Валерий Шамбаров - Казачество: путь воинов Христовых

Донцы и сибирцы в отряде Мищенко, уральцы и забайкальцы в отряде Павловахрабро наступали в битве при Сандепу, захватив ряд укрепленных деревень. А в разведках отличился сотник 26-го донского полка Филипп Козьмич Миронов. С группой охотников брал «языков», захватил обоз с продовольствием, был награжден двумя орденами. Но затем в результате непроверенных слухов, будто японцы готовят массы хунхузов для разгрома русских тылов, командование сочло, что охраняющих коммуникации 25 тыс. шашек недостаточно, и отправило в тылы дополнительные силы, в том числе донскую дивизию. Те казаки, что остались на фронте, зарекомендовали себя с лучшей стороны. В неудачном для русских сражении при Мукдене Забайкальская дивизия Ренненкампфа с приданными ей пехотными частями сдержала натиск целой японской армии Кавамуры и отступила в порядке, огрызаясь контратаками [77].

А после Мукдена настало затишье. Только на флангах шли непрерывные бои и стычки. Левый фланг наших войск прикрывали забайкальцы Ренненкампфа, правый – сводная Уральско-Забайкальская дивизия Мищенко. Сюда отпрашивались многие офицеры из бездействующих частей центрального участка фронта, среди них впервые познакомился с казаками и воевал в их рядах полковник Антон Иванович Деникин. В этот период совершались вполне грамотные и удачные налеты на противника. И в схватках казаки неизменно одерживали верх. Так, однажды сотня из 80 бородачей-уральцев неожиданно столкнулась с двумя японскими эскадронами, имевшими 400 сабель. Но командир, есаул Железнов, без раздумий скомандовал: «Шашки к бою! Марш-марш – ура!» В хвосте колонны не знали, в чем дело, но видели, как переходят в карьер передние, и устремились за ними. Получилась растянутая беспорядочная ватага, несущаяся на врага. Удивленные японцы ждали в безупречном сомкнутом строю, потом вынули мечи и с криком «банзай» ринулись навстречу. Сшиблись – и через несколько секунд все было кончено, часть японцев порубили, остальные удирали. У уральцев было лишь 11 легко раненных [201].

Ренненкампф провел блестящий набег по тылам Кавамуры, Мищенко – успешный рейд по тылам армии Ноги. Отряд из 4 тыс. шашек с 6 орудиями и 8 пулеметами погромил большую часть армейских тыловых учреждений, захватил сотни пленных. Нет, война не была проиграна. Русские войска отступили, отдав значительную территорию, пал после героической обороны Порт-Артур, погибла при Цусиме эскадра Рожественского. В ходе боев полегло 37 тыс. наших офицеров, солдат, казаков, матросов. Но продолжали прибывать свежие части, в Маньчжурии сосредоточились 3 наши армии, 38 дивизий. Японцы же в ходе своих наступлений понесли урон втрое больший. Они выдохлись, исчерпали резервы, пополнения выскребались уже необученные и слабые. Итог предстоящего решающего сражения было предсказать нетрудно…

Но… Россия получила удар в спину. Грянула революция. Организована она была кругами международного масонства, которые, кстати, этого не скрывали. Глава иудейской ложи «Бнайт Брит» американский банкир Якоб Шифф за свои заслуги даже получил орден от японского микадо [211]. Мировая печать развернула антироссийскую истерию. Русские революционеры, получая щедрые вливания из-за рубежа, устраивали провокации вроде «кровавого воскресенья», митинги, забастовки. Либеральная печать оплевывала армию, дальневосточные поражения многократно преувеличивались. Страну охватили беспорядки, перекрывшие Транссибирскую магистраль. И правительство предпочло замириться с Японией. В Токио прекрасно понимали, чему они обязаны, и что ситуация может перемениться. Поэтому условия мира были очень умеренными. Россия признала зоной японских интересов Корею и Южную Маньчжурию, уступила арендованный Ляодун, а из своих территорий отдала лишь Южный Сахалин.

А чтобы достичь внутреннего умиротворения, царь по совету масона премьера Витте подписал Манифест от 17 октября, даровав стране широкие политические свободы, учредив выборную Думу. Не тут-то было! Теперь смутьяны смогли действовать легально. Заполыхали вооруженные восстания в Москве, Прибалтике, Польше, Сибири, Закавказье, бунты на флоте. Кадровые части остались верными правительству, но революционеры заражали только что набранных запасных. И царь призвал для подавления смуты самых надежных своих воинов, казаков. На Дону мобилизовывались 13 полков 2-й очереди, 30 отдельных сотен, 3 полка 3-й очереди – старших возрастов, отцы семейств. Призывались и кубанцы, терцы, оренбуржцы, астраханцы, уральцы. Вооруженные мятежи удалось ликвидировать быстро, но волнения продолжались, и революционеры перешли к террору.

И казаки, распределенные по городам и весям, несли службу два с лишним года. Ох и нелегкая это была служба! Попробуй-ка разгони многотысячную сходку – не огнем, не шашками, а одними нагайками, в то время как в казаков, возвышающихся на своих конях, летят камни, а глядишь, и выстрелят из толпы. В.Г. Орлов описывает обстановку в Польше: «Бомбы находили в лукошках с земляникой, в почтовых бандеролях, в карманах пальто, на митингах и даже на церковном алтаре! У террористов всюду были свои тайные мастерские по производству бомб, они все взрывали на своем пути: винные лавки, памятники, церкви, убивали полицейских, всех и вся». Ведут важных свидетелей в полицейский участок под охраной уральских казаков – из окна вылетает бомба, 2 полицейских и 3 казака убиты, 8 тяжело ранены [133].

В Прибалтике сепаратисты стреляли по казачьим патрулям на лесных дорогах, на ночных улицах городов. В Закавказье казакам, посланным разнимать резню армян и азербайджанцев, доставалось от тех и других. На Урале обширная организация боевиков под руководством Свердлова, вела систематическую охоту на полицейских и казаков. П.Н. Краснов писал: «Не один казак пал жертвой людской злобы, не один вернулся домой калекой на всю жизнь» [63]. Погибали при терактах, охраняя начальников. Погибали при «эксах», охраняя банки и денежные конвои. В 1906–1907 гг. от рук террористов пало 768 только высокопоставленных должностных лиц. А простых граждан, солдат, рядовых полицейских, казаков – тысячи…

По сути, шла война. И не только тяжелая, но еще и неблагодарная. На казаков обрушивалась вся мировая и российская «общественность», клеймила «палачами», «опричниками», «нагаечниками». Но и власть, которую защищали казаки, не защищала их! Правда, Николай II прислал на Дон очередную Высокомилостивую грамоту, где указывал, что казаки своей службой «явили пример всем верным сынам Отечества», и подтверждал «неприкосновенность всех угодий и владений, приобретенных трудами, заслугами и кровью предков и утвержденных за Войском монаршими грамотами». Но этим все и ограничилось. Убийц покрывали пресса, адвокатура, им рукоплескали, их героизировали молодежь и интеллигенция. А казаков не поддерживал никто. Правительство не отмечало их подвигов, не оказывало покровительства, а как бы стыдливо сторонилось их – опасаясь раздражать ту же «общественность». Именно поэтому мы до сих пор не знаем полной картины этой внутренней войны, не знаем и точного количества погибших – либеральные авторы по понятным причинам обходили этот вопрос стороной, а правительство замалчивало.