Николай Крюков - Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн

В Европе чума придет в густо населенные местности и города. В условиях антисанитарии при отсутствии централизованной канализации, водоснабжения вспышки дизентерии, холеры являлись привычным явлением. От них болели долго и иногда вылечивались. Чума же поражала сразу, трупы чернели на глазах. Сами зараженные в течение нескольких дней болезни возбуждали своим нервным состоянием массовый психоз и ощущение обреченности. Тогда появляются картины, живописующие шабаш. На них в ярких красках рисуются толпы голых людей, бичующих себя плетьми, или толпы ряженых, которые беснуются на улицах и на площадях, пугая здравомыслящую публику безудержным массовым развратом и психозом. Так авторы пытались передать дыхание неотвратимой смерти. В жилища без признаков жизни никто не заходил. Их обходили стороной. Дома, в которые пришла зараза, запирали снаружи и поджигали. Но очистительный огонь не спасал. Спасало только бегство. Бросая больных близких, имущество, скот, здоровые и выжившие бежали в горы, леса, болота. Выражение «бежать, как от чумы» сохранилось до нас еще с тех времен. И действительно, спасались лишь те, кто бежал.

В перерывах вспышек пандемии чумы продолжаются локальные военные столкновения. Борьба за власть на пиру смерти не прекращалась. О них средневековые хронисты пишут больше. По их мнению, в толчее у трона и перераспределении графств и провинций делается история. Они как-то вскользь упоминают о голодных бунтах и каннибализме в человеческом обществе. А между тем голодные бунты против растерявшейся власти приобретают массовый характер. В этой классовой борьбе рождаются новые экономические отношения. Власть пробует иные формы эксплуатации, снижает бремя налогов. В условиях неспособности контролировать миграционные потоки ослабевает давление на крестьянское население.

Определенные требования предъявляет общество к религии, как единственному идеологическому институту, призванному успокаивать и приучать к терпению, не бояться смерти и верить в спасение. От нее ждут объяснения причин напастей на род человеческий. Религия, предложившая в качестве спасения веру в единого Бога – Небесного Спасителя и веру в Небесное Царство, проложила себе дорогу в умах людей в VI в. Тогда христианство утверждало конституционно самое себя. Теперь же, в XIV в., от нее требовалось подтверждение своей доминирующей роли в умах людей. Но она оказалась бессильной в сражении с силами природы. Черный след чумы распространяется стремительно, и его остановить никакими молитвами не удается. На этом фоне в обществе возникают сомнения в правильности веры, появляются новые толкования евангелистских основ вероучения. Вместе с ними объявляются новые колдуны и волхователи, экстрасенсы и гадатели, новые мошеннические схемы обмана обывателей – вечные спутники кризиса общественного сознания. Кара за грехи и слабоверие на волне всеобщего страха казалась естественной и доступной для понимания причиной постоянных невзгод и болезней.

Идея искупления грехов становится главным поведенческим мотивом и практикой в деятельности церковных служителей. Добрые дела у римских католиков объявляются обязательным условием спасения. Под добрыми делами особо подразумевались пожертвования нуждающимся, нищим и проч., а также Римской церкви. Признанные церковные святые и высокие иерархи, по их собственному мнению, имели доступ к некой духовной сокровищнице (хранительнице) сверхдолжных заслуг и потому могли отпускать грехи за пожертвования продуктами, вещами и прочим или в заранее оговоренных денежных суммах. Грехи отпускались за деньги с подтверждением в виде грамот с печатями – индульгенций. Это явление приобретает неслыханные масштабы. Индульгенции продают на рынках вперемежку с овощами, так сказать в нагрузку, все, у кого хватает совести. Пожертвования становятся обязательным и специфическим способом налогообложения.

В народе зреет возмущение и недовольство. Возникают протестные выступления. Падает авторитет Римской церкви. Мартин Лютер, обращаясь с письмом к императору и христианскому дворянству немецкой нации в 1520 г., призывает отказаться от выплаты, превратившейся за сто лет в узаконенную обязательную подать, половины от суммы доходов в первые шесть месяцев службы каждого нового епископа. «Пора вообще немецким дворянам перестать давать деньги, – пишет Мартин Лютер, – чтобы не выглядеть непроходимыми дураками, для якобы борьбы с турками. В Риме для сбора денег снаряжают множество посланцев, придумывают много званий и должностей, но ни одного геллера от сборов податей или от продажи индульгенций на борьбу с турками не идет. Все ссыпается в бездонный мешок!» А между тем «… итальянские земли превратились едва ли не в пустыню: монастыри разрушены, епископства растранжирены, доходы прелата и всех церквей растаскиваются Римом, города пришли в упадок, страна и люди – на грани погибели, богослужение и проповедь – в полном забвении» 109.

Состояние упадка городов и богослужебной деятельности, о которой говорил Мартин Лютер, свидетельствовало о глубочайшем кризисе, в каком пребывала вся европейская цивилизация в тот период. Римская католическая церковь тому пример: с 1378 г. по середину XIV титул наместника божьего делят двое, а то и трое пап. Кроме письма к императору Мартин Лютер выступает с тезисами против индульгенций. Начинается раскол Латинской церкви на приверженцев сложившихся порядков и сторонников Мартина Лютера. Его обращение к христианскому дворянству получает отклик не столько у социально обеспеченных слоев населения, сколько в среде обнищавшего народа. Голодные бунты против сытых бюргеров и папских кардиналов, призыв к скромности и воздержанности получает свое оформление в новом направлении религиозной мысли – веры по Евангелию и отказа от признания авторитета римских пап, считающих себя выше ангелов небесных, по словам М. Лютера. Первыми на призыв Мартина Лютера откликнулись, конечно же, жители Саксонии. Они объявили себя сторонниками новой религии. И их понять можно. Именно с серебряных промыслов Саксонии уходили в Рим самые значительные суммы сборов. За ними последовали остальные немецкие земли, потом Скандинавия и Прибалтика. Из церквей станут выносить мощи святых, иконы, купели и все остальное, что напоминало бы о роскоши во внутреннем убранстве. Протестное выступление М. Лютера получает государственное признание на всем пространстве севернее Альп. Таким образом, в христианстве оформляется новое течение – протестантизм, получившее широкое распространение в восточных регионах Европы, кроме Московской Руси.

Но тот же кризис переживала и церковь Восточная – православная. С падением Константинополя в 1453 г. для христиан на землях бывшей Византийской империи наступают тяжелые времена. Многие церковные здания, большие по объему и своему назначению, перестраиваются под мечети. Первым такая участь постигла храм Святой Софии, затем патриарший храм Святых Апостолов, из-за чего патриарх Геннадий вынужден будет перенести свою резиденцию в храм Пресвятой Богородицы Всеблаженной в Константинополе. Но через несколько десятков лет и этот храм отойдет под мечеть. Имущество церквей турки тут же грабили и выносили все, местами даже выламывая из полов плиты с мозаикой. Признавая влияние православной церкви на славянские народы и имея в виду собственную выгоду, турки в скором времени разрешат служение Константинопольской патриархии, но лишат многих привилегий. Церкви обложат большими налогами, отберут все земельные владенния, а за саму возможность предоставления высших сановных должностей претендентов обяжут вносить дорогие подарки. По этому поводу устраивалось публично нечто похожее на конкурс за звание почетного духовного представителя.