Михаил Серяков - Одиссея варяжской Руси

Что касается роли скандинавов на этом начальном этапе торговли, то из 16 кладов конца VHI — первой трети IX в. только три обнаружены на Готланде и один в Упланде, на территории материковой Швеции. Два ранних готландских клада (783 и 812 гг.) очень малы. В одном из них содержалось 8, в другом 11 монет. Третий датируется 824 г., а клад из Упланда — 825 г. Остальные 12 западноевропейских кладов ничего общего со Скандинавией не имеют: пять из них найдены в Померании и датируются 802, 803, 816, 816 и 824 гг.; три — в Восточной Пруссии и датируются 811, 814 и 818 гг.; три в Западной Пруссии — 808, 813 и 816 гг.; один клад 810 г. обнаружен в Мекленбурге.

Таким образом, основная и притом сравнительно более ранняя группа западноевропейских кладов восточных монет обнаружена не на скандинавских землях, а на землях балтийских славян. Миф об исконности организующего участия скандинавов в европейско-арабской торговле не находит никакого обоснования в источниках.

Характер движения восточной монеты через территорию Восточной Европы представляется следующим образом. Европейско-арабская торговля возникает в конце VIII в. как торговля Восточной Европы со странами Халифата. Обращение Восточной Европы в основном поглощает приходящую с Востока монету, но торговые связи восточных и западных славян, игравшие, судя по статистике кладов, меньшую роль в экономике восточнославянского общества, приводят к частичному отливу куфической монеты на земли балтийских славян. Эти связи осуществляются непосредственно между населением Восточной Прибалтики и балтийскими славянами и являются по существу внутриславянскими связями, развивавшимися без заметного участия скандинавов. Только в самом конце первой четверти IX в. появляются скандинавские клады куфических монет, сколько-нибудь значительные в количественном отношении» {516} 516 Янин В.Л. Денежно-весовые системы русского Средневековья. М., 1956. С. 88–89. . Если же принять во внимание, что торговые связи с Готландом были в немалой степени обусловлены славянским населением города Висбю, то реальное участие собственно скандинавов в торговле с Востоком будет еще менее значительно. О роли этого острова в общескандинавской торговле с Востоком красноречиво говорят следующие цифры: если во всей Скандинавии в кладах найдено 55 900 арабских монет {517} 517 Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. С. 142. , то из них на долю Готланда приходится 45 000. {518} 518 Вилинбахов В.Б. Балтийско-Волжский путь // С.А. № 3. 1963. С. 128. Как видим, не существуй у готландских купцов связей в славянской среде, количество восточного серебра в Скандинавии было бы весьма незначительно. Удельный вес скандинавов в торговле с Востоком помогает понять еще одна цифра: по утверждению самих норманистов, только в X в. в Северную Европу по Волжско-Балтийскому пути, главным образом через Ладогу, поступило 125 млн. серебряных дирхемов {519} 519 Кирпичников А.Н. Новые историко-археологические исследования Старой Ладоги // Ладога и истоки Российской государственности и культуры. СПб., 2002. С. 19. .

Аналогичные межславянские связи в балтийской торговле прослеживаются и на материале западноевропейских кладов. По их составу прослеживается безусловное родство южнобалтийских и древнерусских кладов и их явное отличие от скандинавских, в том числе и готландских. Дело в том, что в скандинавских кладах очень высок процент английских денариев, обусловленный набегами викингов на этот остров, в то время как в западнославянских и древнерусских кладах он незначителен и там преобладают германские монеты. При этом, отмечает В.М. Потин, крупнейшие клады западноевропейских монет X–XI вв. найдены в именно в западно- и восточнославянских землях, наглядно показывая, откуда именно шел на Русь основной поток германских денариев {520} 520 Потин В.М. Некоторые вопросы торговли Древней Руси по нумизматическим данным // Вестник истории мировой культуры. 1961. № 4. С. 69–78; Он же. Древняя Русь и европейские государства в X–XIII вв. Историко-нумизматический очерк. Л., 1968. С. 61–71; Он же. Русско-скандинавские связи по нумизматическим данным (IX–XII вв.) // Исторические связи Скандинавии и России. Л., 1970. С. 68–69, 155. . То же самое мы видим и на примере венедок — монет прибалтийских славян. За пределами западнославянского ареала наибольшее количество кладов с ними найдено на территории Восточной Европы — 45 кладов, в то время как в более близкой к ним Дании всего лишь 8 кладов, на острове Борнхольм — 3, в Норвегии — 12, на острове Готланд — 19 кладов {521} 521 Потин В.М. Древняя Русь и европейские государства в X — XIII вв. Историко-нумизматический очерк. Л., 1968. С. 63. .

Значимость волго-балтийской торговли состоит и в том, что не только нумизматические, но и связанные с ней письменные источники позволяют точно определить, кем же на самом деле были варяги и русы. Вскоре после того, как русские купцы появились на восточных рынках, арабский писатель Ибн Хордадбех (ок. 820 — ок. 890) отметил: «Что же касается до русских купцов — а они вид славян — то они вывозят бобровый мех и мех черной лисицы и мечи из самых отдаленных (частей) страны Славян к Румскому морю…» {522} 522 Новосельцев А. П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В., Шуширин В.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 384–385. Ценность данного известия заключается в том, что, в отличие от автора ПВЛ, Ибн Хордадбех жил в эпоху летописного призвания варяжской Руси, то есть записывал со слов мусульманских купцов, успевших хорошо изучить своих контрагентов. На другом конце данного торгового пути мы видим неожиданно хорошие сведения о крайних пределах Восточной Европы у немцев, которые сранительно поздно открыли для себя морскую торговлю по Балтийскому морю. Хазаров по соседству с русами знает уже «Баварский географ» IX в., а Эбсторфская карта XIII в. из Нижней Саксонии указывает Хазарию и Самарху, причем упоминает следующую подробность: «Самарха, город в Хазарии… под совместным управлением двух царей, христианина и язычника». Л.С. Чекин совершенно справедливо отнес это известие ко времени до принятия иудаизма правителями Хазарии, но чрезмерно широко датировал это событие периодом до 870-х годов {523} 523 Чекин Л.С. Картография христианского Средневековья. VIII — XIII вв. М., 1999. С. 136–138, 151, 218. . Однако еще М.И. Артамонов определил, что обращение хазарской верхушки в иудаизм произошло не ранее начала IX в. и не позднее 809 г. {524} 524 Артамонов М.И. История хазар. СПб., 2001. С. 381. Подтверждается эта датировка и нумизматическими данными: в 830-х годах в Хазарии чеканятся так называемые Моисеевы дирхемы, на которых имя Мухаммеда заменяется на имя Моисея. Испанский энциклопедист XI в. ал-Бакри свидетельствует, что перед принятием иудаизма христианству на какой-то краткий период действительно удалось возобладать в каганате: «Причина обращения царя хазар в еврейскую веру после того, как он был язычником, была следующая: он принял христианство, но, сознавши ложь своей религии, советовался с одним из своих мерзубанов…» Советник предложил кагану устроить диспут, на котором иудей победил христианского проповедника, мусульманского отравил и в конечном итоге склонил хазарского царя к своей вере {525} 525 Куник А., Розен В. Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Ч. 1. СПб., 1878. С. 61. . Поскольку надпись на карте говорит о христианстве хазарского правителя как о настоящем, а не прошедшем факте, известие об этом должно датироваться временем не позднее 810 г. Как известно, немецкие купцы не плавали по Волжско-Балтийскому торговому пути ни в IX, ни в последующих веках, и, следовательно, возможности непосредственно получить данную информацию у них не было. Не могли они ее получить и от скандинавов, ни один из источников которых вообще не упоминает о Хазарии, не говоря уже о вере ее правителя. О первоначальном обращении хазарского царя в христианство дружно молчат как собственно хазарские, так и византийские и древнерусские источники. Осведомленность об этом событии ал-Бакри объясняется контактами испанских евреев с хазарами, однако подобные контакты не зафиксированы более ни у одной еврейской диаспоры, в том числе и в Германии. Таким образом, единственным источником, из которого составители данной карты могли получить подобные уникальные сведения, являются западные славяне, участие которых в волго-балтийской торговле для данного периода подтверждается кладами арабских дирхемов в бассейне Одры и Эльбы, датирующихся самым началом IX в. {526} 526 Фомин А.В. Начало распространения куфических монет в районе Балтики//КСИА. 1982. Вып. 171. С. 18. Упоминание о христианстве правителя Хазарии на немецкой карте свидетельствует о том, что они непосредственно контактировали если не с самими хазарами, то, во всяком случае, с теми, кто знал внутренние дела каганата.