая с окладами содержания служащим ВГШ. Установив часть окладов, ВХН высказал «несколько пожеланий» по конструкции ВГШ и численности его личного состава. Управления и их отдельные структурные подразделения ВЗС рекомендовал образовать «по одной схеме». Главное — ВХС обратил внимание на превышение проектируемыми штатами штатов соответственных учреждений мирного времени [983]. ВХС признал необходимым сократить штаты ВГШ и согласовать их «с действительными потребностями армии и военного ведомства» , а также «с состоянием средств государственного казначейства» [984]. Однако единственным заметным изменением в кадрах при создании Всероглавштаба стало увольнение 89 вольнонаёмных конторщиков Главного штаба приказом Наркомвоена от 13 июня [985]. Как выразился И.Л. Дзевялтовский 19 июля, приказы, вышедшие из стен ВГШ, «не заключают ничего иного, как перемещения, назначения, увольнения делопроизводителей» [986].

В начале октября 1918 года численность сотрудников ВГШ составила 1.093 человек, из них 476 (43,5%) руководителей и специалистов [987].

Генштабистов на службе в подразделениях Всероглавштаба насчитывалось (по состоянию на 10 сентября 1918 г.) 74 человека: в Оперативном управлении ВГШ — 33 (число генштабистов к сентябрю сократилось с 36 — по состоянию на 5 августа [988]), Военно-исторической комиссии — 9, Управлении по организации армии — 15, Мобилизационном управлении — 4, Управлении по командному составу армии — 2, Военно-топографическом управлении — 11. Заметим, что военные топографы были «чёрной костью» Генштаба и его академии. В утверждённых штатах (управлений: по организации армии, военно-топографического, по командному составу, военно-учебного) не указывалось, какие должности обязательно замещаются генштабистами, но в зависимости от характера работ они замещали должности начальников отделов и наиболее ответственных отделений, а в ряде случаев и старших делопроизводителей [989].

В целом для текущей работы ВГШ генштабистов на первых порах было достаточно. Об этом свидетельствует сентябрьский доклад начальника Оперативного управления ВГШ С.А. Кузнецова, расстрелянного позднее за измену Советской власти, другой «контре» — начальнику ВГШ А.А. Свечину. Кузнецов сообщал о невозможности полностью выполнить предписание Э.М. Склянского от 2 сентября № 229 об откомандировании на Восточный фронт 25% личного состава лиц Генерального штаба, поскольку это «безусловно, остановит работу» в управлениях ВГШ, притом, что объём работы «согласно указаниям» должен был «ещё более» возрасти. С.А. Кузнецов предлагал ходатайствовать об отмене указания [990]. Руководство Наркомвоена поддерживало стремление руководителей подразделений не допускать отправки генштабистов на фронт, продолжая их концентрацию в центральном военном аппарате.

Списки служащих свидетельствуют, что военные специалисты активно использовались и при сформировании Военно-законодательного совета . Здесь в отделе общих дел 22 сотрудника из 28 (78,6%) занимали прежде аналогичные должности в Кавоми (в том числе начальник и 9 служащих), 1 переведён из Главного штаба, 2 из дивизионных интендантств на местах.

В Управлении делами ВХС 14 сотрудников из 32 (43,8%) перешли из Особого совещания по обороне, двое (6,3%) из Кавоми. С гражданской госслужбы пришло 7 человек (21,8%). Естественно, все 32 сотрудника были беспартийными. По свидетельству председателя Комитета солдат и низших служащих ВЗС, в УД и ЗФУ ВЗС все вакантные должности (даже переписчиков!) замещали бывшие офицеры и военные чиновники — кадры оставались практически неизменными.